Ольга Карленко: Детей в театре не обманешь — если им неинтересно, слушать не будут

Ольга, вы не жалеете о том, что ваша судьба была предопределена, когда вы попали на курс Андрея Дмитриевича Андреева, который в течение 10 лет руководил ТЮЗом?

Напротив, считаю это большой жизненной удачей. Со мной учились Андрей Носков, Юлия Ауг, Борис Ивушин, Егор Дружинин и много других талантливых ребят, которые после окончания вуза остались в ТЮЗе. Уже со второго курса нас вводили в спектакли, мы с удовольствием играли в постановках «Конек-Горбунок», «Танцкласс», «Сказка о царе Салтане». Мы были командой и даже не мыслили о том, чтобы расстаться. Старшее поколение тюзовцев нас оберегало и во всем помогало. Я рада, что осталась тут: в каком другом театре я бы могла одновременно играть Гонерилью в «Короле Лире» и Моми-маму в сказке «Чудеса в Моми-доме», утку Испанку в «Датской истории» и Варю в чеховском «Человеке в футляре»?… Плотная занятость в репертуаре – это огромный тренинг, и я думаю, что профессионализму актеров этого «невзрослого» театра может позавидовать труппа любого, даже самого известного театрального коллектива.

На сцене ТЮЗа вы сыграли почти два десятка ролей – и сказки, и классика, и новая драма…. Какие из них стали по-настоящему этапными в вашей профессиональной жизни? Чему научила работа с каждым из новых постановщиков?

Знаковой для себя считаю роль в легендарном тюзовском спектакле «Леший» в постановке Ивана Латышева, за которую я номинировалась на «Золотую маску». Это было такое счастливое время! Процесс репетиций воспринимался как сплошное удовольствие, а не как тяжкий труд. И в каждой новой работе мы потом искали это волшебное ощущение. Помните выражение Конфуция «Найдите себе занятие по душе, и вы ни минуты в своей жизни не будете работать»? Навсегда запомнилась моя первая после института роль служанки Раскольникова Насти в спектакле Григория Козлова. Там была замечательная команда – Ваня Латышев, Маша Лаврова, Валерий Дьяченко, Марина Солопченко, Алексей Девотченко – и чудесная атмосфера творческой дружбы, когда твои партнеры по спектаклю стоят за кулисами и ждут любимую сцену, чтобы порадоваться за товарища, насладиться его игрой, понять что-то для себя.
Много мне дала роль Вари в спектакле Георгия Васильева «Человек в футляре» — это был одаренный постановщик и необычная личность. В «Приюте комедианта» мы с Ириной Соколовой и Валерием Дьяченко сыграли в его спектакле «Китай на нашей стороне». Нравилось работать и с режиссером Григорием Дитятковским в «Зеленой птичке», и с Андреем Могучим. Я уж не говорю об Адольфе Яковлевиче Шапиро, который доверил мне роль Гонерильи в «Короле Лире», с его приходом в театре начался какой-то новый этап творческой жизни. Шапиро вытаскивал из меня в этой роли что-то такое, чего я сама в себе не подозревала. За годы жизни в театре у меня уже накопились какие-то, пусть хорошо работающие, но все же штампы: я привыкла «хватать зал» в другом амплуа — от остро характерной пушкинской Бабарихи до госпожи Брюкман из спектакля «Неделя, полная суббот». А для английской классики пришлось по требованию режиссера похудеть на 20 килограммов, научиться аристократическим манерам и кардинально изменить «внутренний пейзаж». Примерно такая же перемена во мне произошла 15 лет назад, когда для роли в «Лешем» Ваня Латышев попросил меня «ничего не играть». Спектакль шел 4 часа, но это время пролетало для всех как одно мгновение. А какое удовольствие мы все получаем, играя сегодня «Датскую историю» в постановке Александра Кузина! Это такой игровой, чисто актерский спектакль, который почти всегда принимается публикой «на ура». И конечно, я с увлечением работала над ролью Мери в недавней премьере ТЮЗа «Маленькие трагедии» в постановке Руслана Кудашова. Для песни Мери я сама нашла музыку, а потом увидела в макете лодочку с арфой и загорелась идеей использовать этот инструмент, который в конце концов идеально вписался в эту сцену.

Это, безусловно, очень яркий зрелищный спектакль. Тут много было актерских придумок или вы строго шли в русле режиссерского замысла?

Руслан замечательный интеллигентный постановщик и чудесный человек. Он многое в роли отдает на откуп исполнителю. У нас ведь Пушкин в спектакле не сразу возник: Володя Чернышев сам пришел со своими идеями – он не был распределен на эту роль. А теперь без него этот спектакль невозможно представить. Кстати, этим летом я своих ребят из детского театра повезла в Пушкинские Горы, где еще девочкой бывала с мамой: для них это стало настоящим событием.

Более двух десятилетий вы актриса ТЮЗа. Не было ли искушения поменять театр, город?

У меня всю жизнь было два-три дела. Мне никогда не запрещалось параллельно с работой в ТЮЗе время от времени играть в «Приюте…», заниматься со студентами и руководить детским театром. Коллеги надо мной порой смеются, что я в буфете дольше пяти минут не задерживаюсь – некогда. Меня приглашали работать в столицу, но я никогда не страдала рефлексией на тему «в Москву, в Москву…» Я знаю, что многие бывшие питерцы там роли ждут годами, а тут я всегда в работе. И детская аудитория – публика очень взыскательная, ее не обманешь: если им неинтересно, они слушать не будут. Это очень помогает держать себя в рабочем тонусе.

Как вам кажется, изменилась ли за эти годы театральная публика?

Публика стала с годами интереснее, интеллигентнее. Я вижу много замечательной молодежи – скажем, на мюзикле «Ленька Пантелеев». Приятно, когда на ту же «Датскую историю» приходят дети с родителями и после спектакля просят, чтобы в следующий раз им билеты купили на первый ряд, хотят всех актеров поближе разглядеть. В «лихие 90-е» у нас был какой-то остервенелый детский зал – стреляли из рогаток, кидали на сцену мятые жестяные банки. И в то же время в те несытые годы вместо цветов дети подносили артистам кульки с конфетами.

Думаю, еще тоньше понимать психологию молодежи вам помогает и работа в детском театре «Театр-Класс». Как возник этот проект?

Все началось с того, что меня однажды попросили провести занятие с ребятами из тюзовского Делегатского собрания. А потом свои идеи театральной педагогики мы с Сергеем Бызгу попытались реализовать в школьном драматическом кружке, из которого потом и вырос наш театр. В апреле этому коллективу исполнится 20 лет, и мы отметим эту дату на Большой сцене ТЮЗа, который все эти годы предоставлял нам и репетиционные помещения, и сцену. Театр выступает только на профессиональных площадках – в ТЮЗе, в Театре Ленсовета, в Театре имени Комиссаржевской. Сейчас мы выпустили спектакль по лирике Пушкина «Поговорим о странностях любви», где заняты 38 детей от 5 до 12 лет. Старшая группа играет потрясающий спектакль без слов «Немое кино», а постановке «Летят по небу шарики» уже больше десяти лет. Ну, и сейчас в СПбГАТИ мы с Сергеем Бызгу ведем набранный год назад курс, ребята очень талантливые, работать с ними – одно удовольствие, но свободного времени у меня совсем не осталось.

Вы со спектаклем «Человек в футляре» успешно выступили недавно на фестивале «Театр. Чехов. Ялта», где постановка удостоилась приза «Хрустальный Фронтон» в двух номинациях. Какая там публика?

Принимали нас замечательно, был полный зал, и хотя в чеховском тексте звучит крамольная по нынешним временам фраза «мы из хохлов», вопреки опасениям публика встретила ее аплодисментами. Крымчане явно соскучились по русскому театру.

ТЮЗ знавал разные эпохи. Какую фазу своего существования, по-вашему, переживает театр сегодня?

Мне кажется, у нашего театра большое будущее. Тут есть простор для реализации новых идей, вот и я мечтаю о создании музыкального спектакля на основе русского фольклора. И еще хорошо бы поставить сказку, в которой для детей ожили бы живописные образы нашего любимого Петербурга.

Беседовала Татьяна Позняк / специально для ИА «Диалог»