«Мы не пережиток советского прошлого, мы эволюционировали»: как устроены петербургские студенческие отряды

«Строевка», «боец», «трудовой семестр» – все эти слова для людей «непосвящённых» сильно отдают Советским Союзом. Более того – сама идея студенческих отрядов может вызвать сегодня определённый скепсис. Тем не менее, молодые люди в зелёных куртках не только выезжают подзаработать летом (спойлер: платят в принципе не всем), но и в течение учебного года активно участвуют в жизни коллектива. В том, как живут петербургские студенческие отряды, кто и зачем в них вступает, и почему организация не «умерла» вместе с распадом СССР, разбирался корреспондент «Диалога».

70 трудовых семестров

История студенческих отрядов мирного времени начинается в 1948 году: тогда группа студентов Ленинградского политехнического института выехала в Ленинградскую область на строительство гидроэлектростанции. В 1959 году 339 добровольцев из МГУ им. Ломоносова во время летних каникул отправились в Казахстан, где построили 16 объектов. В следующем году в строительстве участвовали более 500 человек, а в 1966-м общая численность бойцов уже превышала 100 тысяч человек. Постепенно такие отряды стали заниматься не только стройкой: со временем появились студенты-реставраторы, проводники, педагоги…

В 1967 году движение стало настолько масштабным, что стала очевидна необходимость координировать его из единого центра: так появился Центральный штаб студенческих отрядов в Москве.

До 1991 года в работе студенческих отрядов приняли участие почти 13 миллионов человек. Однако и после распада Советского Союза движение остаётся востребованным, а нынешние студенты идут в отряды не «по указке» и не потому, что «все там есть». Только в Петербурге, как рассказал «Диалогу» председатель Правления регионального отделения МООО «Российские Студенческие Отряды» Павел Ившин, в движение вовлечены более 3 тысяч человек. В городе функционируют 87 отрядов по 10 направлениям: строительные, педагогические, археологические, сервисные, медицинские, сельскохозяйственные, энергетические, экологические, поисковые отряды и отряды проводников. Всех их так или иначе необходимо координировать – именно этим и занимаются региональные и федеральный штабы.

Кандидат – боец – командир

«В Петербурге руководство отрядами осуществляют несколько более опытные товарищи, нежели сами участники. Как правило, средний возраст руководства колеблется в районе 25 лет. Но во всех регионах ситуации разные. Центральный штаб находится в Москве, он  координирует работу 74 регионов, где есть наше представительство», – объяснил Павел Ившин.

Однако работа штабов не сводится исключительно к координации и «бумажной» работе. Руководители проводят мероприятия и осуществляют проекты, в том числе и всероссийские, и представляют интересы организации на региональном и федеральном уровнях. Не секрет, что для жизни столь масштабной организации требуются немалые деньги. В Петербурге источников финансирования как минимум четыре: комитет по молодёжной политике; вузы и ссузы, спонсирующие отряды; средства, заработанные организацией; а также членские и организационные взносы самих студентов.

Среди других задач руководства – информирование и агитация: другими словами, привлечение в отряды новичков.

«Мы проводим массовую агитацию во многих вузах города, и там, где наши идеи находят наибольший отклик, включаемся и активно помогаем», – рассказывает Ившин.

«Верните мои 20-е»: почему всё советское снова так популярно?

И, судя по всему, агитация работает: так, чтобы попасть на сезон, обычно проводят отбор – так много желающих. Но мотивация у всех, конечно, разная.

«Для кого-то отряд – возможность стать ближе к будущей профессии: для историков – археология, для учителей – опыт вожатого в лагере. Но для многих – это возможность попробовать себя в чём-то новом. Я, например, несмотря на тяжёлые физические нагрузки на сезоне, там отдыхаю, потому что обычно занимаюсь только умственным трудом», – рассказывает мастер археологического отряда ВШЭ «Монолит» Дарья Строгальщикова.

Помимо штабов, управленцы есть ещё и внутри самих отрядов. «Управляет отрядом командный состав. У археологов (археологических отрядов – ИА «Диалог») это обычно командир, комиссар и мастер. У педагогов (педагогических отрядов – ИА «Диалог»), например, есть ещё методист, который отвечает за уроки с детьми. Иногда есть комендант, который отвечает за финансовые обороты, закупку оборудования и прочего. Но «стандартные» должности – командир, комиссар и мастер. Командир, в случае археологов, например, отвечает за контакты с экспедицией, комиссар отвечает за мероприятия, а по сути – за дух отряда в целом, за моральный настрой людей и в принципе за коллектив – чтобы он был сплочённым. Мастер отвечает за работу, разные бытовые вещи. Но, на самом деле, у всех это опционально», – объясняет Дарья Строгальщикова. Помимо командного состава, в отряд входят бойцы – так называют полноценных членов отряда, а также кандидаты – те, кто ещё только собирается поехать на первый сезон.

Встречают по одёжке

Среди множества отрядных традиций особенно выделяется целый комплекс правил ношения строевки – зелёной куртки, имеющейся в гардеробе каждого бойца (её, кстати, нельзя стирать). На ней практически всегда можно увидеть массу значков и нашивок, по которым можно определить, например, из какого человек отряда, сколько времени он провёл в движении, и даже места, в которые он ездил.

Начнём с груди: на правой её стороне обычно нашивается «сгущёнка» – знак студенческих отрядов Петербурга, а под ней – знак университета. Случается такое, что студент учится в одном вузе, а входит в отряд другого. Тогда ему даётся две нашивки – место учёбы крепится на внутреннюю сторону строевки. Под этими символами обычно студенты носят значки – с десантов, мероприятий или же просто те, что нравятся.

С левой стороны груди крепится лычка – это красно-жёлтая нашивка. У рядовых бойцов на ней значится «ЛСО» – линейные студенческие отряды, у членов комсоставов они выглядят несколько иначе. В теории таких лычек может быть на одной строевке несколько.

С рукавами всё несколько проще. На левом – эмблема отряда (их может быть несколько, если, например, дизайн менялся – такое не редкость). На правом – нашивки, символизирующие места, в которых студент побывал на сезоне. На воротниках у бойцов закреплены «кирпичи» – значки, выдающиеся по окончанию каждого трудового сезона: по ним, следовательно, можно определить, сколько лет человек состоит в отряде. Такие значки не идентичны нашивкам на правом рукаве: например, археологи за одно лето могут посетить несколько раскопок – в таком случае «кирпич» будет один, а вот нашивок – уже больше.

Рефлексия и песни у костра

Самое главное событие в жизни отряда – летний трудовой сезон. У каждого отряда он проходит совершенно по-разному: задачи строителей, проводников и, например, медиков сравнивать сложно – и, следовательно, то, чем они будут заниматься в течение своих выездов – тоже.

Но, пожалуй, особо выделяются в этом движении археологические отряды – как минимум потому, что им, в отличие от строительных, педагогических и других, за их работу не платят. Экспедиции, помогать которым студенты едут в самые разные уголки страны, как правило, оплачивают дорогу и питание – а плата за труд, увы, не предусмотрена.

Выезды отрядов не ограничиваются только работой: комсостав заранее заботится о мероприятиях, которые будут проходить в коллективе в свободное время.

«У нас практически каждый вечер проходят «комиссарки» – это вечерние мероприятия на сплочение отряда, которые готовит комиссар. Это могут быть интеллектуальные конкурсы, могут быть игры вроде «Мафии», ролёвки, физическая активность тоже может быть – например, мы играли в «вотерболл»: перекидывали шарик полотенцами. Ещё есть традиционные отрядные мероприятия, но большинство из них – тайна для кандидатов. Мы, конечно, поём песни под гитару, а на этом сезоне планируем снимать документалку», – рассказывает Дарья Строгальщикова.

Несколько иначе сезон организуется в педагогических отрядах.

«Когда ты работаешь в детском оздоровительном лагере с тремя выходными за 21 день (а работа в лагере – это практически 24 часа в сутки), делать что-то, кроме работы, весьма сложно. Но мы пытаемся делать всякие ночные посиделки, выходы на костры именно вожатским составом. А вообще мы очень часто собираемся на чаёк, проводим всевозможную рефлексию, потому что многим ребятам, которые первый раз выезжают в лагерь, бывает тяжело: это всё-таки очень насыщенное событиями место, и не все люди привыкли. У многих случается эмоциональное выгорание, поэтому тут очень-очень нужна поддержка», – говорит боец педагогического отряда СПбГУ «Сказка» Ольга Маркова.

А что дальше?

Как мы уже говорили, жизнь отрядов не ограничивается летними выездами. В течение учебного года студенты продолжают готовить самые разные мероприятия и участвовать в них.

«Во время межсезонья есть куча мероприятий: вечер песни, «Свой зал» (отряды готовят свои видео), «Зимние забавы», когда все ездят на квест в лесу – много всего. Ещё есть внутриотрядные мероприятия: день рождения отряда, многие собираются праздновать дни рождения своих бойцов. То есть вне сезона отряд – обычно очень сплочённая группа», – считает Дарья Строгальщикова.

«Обычно осенью проходят слёты направлений, слёты штабов вузов, мероприятия для новоиспечённых бойцов, которые помогают им познакомиться с ребятами из других направлений, ребятами из штаба. Зимой проходит отрядный Новый год, а начиная с января, мы готовим агитацию», – рассказывает Ольга Маркова.

«Великие стройки капитализма»: как 250 студентов из стройотрядов будут работать в Петербурге этим летом

Но и это ещё не всё. В феврале, на зимних каникулах, бойцы отряда могут выехать на десант. Его особенность в том, что туда ездят не со своим отрядом, а «солянкой», а занимаются там зачастую совсем не тем же, чем на сезоне.

«Это сводные отряды. Там проводятся собеседования: комсоставы десантов просматривают всех людей, которые хотят к ним прийти, и выбирают, кого они возьмут. Это – акция, когда отряд ездит по области по территориям разных школ. Бойцы проводят уроки у детей, помогают ремонтировать школу и убирать территорию. Там ты можешь попробовать себя и в роли строителя, и в роли педагога, и в роли археолога, когда кидаешь лопатой снег. На самом деле, это интересный опыт, потому что человек может попробовать себя в разных работах. К тому же, ты получаешь действительно большую отдачу от детей: мне до сих пор пишут некоторые из них, говорят, что хотят стать археологами. И это дети, у которых я вела один урок на сорок минут! Приятное чувство – понимать, что ты не просто поехал потусить, а делаешь что-то хорошее», – считает мастер археологического отряда «Монолит».

Зачем платить за то, чтобы убираться?

Событий, подобных десанту, и самых разных традиций в отрядах – множество, и отношение к ним такое же трепетное, как и к количеству нашивок на строевках. И тот факт, что эти самые традиции до сих пор живы, участники движения объясняют по-разному.

«Говорят, чтобы что-то получить, это нужно отпустить. Так вот, отряды – это не чья-то навязчивая идея, а самодостаточный и интересный мир, который открыт для каждого, но насильно в нём никто никого не держит. Всё только по доброй воле. Вдобавок идеи, которые мы транслируем, максимально доступны и актуальны для молодёжи. Да и, в конце концов, как говорил Матроскин, «совместный труд для моей пользы объединяет», – считает Павел Ившин.

«Мы уже точно не пережиток советского прошлого, потому что мы эволюционировали. Мне кажется, это стало сейчас довольно популярно, потому что поколение сменилось. Как у нас говорят, мы не секта, мы  – семья. Это своего рода поддержка. В любом случае, в отряде все тебе всегда рады помочь, поддержать в сложную минуту: на той же сессии и везде. К тому же разнообразить свои серые студенческие будни отрядом – это самое то. Главное – после этого не вылететь», – говорит Ольга Маркова.

«Я думаю, что сегодня люди идут в отряды гораздо осознаннее, чем во времена СССР. Потому что тогда это было если не обязаловкой, то чем-то обыденным, а сейчас отряды не настолько массово распространены и, как правило, люди идут туда на чистом энтузиазме. У кого-то, конечно, может быть финансовый интерес – но, как правило, это не настолько великие деньги, к тому же нам, археологам, не платят. В моём отряде важна ещё и научная ценность раскопок: у нас много историков, которые таким образом могут «закрывать» практику. Но, тем не менее, отряд – нечто, что работает практически на голом энтузиазме. Невозможно тратить столько времени на то, что ты не любишь. Это история, которая описывается фразой «быть частью чего-то большего». Потому что ради чего, например, нормальный человек будет платить за то, чтобы ездить по школам и ремонтировать их? В основном в отряды идут люди, которые ставят одной из основных целей эмоции и приключения. Это проверка себя в каких-то очень новых условиях и в физическом, и в моральном плане. Это те люди, которым не страшно жить, не страшно пробовать что-то новое», — рассказывает Дарья Строгальщикова.

Подготовила Дарья Тюрина / ИА «Диалог»