Худрук физического театра PG PROJECT: «Художник не должен быть голодным, а тот, кто это сказал, пусть сам голодает»

Несколько лет назад молодые театральные деятели Наташа Беспалова и Сергей Медведев переехали из Хабаровска в Петербург. За спинами у них было много творческих проектов, но реализовать и раскрыть себя в полной мере они решили в Северной столице. Они создали физический театр PG PROJECT, а сейчас открыли театральную площадку «Реzиденция» на Конюшенной площади. «Диалог» узнал у художественного руководителя театра Наташи Беспаловой, как проект ощущает себя в городе, поговорили о работе над собой, политике в искусстве и голодных художниках.

Я знаю, что вы очень любите Россию. Тем не менее, если бы у вас была возможность поехать творить в другую страну, что это была бы за страна и почему?

Мне бы хотелось побывать в Испании, потому что там темпераментные люди. И русские в каком-то отношении похожи на испанцев. Я бы хотела побывать в Израиле, однако жить или постоянно работать там я бы не хотела. Но насчёт того, чтобы совсем переехать, не думаю… Нам настолько всё здесь близко. Мы настолько привыкли быть и творить на том месте, где мы есть. Где родился — там и молодец!

Хотелось бы узнать о ваших ориентирах, авторитетах. Кем вы вдохновляетесь? Что это за люди? Что за коллективы?

Лично я могу сказать, что вдохновляюсь самой собой. Не хочется на кого-то ориентироваться. Когда ты сам себя загоняешь в рамки, то начинаешь подстраиваться, а это значит, что начинаешь чего-то бояться: «Вот у моего кумира так не было, и у меня не будет. Так не положено». Таким образом многие себе сотворили кумира из Станиславского, из Чехова, из мастодонтов. Но если сказать, чьё творчество нам нравится: первым спектаклем, на который мы сходили, когда мы приехали в Питер, был «Синяя борода. Надежда женщин» Павла Семченко. Там играли Макс Диденко и Алиса Олейник. Мы с открытым ртом вышли оттуда. Мы поняли, что мы не сумасшедшие, что двигаемся в правильном направлении. Когда смотришь на спектакли театра «Ахе», понимаешь, что это любовь с первого взгляда! Есть ещё театр «КТО» — невозможные ребята! Это Польша. Есть ещё британский физический театр dv8. Я была у них на двухдневном мастер-классе, и поняла что их система мне очень близка, потому что именно в таких обстоятельствах можно делать очень крутые продукты в нашем жанре. Они невероятные!

В искусстве в целом и в вашем конкретно есть место политической тематике? Затрагиваете политические вопросы?

Мы затрагиваем темы, которые касаются мира вообще. По большей части мы размышляем на тему любви, но любовь — это такая штука… Когда кто-то говорит: «В этом по-любому замешана политика», я предпочитаю сказать «В этом по-любому замешана любовь». Даже в политике замешана любовь. Наш спектакль «Сhuma21» один журналист назвал политическим. Тогда ещё активно обсуждалась тема Украины. Мы, конечно, любим говорить о больном. Мы не стесняемся и не боимся. Но такого, чтобы мы начинали раскидывать мнения по поводу того, что происходит в стране, нет. Пока мы всё-таки немного политически отстранённые ребята.

Чувствуете ли вы себя частью какой-либо волны, течения? Или вы сами по себе?

Мы сами по себе. Есть некая определённая мода. Многие спрашивают, на кого мы учились, потому что в Петербурге существует своя тусовка танцовщиков контемпорари. Когда поступаешь в Академию русского балета на магистерскую программу, там есть условие — рекомендательное письмо от сообщества контемпорари-художников. И я делаю вывод, что такое сообщество есть. А мы вроде не принадлежим к такому сообществу. Мы просто несём своё искусство. Мы просто делаем то, что нам нравится. И представляем это даже не на суд зрителя, а просто показываем. И тут вам либо нравится, либо нет.

Если вы относите своё творчество к андеграунду, как вы считаете, может ли оно приносить деньги?

Конечно. Художник, актёр, неважно кто — он не должен быть голодным, а тот, кто это сказал, пусть сам голодает. Голодным, возможно, должен быть твой мозг. Можно изнасиловать себя пару раз в отношении любви, помучиться, потому что такое истязание себя приносит вдохновение. Как без прожитого опыта я буду играть любовь, ревность? У актрисы, актёра или режиссёра должен быть определённый багаж. Мы же всё время рассуждаем на тему личной боли. И создавая такие вещи, я не хочу быть голодной фактически, потому что всё, на чём строятся мои спектакли, стоит денег. Всё, что вы видите: весь реквизит, аренда площадки, костюмы — на что я должна это купить? В конце концов, если я не буду есть, как я выйду на площадку? Этим нужно зарабатывать деньги! Этим можно зарабатывать деньги! Если я позиционирую себя как профессионал, я должна зарабатывать этим деньги.

Вы представляете конкретный типаж зрителя «Реzиденции»? Сколько ему лет? Что он предпочитает? Сходится ли образ идеального зрителя с вашей настоящей аудиторией?

В основном наши спектакли камерные. Ещё очень много по уличным фестивалям выступаем. Это значит, что мы можем смотреть зрителю прямо в глаза. А когда выходишь на сцену, видишь абсолютно разного зрителя: подростков и шестнадцати, и даже тринадцати лет, взрослых людей, просто молодых. Ты понимаешь, что искусство не имеет возраста. По крайней мере на нас приходят смотреть разные люди. Да даже малыши! К тому же у нашего проекта есть другое ответвление — это PG CAMP. Там мы работаем с детьми. Делаем спектакли с подростками. Только с ними. Это спектакли не детские, просто сыграны детьми. И на них приходят вообще все. Поэтому я не могу сказать, что сюда не придёт бабушка, которая живёт рядом с Конюшенной, и не сядет посмотреть спектакль. Мы вообще рады всем. К тому же и мнение старшего поколения, людей, которые уже пожили, важно.

Как организуется работа PG PROJECT: это иерархия или анархия? Есть ли чёткое разделение ролей или это свободное сотворчество?

Проект основан на нас двоих. Мы периодически меняемся ролями: то Серёжа режиссёр, то я хореограф, или он хореограф, а я режиссёр. Но как показывает опыт, вообще всё делается всегда в содружестве. Здесь важна тема авторства, идеи. Иногда мне в голову что-то взбредёт: «Хочу такое произведение, хочу такую музыку, хочу вот так!». Так как это именно мне в голову пришло, я начинаю вытаскивать мысли из головы. А иногда у Серёжи: «У меня вот это болит, у меня эта ситуация сейчас скребёт на душе. Хочу!». Где-то управляет он, а я визуализирую эту тему. Мы всегда в связке. Нет такого, что я просто сижу. Мы всегда работаем вместе. На любых спектаклях. Мы сейчас ещё и действующие актёры. Если брать чисто фигурально, когда-то мы определились, что Сергей, так как он мужчина, должен быть директором, а я —
художественный руководитель. Женщине больше подходит творчество. По факту у нас есть pr-менеджер, видеограф, администратор на площадке. Мы стремимся к тому, чтобы у каждого была своя зона ответственности, потому что очень сложно всё это делать самим. Конечно, нужно разделять.

Что вам больше помогает творить — вдохновение или ежедневный труд? Творчество происходит спонтанно, импровизационно или это постоянная работа над собой?

Вдохновение должно быть. Но, как только у тебя появилась идея, наступает время для ежедневного труда. Если смотреть наши сториз, видно, что мы здесь днюем и ночуем. А иначе как? Нужно выключать свою творческую спесь и говорить себе: «Так, сегодня я со шваброй!» Чтобы случилось вдохновение, нельзя так в воздух — раз! (щёлкает пальцами) Нужно трудиться!

Беседовал Егор Щербота / ИА «Диалог»