Пережить пост

Дни Великого поста в этом году совпали с временем, когда всё подряд передают РПЦ, от чего негодование относительно всего церковного растёт, необычно встретить молодого человека, который готов обратиться к религии за ответами или хотя бы за вопросами. Петербургский блогер Ксюша.Питер по просьбе «Диалога» проверила на себе, как это — не нарушать правила Великого поста и порассуждала о религии, Церкви, вере, боге, традициях и отношении к церковным праздникам.

У меня предвзятое отношение к религии, в особенности, к религии в нашей стране. Даже не так. Религия — не то слово. К Церкви. Так же хорошо, как на западе делают бизнес из политики, спорта, кино и телевидения (теперь к этим понятиям неслучайно добавляют слово «индустрия»), в России делают бизнес из Церкви. Разумеется, существуют исключения, но исключения единичны, их не видно, а формирует нас, к сожалению, подавляющее большинство. Находясь одно время, по долгу службы, в околоцерковной среде, я видела удивительные вещи собственными глазами задолго до того, как по интернету разнеслись картинки с патриархом и его вопиюще дорогими часами. Но даже не это меня тогда поразило. Меня поразило то, как наглядно всё выпячивалось наружу. Как само собой разумеющееся. Никто из присутствующих удивлённо не округлял глаза. Это бы даже сочли неприличным… Ну и как в таких обстоятельствах удержаться от цинизма?

С другой стороны, меня всегда привлекал патриархальный уклад жизни, связанный с православной религией. Его основательность. Его своеобразное таинство. Когда каждое действие несёт в себе смысл, связывает тебя с чем-то несоизмеримо высшим, большим, чем ты сам; не в свете чего-то мистического или волшебного, но глубоко нравственного и даже философского.

Детям сегодня не дают религиозного воспитания. В моей жизни Церковь появилась как-то сразу. Странное тёмное место, странный запах, повсюду горят свечи, люди молчат. Я громко спрашиваю: «Бабушка, а где мы?». Меня осекают.

— Тише-тише. Не кричи. Здесь нужно говорить шёпотом.
– А почему? – шепчу я.
— Потому что люди молятся.

Ребёнку редко что-то объясняют. Детям остаётся принимать всё как факт. Потом это входит в привычку, вредную привычку до конца жизни.

Иисус до некоторого возраста представлялся мне эдаким добрым волшебником. У него был папа, старый волшебник. Правда, какой-то странный — вроде добрый, а вроде бы и злой. Его зовут Бог. Они оба живут в раю с ангелами. И когда человек умирает, если он хороший, он попадает в рай к Богу. А если нет – попадает в ад. Бог решает — хороший человек или плохой, и куда он попадёт после смерти. В моей детской голове была словно удивительная волшебная страна, где жили друг с другом хорошие персонажи. Иисус, Бог, Дед Мороз, Спящая красавица – все в один ряд.

Находясь одно время, по долгу службы, в околоцерковной среде, я видела удивительные вещи собственными глазами задолго до того, как по интернету разнеслись картинки с патриархом и его вопиюще дорогими часами. Но даже не это меня тогда поразило. Меня поразило то, как наглядно всё выпячивалось наружу. Как само собой разумеющееся. Никто из присутствующих удивлённо не округлял глаза. Это бы даже сочли неприличным…

Не менее странным представлялся мне праздник Пасхи. Я очень хорошо помню этот момент: мне около восьми лет, в гости заходит моя подруга из класса Маша. Маша протягивает мне перчатку Микки-Мауса из детского хэппи-мила, почему-то правую, и говорит: «Поздравляю с Пасхой! Христос Воскрес!» Я с недоумением оборачиваюсь на маму. «Ксюшенька, ну ты чего, надо отвечать «Воистину Воскрес!» Дико смущаясь, послушно повторяю непонятную фразу, думая про себя, что это какая-то очередная взрослая хохма, смысл которой мне пока не постичь.

О сути праздника я узнала много позже по обрывкам фраз старших родственников и из передач по телевизору. В конце 90-х компьютер в квартире был редкостью, интернета, кажется, не было вообще, а Библию у нас дома не читали. Что, однако, не мешало родителям каждый год красить яйца и покупать куличи.

Став старше, а точнее уже после окончания университета, на первой своей работе, я столкнулась с людьми верующими, соблюдающими, хотя и выборочно, церковные предписания, с теми, кто не ел скоромного в Пост, носил большие нательные кресты и размашисто крестился на каждую церковь. И при всём при этом – генеральными директорами, топ-менеджерами, руководителями. И, что интересно, в основном мужчинами. В 20 лет такие ребята казались мне реальными чудаками.

А ещё через пять лет состав «церковной» аудитории среди моих знакомых значительно омолодился. Среди них появились мои одногодки. Кого-то «так воспитали», кто-то сознательно исповедовал православие, а кто-то «пришёл к Богу» после сложного периода или трагических обстоятельств в жизни. И это заставило меня задуматься.

Что, собственно, есть религия? Помимо веры в существование Высшей силы, религия – это мировоззрение и мироощущение, определённое представление о морали и нравственности, образ жизни и мыслей, основанный на конкретной концепции устройства всего, что окружает человека, а особенно, самого человека. То есть в определённом смысле религия – есть философия. А философия – это уже интересно. Я решаю попробовать применить к себе учение Христа и посмотреть, что из этого выйдет. И раз уж близятся дни Великого поста, начать с самого трудного и самого главного – очистить свой разум от мирской суеты: обиды, злости, гнева и дурных помыслов, свою речь – от пустословия, хулы и скверны и воздать славу подвигу Иисуса Христа, постившегося 40 дней и искушаемого Диаволом, — через отказ от животной пищи. Чтобы Пасха стала для меня действительно светлым, наполненным смыслом праздником, а не странным воскресным днём, когда все едят кулич.

День первый

Он же Чистый понедельник – первый день Великого поста, день очищения. Из дома прогоняют дух Масленицы, моют посуду от остатков масленичного застолья, наводят порядок, избавляются от малейшего намёка на праздность. В Чистый понедельник принято ходить в баню. Надевать следует поношенную, но чистую одежду, а есть из старой посуды. Хотя об этом переживать не стоит – по самому строгому уставу постящемуся в этот день разрешена только вода.

А ещё через пять лет состав «церковной» аудитории среди моих знакомых значительно омолодился. Среди них появились мои одногодки. Кого-то «так воспитали», кто-то сознательно исповедовал православие, а кто-то «пришёл к Богу» после сложного периода или трагических обстоятельств в жизни.

Зная, что для «мирян» (людей, не имеющих церковного сана) возможны послабления, я всё же решила делать всё, учитывая правила Великого поста, а не как получается. С единственной оговоркой – добавить обычный чёрный хлеб. А то с непривычки, знаете ли, можно прийти к Богу немного быстрее, чем рассчитываешь.

Понедельник стартовал в 7 утра. Понимая, что банщики тоже люди, а круглосуточная сауна не совсем то место, откуда следует начинать свой духовный путь, ограничиваюсь горячим душем. Ежедневные утренние дела – одеться, собраться, дойти до работы – отвлекают от мыслей о привычном завтраке. К сожалению я не отношусь к тем людям, которые не могут впихнуть в себя с утра даже чашку кофе. После пробуждения я первым делом несусь к холодильнику. Каша, два бутерброда, кофе или чай – мой стандартный набор. Но не сегодня. Наливаю в чашку воды, беру кусок хлеба, включаю компьютер. Поехали.

11:00 Радость на тему новых начинаний стремительно угасает. Решаю добавить к хлебу соль. В плане личностного роста – доброты, смирения, любви к ближнему – тоже так себе. Христианская добродетель и решение рабочих вопросов не очень-то уживаются друг с другом, особенно когда сроки горят, а дело не двигается. Ладно. Глубокий вдох. Идём дальше.

13:30 Я – пушинка. Лёгкое белое пёрышко, окутанное тёплым дыханием ветра. Неслышное, невесомое, парящее в воздухе маленькое пёрышко. Вокруг меня всё такое… прозрачное. Словно из белой светящейся дымки. И в голове так тихо, так спокойно и пусто. И в ушах так приятно звенит.

14:10 Мама дорогая, это что сейчас такое было?! Интересно, я давно так сижу? Стоп. Спокойно. Кажется никто не заметил… Пожалуй, на сегодня истязания плоти достаточно. Компромисс, может быть, и есть удел слабых, но разные правила поста для служителей церкви и простых смертных точно придуманы не зря. Отпрашиваюсь на обед, благо работаю в двух шагах от дома, достаю из холодильника замороженные овощи, кидаю на сковородку. Немного поколебавшись, добавляю приправу для мяса.

15:45 Не помню, как уснула. Помню, как поела, помыла тарелку, села на кровать, чтобы написать сообщение… и проснулась. Смотрю на часы – чёрт! То есть «ой»! Хватаю куртку и несусь в офис.

17:30 В первую неделю по правилам Великого поста во всех храмах читают Покаянный канон святого Андрея Критского. Канон представляет собой плач праведника о своих грехах и грехах всего человечества, начиная от событий Ветхого завета. В то же время он воспевает деяния великих святых. Что ж, отлично, иду. Выбираю Преображенский собор на улице Пестеля, где меня крестили.

Я – пушинка. Лёгкое белое пёрышко, окутанное тёплым дыханием ветра. Неслышное, невесомое, парящее в воздухе маленькое пёрышко. Вокруг меня всё такое… прозрачное. Словно из белой светящейся дымки. И в голове так тихо, так спокойно и пусто. И в ушах так приятно звенит.

Чтение канона начинается в 18:00. Несмотря на то, что только-только закончился рабочий день, народу в храме очень много. Я, как человек новый и неопытный в таких вещах, стараюсь встать поближе к выходу, чтобы меня, во-первых, не было видно, а, во-вторых, на случай, если я сделаю что-то не то, и мне понадобится немедленно ретироваться. Потихоньку осматриваюсь. Все стоят с какими-то книжечками в руках. Наверное, чтобы следить за проповедью. Продуманные какие.

Ближе к шести часам храм, можно сказать, битком. Начинается служба. Вновь приходящие оттеснили меня в центр, и уже как-то неудобно мешать людям в их молитве, протискиваясь назад. Само действо не сильно отличается от всего, виденного мною раньше. Люди разного духовного звания, судя по богатству одежд, и молодые служки выносят разные непонятные для меня предметы ритуала. Батюшка монотонно читает проповедь, изредка прерываемую пением хора «Господи, помилуй!» Люди вокруг крестятся, я же стою как истукан и слежу за службой. Косых взглядов на меня не бросают, все погружены в молитву. Приглушённый свет, пламя свечей, запах воска и ладана плюс монотонное нараспев чтение погружают меня в лёгкий транс. Я теряю нить происходящего, думая о своём. И тут внезапно все прихожане — а это навскидку человек пятьдесят-семьдесят, не меньше — падают на колени. А я продолжаю стоять. Одна. В центре храма. Вот он, тот неловкий момент, после которого хочется исчезнуть.

Приношу рыбку домой, любовно приправляю морской солью и лимонным соком, отправляю на сковороду. Двадцать минут, и мои вкусовые рецепторы впервые за шесть недель вспоминают, что такое животный белок. И ничего. Никакого экстаза я не испытываю.

С одной стороны, в чужой монастырь со своим уставом не ходят. С другой стороны, не чувствую я в себе желания падать ниц и отвешивать земные поклоны. С моей стороны это будет лицемерие. Тем более сейчас, когда прошло уже минут пять-десять с начала всеобщего преклонения, и тут я такая — раз — и падаю. Это смешно.

Через некоторое время, но не так скоро, как хотелось бы, люди встают с колен. А мне, кажется, на сегодня хватит. Видимо путь к Богу через церковь – это не мой путь.

День третий

В дни Великого поста очень раздражает однообразие пищи. Овощи, крупа. Овощи с крупой и крупа с овощами. Варёные, свежие, на пару, на гриле – суть не меняется. Никакой животной пищи: а это значит ни молока, ни яиц, ни творога — даже йогурт и тот нельзя. На такой углеводной диете, конечно, от голода не загнёшься, но радости от этого не испытываешь. Какой там духовный рост и развитие. Я еле встаю по утрам и падаю без сил вечером, стараюсь пораньше ложиться спать, чтобы не хотелось есть. А есть хочется постоянно.

Приглушённый свет, пламя свечей, запах воска и ладана плюс монотонное нараспев чтение погружают меня в лёгкий транс. Я теряю нить происходящего, думая о своём. И тут внезапно все прихожане — а это навскидку человек пятьдесят-семьдесят, не меньше — падают на колени. А я продолжаю стоять. Одна. В центре храма. Вот он, тот неловкий момент, после которого хочется исчезнуть.

Только ленивый не сказал мне о том, какой дурью я маюсь. Что я и так худая, и мне это не нужно, что пост это не диета, что все мои проблемы — от плохого питания. Я зарекаюсь жаловаться на плохое настроение и даже на неприятную погоду. Всё плохое, что происходит, — это потому, что я пощусь.

К слову сказать, мой пост совершенно не означает пост моих домочадцев. Они всё так же получают на ужин сочное аппетитное мясо, которое я, давясь слюной, готовлю. Вот тебе и искушение.

День седьмой

Озадачиваюсь покупкой соевого мяса. Фасоль уже не лезет, а белок нужен. Среди постных продуктов на прилавках соевого мяса нет. Случайно натыкаюсь на веганский магазинчик на «Чернышевской». Заверните мне, пожалуйста, два пакета. И вот тот кремик. И вот этот лосьон. Никаких парабенов? Только растительные экстракты? Удивительно. Да, конечно, и масочку из семян ландыша я тоже хочу.

День восьмой

Соевое мясо – это такая экономия! Из половины стограммового пакета выходит полкило чего-то похожего на недоваренную свинину. Сейчас я обжарю всё это с лучком, морковочкой, чесночком и томатной пастой, щедро засыплю приправами, и… получу на выходе кислое невкусное месиво.

День четырнадцатый

Кажется, я привыкла. Моя добровольная аскеза и скудное меню больше не вызывают неприятных эмоций. Честно говоря, вообще ничего не вызывают. Элемент борьбы пропал, и стало скучно. Я-то рассчитывала страдать и мужественно преодолевать, а на деле помучалась две недели, и жизнь вошла в привычное русло.

Мама дорогая, это что сейчас такое было?! Интересно, я давно так сижу? Стоп. Спокойно. Кажется никто не заметил… Пожалуй, на сегодня истязания плоти достаточно.

Шестая неделя

В календаре есть два дня, когда по правилам Великого поста можно есть рыбу, и один день — рыбью икру: Благовещение, Вербное воскресенье и Лазарева суббота. Отправляюсь в магазин за вожделенным лососем. Приношу рыбку домой, любовно приправляю морской солью и лимонным соком, отправляю на сковороду. Двадцать минут, и мои вкусовые рецепторы впервые за шесть недель вспоминают, что такое животный белок. И ничего. Никакого экстаза я не испытываю. Ну да, вкусная рыба, хорошо приготовлена. Всё. С тем же успехом я могла съесть тарелку гречи с овощами.

Седьмая неделя. Пасха

Седьмая неделя, она же Страстная седмица, последняя неделя Великого поста перед Пасхой, неделя страстей Христовых, предшествующих его воскрешению. В среду Иисус был предан Иудой за 30 серебряников, в четверг состоялась Тайная вечеря, в пятницу – восхождение Христа на Голгофу и распятие. Каждый из шести дней считаются Великими, в храмах проводятся особые богослужения, а в плане поста Страстная неделя едва ли не строже, чем первая. Памятуя свой печальный опыт, я решаю не подвергать смирившийся организм ещё большей пытке, а спокойно довести дело до конца.

Сегодня просто воскресение. Только с яйцами и куличом.

Подытоживаю свой сорокадневный опыт и расстраиваюсь – самое главное-то я упустила! Всё мое духовное просветление осталось в планах, а на деле я просто не ела мяса без всякого смысла. Стыдно сказать, я даже Библию ни разу не открыла… Моё представление о православном учении осталось ровно таким же, как и сорок дней назад. Ничего нигде не «ёкнуло» и не откликнулось. Приход людей к вере так и остался для меня загадкой. Приобщиться к другой религии желания не возникло. Ничего не изменилось. Сегодня просто воскресение. Только с яйцами и куличом.

Эпилог

Расстроенная неудачным опытом, я хотела придать хоть какой-то смысл своему поступку, и решила посмотреть на ситуацию с другой стороны. Может быть, мне просто достаточно того внутреннего «я», которое сложилось за 26 лет моего существования? Возможно, я не нуждаюсь в духовной опоре, ответах на вечные вопросы и новом пути? Выходит, я счастлива тому, что имею? А это ведь одна из добродетелей христианина – быть благодарным за то, что у тебя есть, и не желать чужого. Что ж, такой результат меня устраивает.

Подготовила Ксюша.Питер, специально для ИА «Диалог»