Время манифестов, или пропаганда любви

В зале Новой сцены собрались одни из ведущих мировых театральных режиссеров. Они встретились, чтобы обменяться своими взглядами на то, как должен выглядеть современный театр. И хотя времена манифестов давно прошли, видимо, нынешнее состояние культуры и положение вещей вынуждает художников снова вербализовать свои мысли.

«Сегодня Валентина Ивановна [Матвиенко] упомянула выражение «переменчивое средневековье». Она, видимо, про прошлое говорила, но я думаю, что это про наше время, просто сейчас это средневековье еще и оцифрованное. Вы пришли на нашу Новую сцену. Она обладает коллосальными техническими возможностями. Но человек-то меняется тяжело! Сейчас в мире превалирует власть амбиций, жажда власти, и это мы ощущаем», — начал модератор дискуссии, художественный руководитель Александринского театра Валерий Фокин.

Тема тяжести настоящего времени стала одной из основных. Пожалуй, никто ни разу не опроверг это утверждение, а сторонников находилось достаточно. Например, греческий режиссер, руководитель театра «Аттис» Теодорос Терзопулос подчеркнул, что мир сейчас существует в условиях варварства.

«Мы находимся в условиях варварства. Давайте вспомним о Возрождении. Тогда люди пролили свет на классические ценности гуманизма, вернулись к человеку, культуре и вернулись к классической Греции. Актер посредством своего искусства должен развлекать, учить, очаровывать, но и угрожать. Он должен участвовать в столкновениях. Он должен быть для зрителя примером, потому что с течением времени зритель становится пассивен. Сейчас политика банков хочет видеть людей пассивными, рабами технологий», — пояснил Терзопулос.

Вопрос, как должно вести себя искусство в новом мире, который не устраивает деятелей культуры, и из-за которого, по словам нескольких из них, они чувствуют боль, все рассматривали по-разному. Тем не менее, эта тема появлялась в каждом выступлении. Украинский режиссер Андрий Жолдак пояснил, что в современных условиях в театре нужно рассказывать сказки. Однако сам он не может так поступить.

«Значит путь один — рассказывать сказки, создавать цветущие сады иллюзии. Но это не мой путь. Молодые должны стараться сохранить это мгновение жизни. Пусть они мрут, но красиво. Режиссер должен рисковать. Театр наш фальшив, не правдив. Актеры играют неправду, режиссер ставит неправду, мы получаем гонорары, едем на фестивали», – сказал Жолдак.

Художественный руководитель грузинского театра имени Шота Руставели Роберт Стуруа в своем выступлении немного успокоил нагнетающуюся атмосферу.

«Я знаю, что театр всегда находится в кризисе, это его естественное состояние. Он все время бурлит, кипит, все недовольны. Критики спрашивают у меня: «Вы в кризисе?». Я отвечаю: «Это мое естественное состояние». Я хочу внести спокойствие. Мы все взволнованы из-за сложного времени, театра, из-за того, что все великие педагоги ушли, мы остались одни. Все это трудно. Но я знаю, что театр — это единственное заведение, куда всегда возвращается Миссия», – отметил Стуруа.

Еще больше надежды добавил в обсуждение итальянский режиссер Даниэле Финци Паска. Его посыл резко противоречит, к примеру, мнению Жолдака. Паска полагает, что театр должен «лечить». По его мнению, на сцене не нужно показывать уродство мира, но и развлекательной функции у спектаклей тоже нет.

«Когда была война в Эритрее, наш театр пригласили в деревеньку, где дети потеряли своих родственников. Мы видели детей, которые своими глазами наблюдали расчлененные тела своих близких. Театральные деятели должны были что-то сделать, чтобы им помочь, открыть диалог. Публика благодаря нам должна была пройти через фазу катарсиса, очищения. И мы знали, что эта боль практически неизлечима. Мы должны помнить о том, что театр – это терапевтическая среда. Если перед вами ребенок, который потерял все в своей жизни, нельзя работать так, как работают паяцы — развлекать его», — пояснил Паска.

Итальянский режиссер подчеркнул, что театр все-таки должен рассказывать сказки — для того, чтобы человек мог увидеть свет.

«Когда люди ходят в театр, они хотят получить лечебное средство, чтобы излечить себя. Мне нужно, чтобы мне рассказали сказки так, как рассказывали моей бабушке, бережно относились к традициям, чтобы человек увидел свет. Может быть, я клоун и лицедей. Естественно, мое видение театра может отличаться, может быть наивным», — резюмировал Паска.

Мнение художественного руководителя БДТ имени Товстоногова Андрея Могучего не разошлось с остальными. Режиссер рассказал о том, как ставил последнюю премьеру «Что делать?» и подчеркнул — он почувствовал, насколько велик раскол в обществе.

«Как только мы начинали говорить о том, что делать, о романе, и какое отношение он к нам имеет, я понимал, что на первых же пяти минутах мы сталкиваемся с невероятным расколом. Он был между людьми, которые сидели на соседних стульях. Кардинально противоположные мнения, позиции! Мир сегодня расколот. Это чувствуется мною как очень сильная боль. Что мы должны делать? Где место художника сейчас? Несмотря на разность наших художественных позиций, национальность, религиозные пристрастия, мы все одинаковые, и мы все хотим счастья», — пояснил худрук БДТ.

Кроме того Могучий рассказал, как делал некоторое время назад в Александринском театре спектакль «Счастье». В связи с этим режиссер подчеркнул, что в той ситуации, которая сейчас сложилась в обществе, по его мнению, художник должен стоять на жестких позициях добросердечия и любви.

«Мы тогда говорили такие слова как «пропаганда любви». Мы должны пользоваться технологиями, чтобы пропагандировать эти слова. Я согласен, что театр должен обратиться к человеку, к его глубинной универсальной системе координат, которая поможет выстоять», — сказал Могучий.

Но Даниэле Финци Паска был не согласен с худруком БДТ. Итальянский режиссер заявил, что потрясен сказанным.

«Вы, Андрей, сначала говорили о любви, и меня это очень потрясло, потому что я считаю, что слово любовь очень опасно использовать в театре. Потому что любовь — это фундаментально», — пояснил Паска.

Художественный руководитель ярославского театра имени Федора Волкова Евгений Марчелли поддержал ранее начатую тему человека в театре. Спектакль, по мнению ярославского режиссера, должен проникать в «удивительную природу человека».

«Мне кажется, театр должен меня остановить своим любопытным рассуждением о человеке. Больше всего меня беспокоит давление и контроль. Сейчас запретили в театре ненормативную лексику. Нельзя выпивать, курить. Завтра нельзя будет стоять спиной. Это все противно театру, который ищет один путь: познать и удивиться ужасу человека и его внутренней красоте одновременно», – сказал Марчелли.

С ним не согласился итальянский коллега Лука Де Фуско. Он объяснил, что в Европе смотрят на русский театр гораздо более оптимистично, чем в самой России.

«Наше видение театра более оптимистичное, чем то, что мы услышали у большей части выступавших. Все-таки состояние здоровья русского театра лучше, чем итальянского, и может быть даже, чем театра вообще. В те года, когда я был режиссером, спектакли, которые приезжали из России, были самыми любимыми у зрителей. У меня видение более позитивное. Я из театра, который был в намного худших условиях, чем ваши», — сказал Фуско.

Итальянский режиссер подчеркнул, что в России слишком многого ждут от театра, слишком большие надежды на него возлагают.

«Вы ждете, что театр вам даст какие-то философские ответы о судьбе человека, о смысле его пребывания на земле. Тот факт, что театр не отвечает на эти вопросы, вам кажется кризисом. Естественно, к счастью, никто не найдет ответов на эти вопросы», – сказал де Фуско.

Никому пока не известно, чем закончится Культурный форум-2014 и будет ли эта дискуссия (впрочем, как и все остальные) иметь какие-либо реальные последствия. Но то, что режиссеры с разных концов мира, из стран, которые сейчас, возможно, не очень дружны, собрались вместе и поделились друг с другом своими мыслями о ситуации в мире и о том, куда стоит двигаться, уже ценно. И, кто знает, может быть это и есть шаг на том самом пути к выходу из кризиса, о котором все так много говорят.

Подготовила Маша Всё-Таки / ИА «Диалог»