Стоит ли в театре мат-перемат?

Театральный критик, доцент СПбГАТИ Ирина Бойкова рассказала, что думает о присутствии мата в театральных произведениях так:

«Если никакими другими средствами, кроме мата, режиссер не может выразить свой художественный посыл, если режиссер в этом посыле честен – это, скажем так, может вызвать мое сочувствие. Но мой зрительский опыт подсказывает, что мат на сцене нередко свидетельствует просто о бедности театрального языка. Иногда – что хуже – о желании режиссера угодить модной тусовке (и это видно всегда)».

Бойкова отметила, что ее не убеждают отсылки к литературным произведениям как оправдание мата на сцене. По ее словам,  «театр – дело публичное, у него другой язык диалога со зрителем (не с читателем) и другая сила воздействия».

Милена Авимская, создатель и руководитель лаборатории ON.Театр, директор молодежного центра «МИГ» придерживается несколько иного мнения.

«Неужели вы думаете, что у драматургов нет слов, чтобы выразить мысль? Нет, у них огромный словарный запас, у них прекрасная речь, но именно мат помогает им выразить остроту, негодование, агрессию!», — считает она.

При этом Авимская подчеркнула, что она лично принципиально против мата в жизни и на сцене.

«Театр, драматургия, литература – это отражение времени, и если автор пишет пьесу, в которой он не может обойтись без мата, и если он не может выразить мысль без этих слов, то делает это не для того, чтобы быть «понтовым», а чтобы выразить мысль ярче. К сожалению, в истории литературы и театра мы, живущие сейчас, останемся в виде этих текстов, а они используют мат», — объснила Авимская.

Театральный критик и драматург Анастасия Мордвинова и вовсе назвала предложение Людмилы Вербицкой абсурдным. Она отметила, что мат — одно из выразительных средств русского языка.

«Матерные выражения несут определенный код, который распознается всеми русскими зрителями без исключения. Мат – невероятно сильное выразительное средство, действующее наверняка, поэтому он так любим драматургами и режиссерами. Как любое художественное средство, он бывает уместен или не уместен, хорош или нехорош. Мне непонятно, как его можно любить или не любить. Это как быть противником (или ценителем) поворотного круга. В этом свете, предложение Людмилы Вербицкой мне кажется абсурдным. Впрочем, в контексте всех последних событий, пожалуй, не самым», — подчеркнула Мордвинова.

А по мнению театрального критика, филолога и фольклориста Анны Некрыловой, использовать нецензурную лексику на сцене «совсем не дело». Она объяснила это с точки зрения традиций употребления мата.

«Мат – это наше культурное достояние, но с ним нельзя обращаться всуе. По всем традициям, которые существуют, мат употребляется в крайних ситуациях, когда уже больше нет слов, нет возможности выразиться по-другому. А если его употреблять просто так, когда слов не хватает, то это по народным представлениям приведет к беде».

Также Некрылова сказала, что поскольку мат – это особое настроение, и выходящая из ряда вон психофизическая ситуация, его употребление должно быть уместным и умелым.

«Раньше это было экспрессивной лексикой, а сегодня это замена слов. В тех нескольких спектаклях с употреблением мата, которые я видела, мне было жалко актеров, потому что они еще более или менее воспитаны, и они как бы «сжимаются» от матерных слов. Если уж материться, то надо это делать красиво, с удалью, с представлением о том, что иначе нельзя. А тут получается, что драматург написал, а актерам как-то неловко произнести, и это производит жалкое впечатление. Поэтому я считаю, что ни с нравственной стороны, ни с духовной, ни с эстетической употреблять обсценную лексику на сцене не стоит», — считает Некрылова.

Театральный критик, главный редактор «Петербургского театрального журнала» Марина Дмитревская разделила отношение к мату на взгляд с этической и эстетической точек зрения.

«Очень много лет я считалась борцом с ненормативной лексикой на сцене, но мне кажется, что это вопрос эстетический, а не организационный. Когда 20 лет назад мат возник в спектаклях Додина, ни у кого это не вызывало вопросов. Когда мат возникает как художественная характеристика (что предусмотрено законом о русском языке) – это одно. Когда борьба с матом входит в ряд запретительных законов в то время как матерятся стадионы и депутаты – это совершенно другое», — сказала Дмитревская.

Так что же делать? Нужно ли запрещать обсценную лексику, контролировать ее употребление в театре цензурой или иным путем? Проводить разъяснительные беседы с режиссерами? Эксперты согласились друг с другом на этот счет.

Анна Некрылова пояснила, что не верит в запрещающие меры в России: «Наша страна слишком велика, и если в одном месте запретить, то в другом месте это «выскочит». Это не должно быть одноразовым решением. Главное, что мы сейчас теряем – воспитание. Мне кажется, что должно быть воспитание и доведение до разума, а не просто запрещение, то есть должен быть ликбез. У нас ведь на запреты всегда обратная реакция: чем больше запрещают, тем больше хочется. Да, на уровне рескрипта можно сказать, что не допускаются в театр пьесы с такими-то словами, но ведь сразу все начнут орать, что вводится цензура. Значит нужно говорить о том, что свобода – это осознанная необходимость, а не бездумность. Надо доказывать на собственном примере. Но это не воспитывается в одну секунду, одним запретом!»

Ирина Бойкова также считает, что запреты не решат проблему. Однако, критик убеждена, что о мате в спектакле нужно предупреждать зрителя заранее.

«Мат – «запретная» лексика. Но не откуда-то сверху, начальством запрещенная, а самой культурой так осознаваемая. Если в восприятии большинства зрителей эти механизмы продолжают работать — значит, основы ментальности пока сохраняются в русской культуре. Да, идут и серьезные разрушительные процессы. Но запретами сверху тут ничего не решить. Безусловно, нужно уважать выбор зрителя, он должен быть предупрежден пометками на афише «18+», «в спектакле используется обсценная лексика». Все остальное зависит от режиссерской культуры, вкуса, стиля», — уверена Бойкова.

Эту мысль поддержала и Анастасия Мордвинова: «Театры должны уделять больше внимания анонсам. Зритель, покупающий билет, имеет право знать не только о наличии нецензурной лексики в спектакле, но и о типе театрального действия, который его ждёт».

Милена Авимская считает, что любые запреты могут привести даже к организации тайных обществ матершинников.

«Закрыть рот всем нельзя, запретить можно, но понятно, что будет происходить. Люди будут собираться по закоулкам, комнаткам и подвалам будут читать матерные пьесы или их ставить. Изолировать общество от этого никакими законами и распоряжениями мы не сможем. Мне кажется, что мат сам уйдет со сцены. На протяжении последних 7-8 лет, что я плотно занимаюсь театром, я замечаю, что из текстов исчезает мат, он перестает быть нужным. Это само собой произойдет, когда будет нормализация и гармонизация жизни. Драматурги просто перестанут выражать так мысли. Время такое просто сейчас. К сожалению, без этого никак».

По мнению Авимской, мат, который используется на сцене уже много лет, до сих пор шокирует публику, потому что в обществе есть установка: интеллигентный человек не выражает свою мысль матом.

«Конечно, всем хотелось бы, чтобы люди не матерились, не плевали на пол, не бросали бумажки, чтобы, наступая на ногу, извинялись, уступали место в автобусе. Убрав мат со сцены, мы эти проблемы не решим. А не давая возможность выразить мысль, сделаем атмосферу еще более агрессивной, потому что будут тайные общества и пьесы. А дальше появится тайная полиция, которая будет отслеживать эти тайные общества и опять будет полный бред! Зачем нам это надо?» — пояснила Авимская.

В целом можно сказать, что ни один из экспертов — ни среди теоретиков, ни среди практиков — ни один молодой или опытный человек активно не поддержал присутствие обсценной лексики в театре. Театральные деятели видят проблему по-разному, но запретов однозначно не хочет никто.

Подготовила Маша Всё-Таки / ИА «Диалог»