Билли Новик: Люди перестали думать о колбасе и стали думать о своих правах

Митинг-это неприличная форма гражданской активности. Так считает петербургский музыкант Билли Новик. О том, насколько джаз обособлен от политики, о музыке в Петербурге и о своем новом альбоме солист Billy’s Band рассказал ИА «Диалог».

Последний альбом не очень похож на обычный Billy’s Band. И баллад все меньше, настроение поменялось. Почему так вдруг? Перестали грустить?

Да, хватит уже. Просто я узнал такое, после чего я уже никогда не смогу стать прежним. Большинству из нас чисто энергетически ближе минорная музыка. И когда мы чувствуем сострадание, и сами испытываем сострадание, — это, конечно, хорошо, но это замыкает порочный круг. Порочный круг нашего безвыходного положения в течение жизни.

С философской точки зрения, нам нужно успеть «прокачать» свою душу, чтобы выйти из клетки. Все религии считают, что житие на земле — это клетка. Надо из нее выйти. Чтобы из нее выйти, надо достигнуть гармонии. А гармонии с проблемами не бывает. И у тебя нет проблем. Вернее, они есть, но ты должен научить свой мозг их не замечать. Разные есть варианты, для каждого — свой путь.

А какие люди, по Вашему мнению, слушают джаз?

Обычные средние культурные люди. Хотя я лукавлю: джаз является элитарной музыкой. Это правда. И слава Богу. В нем есть гораздо больший потенциал чтобы стать, во-первых, более распространенной музыкой. А во-вторых, незримо поправить регенерацию русского народа. Культурную регенерацию.

Насколько разное восприятие джаза на его родине, в Штатах, и в России? У нас такое будет когда-нибудь?

В России есть все. Я даже могу сравнить Москву с Америкой в целом. Там люди приходят порадоваться и повеселиться. В Петербурге люди приходят, чтобы обломаться. Вот и вся разница. Но я живу в своем мире, я вижу только концерты Billy’s band.

Вообще музыка бывает разных уровней. Начиная от пояса и выше. Чем она выше, тем меньше особей в популяции до нее доходят, то есть способны ее воспринимать. Как древний китайский язык. Впрочем, все еще зависит от того как играть джаз. Когда здесь были музыканты Дюка Эллингтона, они играли очень весело и легко.

Вообще, основным достоинством джаза является то, что являясь сложной музыкой, по своей сути, он звучит со стороны, как самый легкомысленный.

Сейчас бар «Шляпа», к которому вы имеете непосредственное отношение — одна из немногих джазовых площадок в Петербурге. Что сейчас происходит с джазом в Северной столице?

Сначала мы не знали, что секрет всего успеха нашего заведения будет в джазовых стандартах. Только сейчас поняли. Я очень мучился в поисках джаза. Я ходил на фестивали и джемы и не мог найти. То это фанк, то это латиноамериканские ансамбли… А я хотел классического джаза. И мы решили сделать именно джазовые джемы. Не очередной клуб, где будут выступать группы, а где есть постоянство.

Каждый день такой же, как вчерашний. И, желательно, такой же, как завтрашний. Вот в чем секрет успеха.

Джем — это высшее искусство. Оно подразумевает полную сценичность. Тебе нужно в определенный момент решиться и влиться. А музыканты у нас абсолютно разного уровня: высокого и трижды высокого. И у юных музыкантов есть уникальная возможность сыграть с мировыми авторитетами на одной сцене.

На самом деле мы хотим создать сеть джаз-баров. В России ведь парадоксальная ситуация: 80% людей с высшим образованием работают не по специальности. А если мы откроем сеть, то все эти прекрасные джазмены, у которых есть образование, будут не шансон штамповать, а заниматься любимым делом. И тогда они достигнут реальных успехов.

Джазовая музыка всегда очень тонко чувствовала внешние настроения, социальные и политические моменты. Каким джазовым стилем Вы бы могли охарактеризовать околокультурное мракобесие, происходящее в последнее время в Петербурге?

Хард-боп, наверное. Это одновременно и культура, и протест.

Сейчас весь мир живет с помощью других инструментов. И поэтому музыкантам либо нужно погружаться в технологии Интернета, чтобы хоть как-то формировать общественное мнение, либо сидеть и молчать. А как им иначе протестовать? Можно на митинг сходить, но это неприличная позиция формирования гражданской активности. Сам по себе митинг — это немножко бунт. Надо действовать незаметно. Если ты хочешь чего-то добиться от человека, как гласит первый закон психологии, запрети ему это. Он тогда подсознательно станет все для тебя делать.

Я считаю, что мы живем очень хорошо. Посмотрите — стиральная машина в каждой семье. Автомобиль в каждой третьей семье. А митинги от того, что стало жить хорошо. Люди перестали думать о колбасе и стали думать о своих правах. Гражданское чувство не может возникнуть в примитивном обществе.

Гражданское общество — это когда люди начинают мыслить какими-то категориями. Поэтому то, что сейчас происходит, — формирование гражданского чувства, и вся эта активность политическая, еще раз подтверждают, что мы уже слезаем с самого низкого уровня, целью которого является выжить и прокормить себя.

Сейчас проблем с голодом вообще нет. Достаточно зайти в «Галерею» на фуд-корт и просто один раз пройти через столы — там лежат наполовину недоеденные пиццы. А если два раза пройти, то можно накормить себя и свою большую семью.

А насколько музыка должна отражать внешние настроения? Или она обособлена?

Может отражать или не отражать. В этом мире есть место для всего. Например, «боп» сформировался во время войны, в тяжелое и голодное время. Но вообще то, что музыка отражает, зависит от типа личности, которая стоит за ней. Мы так мало знаем, что вписываться в какие-то серьезные заявления просто глупо.

Как человек, имевший непосредственное отношение к театру, прокомментируйте пожалуйста ситуацию в Петербурге с негосударственными театрами, их постоянные проверки…

Искусство не задушить. Вот Billy’s Band — у нас даже репетиционной точки нет. И никаких дотаций мы не получаем. И никто нам кроме журналистов не помогает. И мы спокойно живем и выступаем в театрах.

У них неправильный менеджмент, у них нет системы трудового участия. Пусть формируют свою труппу, ставят спектакль и репетируют дома, в холле, где угодно. Арендуйте у театра зал и смотрите, сколько стоит ваше искусство. Вот это будет создавать сильные театры. Если ты сидишь на всем готовеньком, у тебя какие-то стимулы есть? Вот мы, например, для того чтобы отыграть концерт снимаем зал, оплачиваем все взносы… Мы каждый день думаем , как придумать что-нибудь такое, чтобы народ пришел на наше выступление.

Беседовала Екатерина Пархоменко / ИА «Диалог»