Археологи против «чёрных» копателей: возможно ли договориться?

В июле археологи СПбГУ обнаружили в Псковской области 13 предметов быта X-XI веков, брошенных «чёрными» копателями. Скорее всего, кладоискатели забрали что-то ценное, а предметы из железа и бронзы просто выбросили — в результате очередной памятник археологии оказался повреждён. По мнению учёных, это огромная проблема, угрожающая культурному наследию. Копатели же не намерены отказываться от любимого хобби и отрицают своё участие в разрушении археологических находок. «Диалог» поговорил с обеими сторонами конфликта и попытался разобраться, на чьей стороне правда.

Что говорит закон?

В российском законодательстве нет понятия «кладоискатель». Если в УК СССР предусматривалась ответственность за «сокрытие клада», то в УК РФ такой статьи нет. То есть само по себе явление кладоискательства в нашей стране не запрещено. Однако есть понятие «незаконные археологические разведки и раскопки». Согласно 73 федеральному закону «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российский Федерации», археологическая разведка — это комплекс мероприятий, направленных на предварительное исследование археологических движимых и недвижимых объектов, это работы, которые производятся на поверхности земли. Главной задачей разведки является составление археологической карты, то есть определения всего характерного комплекса археологических памятников на конкретной местности. Одно из направлений в задачах разведки – открытие неизвестных ранее объектов и их предварительный осмотр. Под археологическими раскопками понимаются работы под землёй, вскрытие пластов грунта для исследования объектов археологии, их описание и обследование. Цель раскопок – изучение памятника, всех его недвижимых и движимых частей, определение его роли в историческом процессе. Разведкам и раскопкам должно предшествовать задание или разрешение на раскопки. Такое разрешение могут получить физические лица, обладающие научными и практическими познаниями в сфере археологии и сотрудничающие с юридическими лицами, уставными целями которых и является проведение раскопок. Разрешение выдаётся федеральными органами охраны объектов культурного наследия с учётом заключения РАН о целесообразности исследования.

Осуществление археологической деятельности без разрешения, согласно статье 7.15 КоАП РФ, влечёт наложение административного штрафа на граждан в размере от 1500 до 2500 рублей. Должностные лица могут быть оштрафованы на сумму от 4000 до 5000 рублей, юридические лица — от 40 до 50 тысяч рублей. При этом будут конфискованы предметы, найденные во время полевых работ и оборудование. Если объект археологического наследия будет повреждён или уничтожен, то штраф возрастёт до 300 и 600 тысяч рублей для граждан и должностных лиц соответственно. Юрлица могут потерять до 10 миллионов рублей.

С 2013 года предусмотрена и уголовная ответственность за «поиск и (или) изъятие археологических предметов из мест залегания на поверхности земли, проводимые без разрешения, повлекшие повреждение или уничтожение культурного слоя». Преступление наказывается штрафом в размере до 500 тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до 18 месяцев, либо исправительными работами на срок до одного года, либо лишением свободы на срок до двух лет. Если действия были совершены на территории объекта культурного наследия, то штраф возрастает до 700 тысяч рублей, а срок лишения свободы — до 4 лет.

Кроме того, Гражданский кодекс РФ говорит о понятии клад. Это «зарытые в земле или сокрытые иным способом деньги или ценные предметы, собственник которых не может быть установлен либо в силу закона утратил на них право». В случае обнаружения клад в равных долях делится между собственником земли или здания, где был сокрыт, и лицом, его обнаружившим, — если соглашением между ними не установлено иное. Если клад нашёл человек, не имевший согласия собственника земли или строения на раскопки, то он не имеет на него прав — находку полностью забирает собственник. Однако всё это касается лишь тех случаев, когда клад не представляет культурной ценности — в такой ситуации находка передаётся в собственность государства. При этом собственник участка и лицо, обнаружившее клад, имеет право на вознаграждение в размере половины стоимости клада.

Таким образом, законным способом искать клад можно будучи профессиональным археологом с необходимым разрешением или только после заключения соответствующего договора с собственником земельного участка, в котором обязательно будет указано, что целью поиска являются материальные ценности, а не объекты культурного наследия.

Как работают копатели в действительности?

В памятке на сайте любителей-копателей говорится: «Никогда не ленитесь, и перед выездом на коп обязательно проверяйте наличие охранных территорий в районе поиска. А ещё лучше, сразу нанесите их на карту, чтобы ненароком не забрести на них. Перечень реестра можно найти в интернете, и в каждой республике, области и крае он свой, так как утверждается он краевым, (областным, республиканским) законодательным собранием». Ответственные любители сокровищ могут этим заняться, но далеко не все.

Один из копателей, Роман, рассказал «Диалогу», что при перед выездом он тщательно изучает карту Wikimapia, находит заброшенные населённые пункты. Например, те, где остались нежилые ветхие деревянные домики, но село или деревня давно оставлены людьми. Можно поднять старые архивы, в которых указано, какого рода был тот или иной населённый пункт. Особый интерес вызывают места, где сохранились остатки церковных построек. Поиски, по словам Романа, проходят в основном у дорог и в полях. «На онлайн-сервисе «Это место» есть археологическая карта России. В ней довольно подробно описаны места, известные археологам. Это курганы, городища, которые охраняются государством и, соответственно, копать там нельзя, это уголовная ответственность. Поэтому я бы всем всегда советовал сравнивать места поиска с этой картой. К сожалению, не все это делают. А ведь есть места, где копать просто нельзя», — пояснил копатель.

Он утверждает, что большинство его коллег просто технически не могут разрушить культурные слои. «Большинство любителей, к которым отношусь и я, не нарушают, как правило, никаких слоёв, так как чаще всего мы ищем монеты, которые не представляют для археологии никакой ценности. Поиск проходит на пахотных полях, где так называемый культурный слой пашется тракторами из года в год. Более того, глубина обнаружения металлодетектором не более 10-15 сантиметров, поэтому мы и ходим по полям, где трактора всё время переворачивают землю, чтобы хоть что-то найти. До археологической глубины наши металлоискатели просто не дойдут. И мы не лезем в места, которые охраняются как исторические заповедники», — отметил он.

Копатель рассказал, что большинство любителей занимаются поиском ради удовольствия и самого процесса. «Каждая поездка — это минус к доходам, а не наоборот. Если и удаётся что-то найти, то это стоит рублей 500. С каким владельцем собственности это делить? Есть ли смысл? Я планирую собрать побольше, а потом подарить. Запрещать же нашу деятельность — это всё равно, что запретить рыбалку из-за тех, кто работает с динамитом», — подчеркнул Роман.

Второй искатель сокровищ, с которым поговорил «Диалог», Александр, также также обязательную сверку территорий поиска с картами охраняемых территорий перед поездкой. «Если едем, то только на те места, которые пашутся, то есть не могут быть охраняемыми археологическими объектами. Часто сначала получаем разрешение хозяина территории. Мы занимаемся этим для души, у нас нет задачи обогатиться. Чаще всего находим монетки, какие-то украшения, кулончики. Это всё археологов не интересует», — сказал он.

«Очень неприятно, что археологи хотят всех подогнать под одну гребенку и выставляют всех копателей в недобром свете. Есть действительно «чёрные» копатели, которые раскапывают могилы, но это не про нас. Максимальный слой, который мы трогаем, — это 25 см, и мы ведь не поднимаем целые пласты земли, речь идёт об отдельно вырытых ямках, которые потом аккуратно закапываются. Археологов же интересует то, чему 300-400 лет, это лежит гораздо глубже», — добавил Александр.

По его словам, найденные вещи они оставляют себе. «Если пытаться делиться с хозяином территории, то заберут всё. Если пробовать сдавать государству, то оно предложит минимальную цену. Поэтому нет никакого смысла», — объяснил он.

Позиция археологов

Руководитель лаборатории археологии, исторической социологии и культурного наследия СПбГУ, кандидат исторических наук Елена Михайлова считает такую позицию копателей некоторым лукавством. «Безусловно, есть те, кто искренне собирает монеты. Есть даже те, кто прибегает к археологам со своими находками, а мы видим, что поле уже разрыто, и мы уже никогда не узнаем, что как лежало… С другой стороны, есть определённое лобби продажи металлодетекторов и романтизации поиска сокровищ. Они говорят, что спасают историю нашей страны. Это занятие преподносится как респектабельное хобби, для которого требуется дорогостоящее оборудование, — которое, между прочим, способно распознавать предметы на полметра в глубину», — объясняет кандидат наук.

Она рассказала, что хорошо известны памятники, где древности лежат прямо под современным дёрном, а то и прямо в нём. «Есть, например, такие могильники IX-X веков на территории лесной зоны: сожжённые человеческие кости когда-то рассыпались прямо на полянке, и до сих пор лежат почти что в дёрне. Распаханность культурного слоя тоже помеха изучению, но культурным слоем он от этого быть не перестаёт. Современная археология наработала методики получения информации из распаханных, размытых водой и прочих слоёв», — уточнила Елена Михайлова

Она выразила мнение, что сам по себе закон в сфере охраны культурного и археологического расследования не плохой. «Просто есть ещё понятие практики правоприменения. У нас нет практики применять закон. Любой злой умысел нужно доказать, а это очень сложно, ведь никто не признается в том, что действительно ищет ценности. Каждый легко может сказать, что ищет здесь с металлоискателем гвозди. В случае со Псковом подключилась ФСБ и следит за всем. Но в других случаях это компетенция сельского участкового, а ему просто некогда этим заниматься, у него масса проблем посущественнее», — рассказала археолог.

По словам учёного, с самими копателями на памятниках археологи встречаются очень редко. «А вот следы их деятельности практически на каждом памятнике присутствуют. Вот, для примера, городище рядом с деревней Пиллово на западе Ленинградской области — совершенно уникальный памятник, одно из всего четыёех городищ, известных на Ижорском плато, и самое раннее из них, с потрясающими материалами. Изрыто так, что живого места нет. По всей площади валяются куски средневековой керамики, металлические предметы, что называется, «выбиты». И таких примеров десятки», — объяснила заведующая лабораторией археологии СПбГУ.

Что можно сделать?

По мнению Елены Михайловой, сдвинуть проблему с мёртвой точки могут лишь десятилетия культурной работы, просвещения жителей регионов. «Нужно просто говорить о том, что мы теряем. Ведь у каждого поселения есть своя история: важно, чтобы жители ценили это и стремились сохранить. И, конечно, говоря о необходимости просвещения человечества, я всё-таки призываю к действующему законодательству прислушиваться и практику его применения нарабатывать, это тоже необходимо», — добавила археолог.

«Нужно рассказывать местным жителям, где охраняемая территория, нужно доносить эту информацию до людей. Большой проблемой является также и то, что все памятники археологии — это памятники федерального значения по определению. И по закону в зонах памятников необходимо ставить информационные таблички, но за ними нужно следить, а, опять-таки, кто это будет делать? Некому этим заниматься. Например, в Ленинградской области власти просто не справляются с валом памятников. Чиновники вообще не очень любят археологию, не хотят с ней работать, так как это область очень специфична», — отметила Елена Михайлова.

Она объяснила, что археологическими находками считается всё, что старше 100 лет, однако очень трудно провести грань между кладом и находкой. Процедуры оценки нет в принципе.

По мнению кладоискателя Романа, разрешить конфликтные ситуации помогло бы лицензирование деятельности копателей, а также всех специальных средств, применяемых при поиске клада. Вырученные деньги, по его мнению, можно было бы направить на реальную охрану археологических памятников. Копатель Александр выразил сомнение, что такой способ решения проблемы — который, кстати, работает в европейских странах — можно применить в России. «Мы же не в Англии живём, у нас в стране бардак», — прокомментировал он.

«Идея лицензирования поиска с металлодетекторами и, возможно, необходимость их учёта, не нова. Мне она очень нравится, но пока в жизнь не воплотилась», — добавила Елена Михайлова.

Подготовила Ольга Арешкина / ИА «Диалог»