Сергей Безруков: Признак качественного спектакля — когда можешь закрыть уши и все равно поймешь, о чем пьеса

Как зародилась идея спектакля «Нашла коса на камень»?

Чтобы вы не подумали, что я откопал какую-то уникальную, до сих пор неизвестную пьесу «Нашла коса на камень», скажу – так называлась в первой редакции пьеса Александра Островского «Бешеные деньги», и она лежит в основе спектакля. У Островского была традиция: он любил называть пьесы по ключевой реплике, которая звучала в самом произведении, а в «Бешеных деньгах» Надежда Антоновна, глядя на свою дочь Лидию и Савву Василькова, говорит: «Нашла коса на камень». К тому же мне хотелось отойти от названия «Бешеные деньги», потому что в своем спектакле я соединил три пьесы. Для меня очень важно было показать зеркальное отображение героев Островского. Во многом они напоминают друг друга. Например, в большинстве произведений есть мама и дочь, и практически нигде вы не увидите отца. Это прежде всего связано с биографией Островского, у которого были сложные отношения в семье. Вторая пьеса, которую я использовал — это «Бесприданница». Для меня важна история Лидии Чебоксаровой, ее ощущение богатства и бедности. Я противопоставил богатой Лидии изначально бедную Ларису Огудалову. Буквально в середине первого акта зритель узнает, что богатая Лидия Чебоксарова становится бедной — бесприданницей. Мне интересно было показать контраст и сочетание двух героинь Островского. Насколько они смогут поступиться честью ради денег. Есть еще третья пьеса, про которую я не буду говорить – посмотрите спектакль и сами увидите.

Отойдем от темы спектакля. Расскажите, каково вам работать в роли художественного руководителя Московского Губернского театра?

В первую очередь, это большая ответственность. Теперь я отвечаю за огромный коллектив. В марте 2013 года меня назначили художественным руководителем Московского областного Дома искусств, где базировались два областных драматических театра: Московский областной драматический театр имени Островского и Московский областной Камерный театр. И, конечно же, я пришел с условием, что создаю новый театр на базе этих двух театров. За лето я придумал спектакль «Нашла коса на камень», пригласил на главную роль Дмитрия Дюжева. Репетируя этот спектакль, я фактически соединил труппы Театра имени Островского и Камерного театра, которые базировались в Доме искусств. И вот, 9 января 2014 года мы официально зарегистрировались как Московский Губернский театр. Затем последовал еще один этап реорганизации, и с декабря месяца мы стали Центром развития театрального искусства «Московский Губернский театр», и здание бывшего Московского областного Дома искусств теперь полностью принадлежит нам. Это дает большие возможности. В планах — открыть театральную школу и проводить фестивали. Кроме того, в коллектив театра теперь вошел Губернаторский оркестр, благодаря чему мы можем создавать музыкальные спектакли, концерты, мюзиклы.

В вашем театре не так давно спектакли начали сопровождаться тифлокомментариями (адаптироваться для слепых). Как это работает и зачем это нужно театру?

С этой инициативой выступила моя супруга Ирина. Я считаю, что театр должен быть доступен для всех. Это касается разных аспектов. Постановка может быть воплощена в неожиданной, яркой форме, но, тем не менее, ее должен понять зритель. Я не сторонник ребусов. Признак качественного спектакля – это когда ты можешь закрыть уши и все равно поймешь, о чем эта пьеса. Для меня важно, чтобы театр затрагивал любого человека, заставлял сопереживать тому, что происходит на сцене. Но необходим и другой вид «доступности» — для людей с ограниченными возможностями. На Западе есть кинозалы и театры, оснащенные тифлокомментированием, — например, в Лондоне таких театров сорок. Россия же пока отстает в этом направлении. Поставить кабинку для тифлокомментатора и купить наушники – не проблема. Но тифлокомментированию надо обучаться, это непростая профессия. Ирина обучилась, прошла специальные курсы вместе с двумя актрисами моего театра, — всего их было пятеро на курсе. Теперь незрячие приходят наравне со всеми в зал с наушником и во время спектакля слушают тифлокомментарий. Они слышат все, что происходит на сцене, и в определенный момент между репликами актеров им передают лаконичное описание происходящего на сцене. У незрячего свое восприятие мира, поэтому требуется серьезное обучение, чтобы не помешать незрячим слышать произносимый актерами текст и успеть правильно описать все, что относится к визуальной части спектакля. В данный момент у нас в театре идет два спектакля с тифлокомментариями: «Пушкин» и «Нашла коса на камень».

И напоследок: как вы оцениваете состояние театра и кино в России?

Оно очень неоднородно. Что-то хуже, что-то лучше. Есть то, что близко, есть то, что я не приемлю. Мне гораздо интереснее содержание, нежели форма – и в кино, и в театре. Театр все-таки должен очищать, воспитывать. С помощью спектакля и пьесы можно попытаться поговорить о душе, о любви, о тех самых ценностях, которые во многом утрачены в нашем обществе. Именно этим я и пытаюсь заниматься в своем театре.

Беседовала Кристина Колесникова / ИА «Диалог»