Театр уж полон… Проблем.

Одной из сложностей городских театров спикеры назвали непосильное количество бумажной работы. И хотя Юрий Шварцкопф заявил, что у театра Музкомедии проблем нет, говорил он, в основном, как раз о них. В частности, о непонимании, которое встречает со стороны власти.

«Сейчас веселое время комедии сюра. Проблема выживания была всегда. Сколько я себя помню, всегда было тяжело. Если вы помните, в середине 80-х годов был эксперимент: театрам давали деньги и право распоряжаться ими, не было четких рекомендаций, на что тратить и как. При этом театры стабильно прогрессировали и соблюдали планы по новым постановкам. Это было хорошо, удобно театру и власти. После 90-х годов, когда мы вошли в бурное русло экономических перемен, театры были брошены в рыночные отношения. Думаю, до сих пор основная беда власти в том, что она считает, что театры должны жить в рыночных отношениях», — сказал Шварцкопф.

Он добавил, что в современных условиях 80 процентов времени любого руководителя учреждения культуры занимают ответы на письма, передачу данных в органы власти. При этом, отметил Шварцкопф, сюрреалистичной ему кажется ситуация, когда государство не предоставляет театрам отдельных субсидий на новые постановки, а включает эти деньги в годовой бюджет.

«До недавнего времени нам давали сумму на новые постановки. Потом наступили времена, когда эта сумма входила в общее финансирование театра. Сейчас нам чуть повысили субсидии на новые спектакли, но сказали так: «Деньги получите только тогда, когда дадите всю документацию на эту постановку». И что в результате? Мы выпустили спектакль в конце февраля. Деньги мы получим в конце марта. Мы должны дать все мониторинги и прочее. Мониторинг докторской колбасы – это просто: в одном магазине она стоит 500 рублей, а в другом – 600. А как составить мониторинг на несерийное изделие, такое, как спектакль? Теперь сидит куча людей, это все придумывает, и при этом все понимают, что реалии будут другие. Хорошо, если постановка на 5-6 миллионов, а у меня в сентябре премьера на 40 миллионов. Сколько нужно будет сдать этой документации?!» — возмутился Шварцкопф.

Помимо процветающей бюрократии театральные директора отметили важность технического оснащения, которого, по их мнению, в петербургских театрах не достаточно. Как сказал Юрий Шварцкопф, бессмысленно грустить по этому поводу и говорить, что материальная база некоторых театров в плачевном состоянии. А затем добавил:

«Что такое в наше время отставание в техническом оснащении? Это значит, что мы модернизируем то, что мы имеем, а мы практически ничего не имеем. То, что весь мир может себе позволить в жанре мюзикла на нашей сцене невозможно. Надо понимать, что в театрах нет и не должно быть специалистов, которые занимались бы созданием и курированием проектов реконструкции. Нам обещали дать 120 миллионов на реконструкцию сценического комплекса, но сказали, что перед этим нужна проектная документация. Денег нам на эту документацию не дают. И это политика страны и города! По проекту потом все строят специалисты. Как они это делают, мы с вами можем увидеть на примере нового терминала «Пулково»: ни выехать, ни въехать. А как можно взваливать эту ношу на театр?».

Шварцкопф рассказал, что театр Музкомедии обращался к петербургской власти с просьбой о предоставлении новой площадки. По его мнению, государство должно было передать театру Музкомедии Мюзик-Холл или построить новое здание, а при отсутствии бюджетных денег, власть могла бы посодействовать привлечению финансов на обоюдовыгодных условиях.

Насчет технического оснащения высказалась и Марина Беляева. Она заметила, что, возможно, если бы проблем в театрах не было, было бы скучно, и пришлось бы придумывать другие — «проблемы двигают вперед».

«Несколько дней назад мы вернулись из Пекина, где выступали на площадке пекинского театра. Нас поразило, что там прекрасное оснащение, техника не просто XXI, а даже XXII века! Но сам по себе театр никакой. Тут должно быть единство. Просто театр без техники может быть как-то и «выскочит», хотя сейчас это очень сложно. Безусловно, должны быть предоставлены все возможности, которые есть. Нам этого не хватает. Конечно, хотелось бы однажды проснуться, а во всех театральных залах и зданиях – XXI век. Это получится не сразу, но к этому нужно стремиться и идти», — пояснила Беляева.

Также она обратила внимание на то, что все же не техническое оснащение, а актеры определяют уровень драматического театра, а у них в современных условиях существуют очень серьезные материальные проблемы.

«Нашему театру радостно, что в нем много молодых интересных артистов с большим потенциалом. Справедливо говорить о том, что сегодня самое сложное – выживание этих артистов. Многим из них нужно решать вопрос с жильем, на все нужны деньги, а зарплаты очень маленькие. Если их не поднимут, то нашим артистам придется продолжать выживать – как-то пить, есть».

К этому она добавила, что в столовой «Балтийского Дома» любой желающий работник театра может бесплатно съесть кашу. Это придумали для того, чтобы люди могли поесть, даже если у них нет денег. Вероятно, это поспособствовало решению материальных проблем артистов театра «Балтийский дом».

Юрий Шварцкопф поддержал разговор об актерах, рассказав, что театрам сейчас сильно не хватает механизмов для обеспечения достойной жизни его работников после выхода на пенсию:

«В советские времена были варианты: человек, достигший пенсионного возраста, выбирал, будет ли он жить на пенсию, или будет получать зарплату в театре. Сегодня таких механизмов практически нет. Но тут вступают в силу этические нормы. Поэтому тот, кто работал в нашем театре, тот, кто пахал на театр и пашет, конечно, имеет право работать в нем. Но есть те, кто не хочет работать, те, кто хочет плакаться, как он плохо живет, и существовать за счет театра. Но тут я поступаю очень жестко и жестоко: не хочешь работать на театр, не хочешь играть в спектаклях, не хочешь ходить на репетиции – извини».

Шварцкопф заявил, что для нормальной работы театров не хватает правильных, продуманных законов, и что в тех законах, которые существуют, много несоответствий.

«Приведу такой пример: министерство наконец-то расписало, что такое «категории артистов». Например, «артист высшей категории, мастер сцены для музыкального театра – это вокалист, обладающий выдающимися вокальными данными. Но покажите мне, какой артист, обладающий выдающимися вокальными данными будет петь в оперетте за 25 тысяч рублей!», — сказал он.

Помимо прочего, руководители театров упомянули и о Годе культуры, который проходит сейчас по всей России. Юрий Шварцкопф рассказал, как он почувствовал Год культуры на себе — потому что масштаб бюрократии вырос в разы.

«Если бы я был сценаристом Года культуры, то я попытался бы принять те нормальные законы, которые нужны для жизнедеятельности культуры и, в частности, театра. Мы давно говорим о необходимости закона о меценатстве по отношению к театру и о многом другом. Но только говорим… Уже «говорильщики» состарились, проблемы состарились, хотя и не изменились. Я не чувствую, что что-то изменилось с наступлением Года культуры, так же, как я не чувствую, что что-то изменилось, когда мы стали говорить, что Петербург – культурная столица. Мне кажется, что культурная столица должна быть культурной во всем. Когда на только что отреставрированном здании что-то нарисовано, то это уже не культурный город. Если рядом с Невским на улице Ломоносова стоят дома, на которые страшно смотреть, то это не культурная столица», — сказал Шварцкопф.

Марина Беляева придерживается схожей точки зрения. По ее мнению, год можно назвать как угодно, но ничего от этого не изменится. Для повышения уровня культуры, считает Беляева, нужно, чтобы в школах преподавали не так, как преподают сейчас, чтобы люди не ругались на улице нецензурными словами,и чтобы было «чисто и красиво».

«Думаю, что это смешно иногда: назвали этот год культурным, и что дальше? Будет, конечно, определенный список событий, которые должны пройти в рамках этого года, кто-то куда-то поедет. Было бы лучше собрать весь бюджет этого года и распределить между перспективными учреждениями культуры. Это касается не только театров, а разных учреждений культуры, которые действительно могут куда-то двигаться. Нужно было бы дать им возможности, и в конце года посмотреть, что из этого получилось. Мне кажется, это было бы интересно. Люди могли бы попробовать то, что они не могут себе позволить в обычное время», — пояснила Беляева.

Юрий Шварцкопф, в свою очередь, настаивал, что в России культурной политики нет вовсе:

«Мне кажется, что в нашем государстве в принципе отсутствует культурная политика. Только урывки проблем ухватываются, создаются «гениальные» законы, через два года выясняется, что эти законы не подходят. Авторов их никто не знает. Мы к этому приспосабливаемся, крутимся, вертимся».

Марина Беляева же была более оптимистична и закончила свое выступление благодарностью и пожеланиями театральным зрителям.

«Хотелось бы, чтобы к театральному искусству обращались чаще, и тогда, наверное, многие проблемы, если не разрешаться совсем, то, по крайней мере, будут чаще подниматься. Такого искусства, где зритель был бы участником и творцом, больше нет. Ведь если вы идете в зал, то вы создаете спектакль, и тот спектакль, который вы увидите сегодня, больше не повторится никогда. В театре ничего нельзя повторить дважды, в нем ничего нельзя сделать без зрителей. Поэтому в любом случае, если бы сейчас пришлось поднимать шампанское, я поднимала бы его за зрителей, потому что для них мы работаем, и ради того, чтобы они приходили каждый вечер, мы решаем все те проблемы, о которых мы сегодня говорили», — подытожила она.

Приятно, что в конце пресс-конференции театральные деятели вспомнили о зрителях, на минуту забыв о проблемах, бумагах, бюджетах. Но все же о творчестве, кроме краткой справочной информации о грядущих премьерах, разговора не шло. Возможно, действительно в театрах сейчас настолько остро стоят материальные проблемы, и директорам настолько жестко приходится сталкиваться с системой, что они не могут и подумать ни о чем другом, кроме страшной волокиты и недостатка денег и помещений. Однако после всего сказанного показалось, что жизнь театра в современных условиях как минимум мучительна.

Подготовила Маша Всё-Таки / ИА «Диалог»