Погребённая гидросеть

«Люблю твой строгий, стройный вид», говорил поэт про Петербург, и мы тоже привыкли к тому, каким представляется нам город. Но этот вид, пусть строгий и стройный, не вечен – и изменения, которые мы замечаем, касаются не только отдельных домов и целых улиц, но и того, что лежит в основе: земли и… воды.

«Диалог» собрал сведения о появлении, жизни, смерти и посмертном существовании шести городских водных объектов, которые в городе были, а затем исчезли, оставив потомкам в лучшем случае свои имена. Кроме того, мы выяснили, какие угрозы несут в себе упразднённые водотоки.

Привет из прошлого

Петербург построен на болоте – это старая, заезженная максима. Болото – это всегда переплетение водотоков, отличающихся от стандартных рек с их движением из пункта А («исток») к пункту Б («устье»). При строительстве города в такой среде неизбежны преобразования его гидросферы. Помножим это на визионерские устремления Петра I, который хотел построить в устье Невы если не Венецию, то свой собственный Амстердам, и на утилитарные нужды тех руководителей, которые последовали за первым русским императором, но вовсе не разделяли его видения. Как итог – водотоки в Петербурге появлялись и исчезали чаще по техногенным, чем по природным причинам.

При этом надо помнить, что ничего простого и безопасного в погребённой гидросети, как по-научному называется это явление, нет. Город действительно покоится не только на десятках квадратных километров погребённых болот, но и на 147 километрах рек и каналов, которые были в то или иное время засыпаны. Только 12 километров из этих 147 продолжают течь в трубах, поскольку заключать реку или ручей в трубу – процесс трудный и дорогой.

Чем это может грозить? Во-первых, каналы засыпали в разное время, порой безо всяких предосторожностей – таких, например, как необходимость убрать со дна все органические отложения, которые, даже оказавшись под толщей земли, продолжают гнить, выделяя различные продукты распада – в первую очередь метан (рудничный газ). Горючее соединение, которое тяжелее воздуха, накапливается в подземных пустотах, просачивается в коммуникации. Соответственно, при любых подземных работах приходится опасаться взрыва из-за малейшей искры – и принимать особые меры безопасности. Если же давление газа становится достаточно большим, то он может прорываться на поверхность в виде газогрязевых выбросов – такие случаи в Петербурге бывали, и в основном – как раз в местах, где когда-то находились ныне исчезнувшие реки.

Во-вторых, опасность представляет сама вода, которая остаётся в грунте, делая его слабым и подвижным. Это не значит, что в таких местах невозможно строить в принципе – но перед строительством необходимо проводить масштабные обследования и защитные мероприятия. Естественно, что не всякий инвестор и строитель будет этим заниматься, теряя и время, и прибыль. Поэтому и происходят такие аварии, как в июне 2002 года на Двинской улице, где обрушилось кирпичное здание общежития (при этом погибли четыре человека). Оно стояло на том месте, где протекал засыпанный Сельдяной канал, и причиной трагедии была названа просадка фундамента – так что, скорее всего, дом действительно погубил слабый грунт бывшего русла.

«Диалог» выбрал шесть самых известных объектов погребённой гидросети в Петербурге, но на самом деле их (было) гораздо больше. Любопытно, что в советское время строители старались учитывать её наличие по мере возможности, располагая на месте болот промзоны, над руслами засыпанных рек – дороги. Теперь это правило уже не соблюдается.

Введенский канал

Сейчас это ничем не примечательная и вроде даже не особо необходимая улица, соединяющая набережные Фонтанки и Обводного канала. Её южная часть проходит вдоль начального отрезка железной дороги Витебского направления; рядом с северной – недалеко от Загородного проспекта – находится комплекс Военно-Медицинского музея. Это, собственно, единственный действительно интересный объект вдоль этого проезда (если не считать ещё одним сборный пункт городского военкомата по диагонали от музея). Улица слегка изогнута, имея форму элемента тангенсоиды, что не очень характерно для магистралей исторического центра: это одно из свидетельств её водного прошлого.

Канал был прорыт в 1807-1810 годах по проекту инженера Ф. И. Герарда. Считалось, что он вытекал из Обводного канала и впадал в Фонтанку, но на практике – как и с другими «поперечными» каналами Петербурга – направление течения могло меняться в зависимости от уровня воды у истока и устья. Его использовали для судоходства, как источник технической воды, а также – что неизбежно – как приёмник вод сточных. Со временем он потерял своё значение, обмелел, а в советское время, не столь уж давнее – в промежутке между 1965 и 1971 годами – его засыпали, а четыре пересекавших его моста разобрали. Слабый след его существования можно видеть на стенке набережной Обводного канала рядом с Царскосельским железнодорожным мостом: кладка этой стены в данном месте пересекается швом, а не идёт сплошным рядом каменных блоков. Так можно видеть место, где когда-то находился, но был заложен, исток канала – но нужно присматриваться, так как «новые» блоки подобраны очень хорошо и мало отличаются от старых.

Топонимическая характеристика канала тоже претерпевала изменения: с 1836 года набережная вдоль канала называлась набережной Введенского канала, а 10 сентября 1935 года она – как и канал – была переименована в честь Витебской железной дороги (с «поповскими» названиями тогда, как мы понимаем, не церемонились). Когда канал как таковой исчез, магистраль стала называться улицей Витебского канала, а историческое слово вернулось, как ни странно, ещё до конца правления Брежнева – с 29 декабря 1980 года и поныне улица именуется просто Введенским каналом. Нужно отметить, что адресов по ней немного, так как многие здания имеют «прописку» по Рузовской улице или Загородному проспекту.

Лиговский канал

Любого, кто начинает интересоваться петербургской топонимикой, на довольно ранней стадии начинает интересовать природа связи между Лиговским проспектом (который заканчивается, как известно, на площади Московских ворот), Лиговским же каналом, который морфирует в речку Красненькую там, где Краснопутиловская улица пересекает железную дорогу Балтийского направления, и станцией Лигово. Станция и канал географически мало-мальски комплиментарны, а вот проспект?

За этим стоит давняя история канала как городского водовода, питавшего влагой не только самих горожан, но и фонтаны Летнего сада. Его соорудили в 1718-1721 году по проекту Григория Скорнякова-Писарева, и для своего времени это была серьёзная инженерная задача. Нынешний канал – это малый остаток некогда масштабного инженерного сооружения, которое протягивалось на 23 километра (из которых сейчас осталось около 10 км) – от реки Дудергофки (ранее – Лиги, отсюда и название) до искусственного бассейна на углу Греческого проспекта и улицы Некрасова (сейчас там – Некрасовский сад, он же Греческий, он же, что характерно – Прудки, а водоём существовал до 1885 года). Улица Некрасова, кстати, до 1918 года называлась Бассейной, и маршаковский рассеянный проживал именно там, а не на улице в Московском районе, которая носит это имя ныне. Дальше из бассейна вода шла по трубам вплоть до Летнего сада, а Фонтанку пересекала по водоводу, на месте которого впоследствии появился Пантелеймоновский мост.

Всему этому положило конец наводнение 1777 года, когда Летний сад с фонтанами был разорён, водовод постепенно утерял значение. Канал начали потихоньку засыпать землёй: в 1891-1892 годах – часть до Обводного, в начале 20-х – и до Московского проспекта, а следующий отрезок, проходивший по южной границе Митрофаньевского кладбища, исчез в конце 60-х годов. Воды канала отвели в реку Красненькая, но и оставшаяся его часть с тех пор продолжает хиреть.

Адмиралтейский канал

Его прорыли в 1717 году между Новой Голландией и Адмиралтейским рвом, окружавшим тогда Адмиралтейство. Пока он не обмелел, по нему переправляли лес на верфи при главном военно-морском ведомстве, а в 1844 году канал был заключен в трубу, на его месте создали Конногвардейский бульвар. Часть его, которая поначалу называлась Прядильным каналом (от Мойки до Крюкова канала), ныне сохранилась и унаследовала имя Адмиралтейского канала. Теперь она изливается только в Крюков канал, который при строительстве Благовещенского моста также потерял небольшую часть, ранее соединявшую его прямо с Невой. В советское время этот водоток, впрочем, назывался каналом Круштейна – в честь Карла Круштейна, моряка-балтийца, в последний год жизни – комиссара Главного управления гидрографии. Его имя тоже не исчезло бесследно, сохранившись в названиях перекинутых через всё тот же канал мостов, которые ведут в Новую Голландию.

В 1957 году набережную облицевали гранитом. Сейчас она снова стала важной городской магистралью – вместе с переформатированием Новой Голландии в одно из главных мест досуга горожан.

Таракановка и улица Циолковского

Век назад небольшой водоток, сейчас огибающий с юга остров Екатерингоф, а затем без видимой причины меняющий название на Бумажный канал, был значительно больше. Вытекая из Фонтанки у Старо-Калинкина моста, Таракановка текла на юго-восток, потом на юг, затем поворачивала к юго-западу, принимая в районе нынешней площади Стачек приток Тентелевку. В итоге сначала был засыпан участок до Обводного канала – он превратился в Таракановскую улицу, которая в 1952 году была переименована в улицу Циолковского. На плане Ленинграда 1925 года ещё можно видеть остатки реки, протекающей через промзону (можно только догадываться, насколько грязной она была, сообразно названию), но вскоре после этого засыпали и полуторакилометровый отрезок между Обводным и Бумажным каналом вместе с притоком, и река пришла к современной – донельзя усечённой – конфигурации.

Сейчас о ней в северной части напоминает необычная траектория улицы Циолковского да то, что пешеходный мост через Обводный канал в её створе, напротив памятника теоретику русской космонавтики, носит название Таракановского (раньше так назывался мост через эту реку, по которому её пересекала южная сторона Обводного канала). Арочный мостовой переход между бывшими цехами завода «Красный треугольник» в том же месте, построенный в 1912-1917 годах – ещё одно свидетельство существования Таракановки до её «урезания». Наконец, доныне по её бывшему руслу проходит часть границы между Адмиралтейским и Кировским районами, которая на обычных картах кажется проведённой произвольным образом.

Гутуевский остров (и всё, что на нём)

Довольно интересное своей историей и топонимикой место с богатой летописью изменений. Сейчас это довольно монолитная, рубленая на вид территория, на которой находятся морской порт, промзона, связанные с мореплаванием учреждения и несколько жилых домов, а раньше…

Раньше единого острова в нынешнем виде, собственно, и не существовало – зато были ныне ничего не говорящие горожанам названия «Вольный остров» (не путать с тем, который стал частью острова Декабристов) и «Большой Резвый остров» (Малый Резвый остров, впрочем, остался, и пока его существованию вроде бы ничто не угрожает). Когда территорию начали масштабно осваивать (в первую очередь – для строительства нового морского порта в конце XIX века), существовавшие протоки болотистой дельты засыпались, зато появлялись новые. Среди них – например, Межевой канал, прорытый для осушения, связывал Екатерингофку с ныне не существующей рекой Ольховка (ещё видной, например, на плане Ленинграда 1956 года), причём пролегал он по руслу тогда же частично засыпанной реки Батарейки. Его название до сих пор сохранилось в названии улицы на севере Гутуевского острова, но никакого канала, разумеется, не существует: его засыпали в начале 50-х годов XX века.

Дольше держался, скажем, Сельдяной канал, прорытый южнее в 1827-1828 годах. Его название – плод ещё одной чисто петербургской топонимической истории, так как здесь существовал Сельдяной буян. Буян – это в данном случае не хулиган-дебошир, а морская пристань с оптовым складом, как правило, расположенная на обособленном островке: таких в Петербурге существовало с полдюжины, и назывались они по виду товаров, которые там переваливали (Масляный – на Васильевском острове, Сальный – в низовьях Пряжки, и так далее). Потом канал многократно менял конфигурацию, пока не был упразднён официально в 1964 году. Тем не менее, аж до 2010 года сохранялась небольшая тупиковая заводь и мост через неё: то и другое окончательно исчезло при строительстве ЗСД. Впрочем, как мы писали выше, уже засыпанный было канал напомнил о себе трагедией 3 июня 2002 года. Сейчас в этих местах возводятся новые высотные жилые дома – остаётся надеяться (особенно это может быть важно для покупателей квартир), что при их проектировании и строительстве не наступят на старые грабли. Точнее – на старые остатки водоёмов.

Исследуя старые карты Ленинграда с шагом хотя бы в несколько лет, можно видеть, что на каждой следующей Гутуевский остров (особенно – его гидрографическая сеть) выглядит пусть немного, но по-иному, чем на предыдущей.

Каналы по линиям Васильевского острова

Мы не зря начали разговор о созданных, а затем исчезнувших водотоках Петербурга с упоминания Петра I и его увлечения Амстердамом. В центре столицы Нидерландов действительно существует имеющая вид концентрических полукругов сеть каналов, которая значительно гуще той, что имеется в Петербурге: что ни квартал, то канал. Пётр хотел сделать то же самое на Васильевском острове, который одно время видел в качестве будущего центра Петербурга. Рыть эти водотоки начинали – имея целью не только красоту и даже не только судоходство, но и осушение территории – но успели сделать только до 13-й линии. Существовали они всего полвека, успев прийти в полный упадок – обмелеть, заилиться, превратиться в сточные канавы – и в начале царствования Екатерины II их засыпали. Императрица, старавшаяся подражать Петру I во многом, не разделяла его беззаветной любви к воде. Собственно, после них в городе создавались и исчезали многие водные артерии, но эти мы решили упомянуть в силу масштабности изначальной задумки – хотя реализация в своё время и подвела.

Итак, Амстердама из Петербурга не получилось по разным причинам, но имеющаяся сеть рек и каналов вроде бы кажется стабильной. Впрочем, нужно отметить, что и она могла бы стать непохожей на привычный нам рисунок: в середине XIX века разрабатывался проект засыпки канала Грибоедова (на его месте предполагалось устроить проспект и бульвар), а уже в начале XXI века предполагалось ликвидировать, превратив в транспортную артерию, и самый большой петербургский канал – Обводный. Едва ли какое-то из подобных предложений, даже если появится, то будет реализовано в ближайшем будущем, а вот за малыми реками и каналами следить стоит. А вдруг мы в один прекрасный день недосчитаемся, скажем, Кронверкского канала, как недосчитались Масляного?

Илья Снопченко / ИА «Диалог»