«Кот ушёл, а улыбка осталась»: за что мы будем помнить Георгия Данелию

Эта весна забрала у нас двух великих грузинских режиссёров. В марте не стало Марлена Хуциева, а в четверг, 4 апреля, ушёл Георгий Данелия. Если первый снимал для интеллектуалов, то второго любили и они, и зритель попроще. «Я шагаю по Москве», «Не горюй!», «Мимино», «Кин-дза-дза», «Осенний марафон», «Афоня» – кадры, персонажи и фразы из этих фильмов давно стали частью массового постсоветского сознания. Вспоминаем, что Георгий Николаевич снимал, про что писал, как инопланетные языки сочинял – и вообще, как жил: всё, за что его никогда не забыть.

Фильмы

В автобиографической книге «Безбилетный пассажир» Данелия написал о личной жизни коротко и ясно:

Я любил, и меня любили.
Я уходил, и от меня уходили.
Это все, что я могу сказать о своей личной жизни.

Примерно так же, только ещё лаконичнее, мы могли бы сказать о снятых им фильмах: мы их очень любим. Вот и всё.

Уже первая кинокартина «Серёжа», снятая в 1960 году совместно с Игорем Таланкиным по повести Веры Пановой, стала заявкой на статус большого режиссёра. Вскоре оказалось, что ленту отправляют с делегацией на кинофестиваль в Карловы Вары. А режиссёров – нет: слишком молоды.

— А если мы приз возьмём? – спросили Данелия и Таланкин.

— От скромности не умрёте, – проворчал оргсекретарь Союза кинематографистов – и всё-таки включил новичков в состав делегации.

«Мы едем в Холмгоры! Какое счастье!» – радовался в финале «Серёжи» маленький главный герой. И Данелия с Таланкиным тоже радовались. И не зря – они не только съездили, но и получили главную награду фестиваля.

Это было только начало. Следующий фильм, который Данелия ставил уже один – «Путь к причалу» (1962) – тоже приняли хорошо. А последовавший за ним «Я шагаю по Москве» (1963) по сценарию главного кинодраматурга 60-х Геннадия Шпаликова с молодым Никитой Михалковым в главной роли стал абсолютным хитом и своеобразным гимном советских 60-х.

Как и одноимённая песня на слова Шпаликова и музыку Андрея Петрова. Её, правда, цензура поначалу приняла в штыки – из-за строчки «Над лодкой белый парус распущу / Пока не знаю где».

— Что значит «Пока не знаю где»? Что ваш герой – в Израиль собрался или в США? – строго спросили чиновники.

«Заменили, – рассказывал Данелия в автобиографии. – Получилось «Пока не знаю с кем». «Совсем хорошо стало, — подумал я. – Не знает Колька, с кем он – с ЦРУ или с Моссадом».

Смех сквозь слёзы

Считается, что сняв «Я шагаю по Москве», Данелия, в том числе, изобрёл новый жанр. В биографии он писал об этом так:

В Госкино, после просмотра, нам сказали:

— Непонятно, о чём фильм.

— Это комедия, — сказали мы.

Почему-то считается, что комедия может быть ни о чём.

— А почему не смешно?

— Потому что это лирическая комедия.

— Тогда напишите, что лирическая.

Мы написали. Так возник новый жанр – лирическая комедия.

Во всяком случае, до этого в титрах я нигде такого не видел.

А годы спустя, когда режиссёр давал пресс-конференцию по фильму «Орёл и решка» (1995), уже не Госкино (к тому времени упразднённое), а журналисты задали неприятный вопрос:

— Что вы хотели сказать этим фильмом?

— Ничего не хотели. Это просто лекарство против стресса, – отшутился Георгий Николаевич.

Вскоре после этого он стал замечать, что фильмы, в которых не насилуют и не убивают, в СМИ проходят под жанром: «лекарство против стресса».

Сценарист

В работе над сценариями к своим фильмам Данелия участвовал всегда, а вот писать для других брался редко. Но метко.

Когда из тюрьмы (попав туда за драку) вышел его однокашник по высшим режиссёрским курсам при «Мосфильме» режиссёр Александр Серый, Данелия решил помочь ему восстановить реноме. Вместе с писательницей Викторией Токаревой они решили написать для него сценарий, который наверняка имел бы успех. Так появились «Джентльмены удачи» (1971).

Мы писали комедию. И я впервые дал себе волю: вставлял в сценарий проверенные репризы – те, что всегда вызывают смех: двойники, переодевание мужчин в женское платье и т. д. И потом сценарий «Джентльменов удачи» расходился как бестселлер (кстати, во многом и благодаря Виктории Токаревой — так она лихо его записала). Напечатали восемьдесят экземпляров на «Мосфильме» для актёров, а через день уже нет ни одного – все растащили. Ещё напечатали — опять растащили. А потом мне позвонил знакомый из Министерства обороны и попросил дать почитать сценарий.

— Какой?

— Джентльмены. Сейчас был у начальника, он читает и ржёт как лошадь.

— Так возьми у него!

— Там знаешь какая очередь! Замы!

— А как сценарий попал в ваше министерство?

— А чёрт его знает! Принёс кто-то.

Это, оказывается, Серый дал почитать сценарий соседу-военному, – вспоминал Данелия в «Безбилетном пассажире».

Актёры

Как и некоторые другие режиссёры, Данелия работал с определённым набором «своих» актёров – они переходили из фильма в фильм. Так Евгений Леонов, впервые появившись в сатирической комедии «Тридцать три» (1965), играл у Данелии до самой смерти — до 1994 года. Актёр шутил, что Данелия снимает его, потому что он его талисман. Режиссёр признавал, что, наверное, так и было.

«И сейчас, когда я начинаю работу над фильмом, – делился в своей книге Данелия, – первая мысль: «Кого будет играть Леонов?» И через секунду вспоминаю – уже никого».

А Вахтанг (Буба) Кикабидзде и вовсе с подачи Данелии попал в «большое кино». Правда, сначала Георгий Николаевич снимать его не хотел – ни в роли врача в «Не горюй!» (1968), ни уж тем более в роли лётчика в «Мимино» (1977). Но мама с сёстрами настояли.

Данелия пригласил Бубу в гости к семье, а когда тот ушёл – и дальше снова цитата из «Безбилетного пассажира»:

— Как вы думаете, взять мне Кикабидзе на главную роль?

И сразу все заговорили:

— Бубу?! Конечно! Он такой симпатичный, его сразу все полюбят!

Говорят: выслушай женщину и сделай наоборот. Но нет правил без исключений. Так что, если бы я не посчитался с мнением женщин, то критики, возможно, и не включили бы «Не горюй!» в сотню лучших фильмов ХХ века. И на фестивалях фильм не получал бы призы за лучшую мужскую роль.

Режиссёрские камео

Как и Эльдар Рязанов или Хичкок, Георгий Данелия часто снимался сам у себя в небольших камео-ролях. Например, в «Мимино» (1977) он сыграл эпизодическую роль лётчика, а в «Я шагаю по Москве» – почти незаметного чистильщика обуви.

В трагикомической антиутопии «Кин-дза-дза» (1986) можно увидеть самое длительное появление Данелии на киноэкране – даже со словами. Но для режиссёра эта работа была связана с болью и стыдом – пришлось экстренно замещать Норберта Кухинке. До этого в «Осеннем марафоне» (1979) он без проблем сыграл датского профессора Хансена, а вот снимать Кухинке в роли Абрадокса, правителя планеты Альфа, начальство почему-то уже не разрешило. Сказали, что просто не пустят его на студию и не дадут гримировать.

Что было дальше – рассказано во второй части мемуаров Данелии, «Тостуемый пьёт до дна»:

«Что делать? Загримировать Норберта можно и на съемочной площадке. Но когда фильм будет готов, мне его обязательно вырежут! Как вырезали из фильмов Крамарова, Шария и многих других. Предупредить Норберта, что он не снимается, мы не могли: он уже в воздухе! И Лёня Биц с Колей Гаро поехали в аэропорт — встречать его и врать, что эпизод, в котором он должен был сниматься, вылетел из картины.

Завтра съемка, через день мы улетаем в Туркмению, в Небит-Даг. Кого снимать? Звоню Бондарчуку. Его нет. Звоню Смоктуновскому. Его тоже нет. Нацепили на меня парик, и я снялся в этой сцене сам. Говорил текст, а в перерывах между кадрами ложился на скамейку и глотал лекарства. Болело сердце: было очень стыдно».

Изобретение языков

Иностранных языков Данелия не знал – только грузинский и русский. Зато придумал несколько новых. Один для жуликов из «Джентльменов удачи» – понятно, что настоящую «феню» и тем более мат в те годы использовать было нельзя. В итоге появился новый жаргон – «редиска», что значило «нехороший человек» и ругательства: «рога поотшибаю, моргалы выколю, пасть порву». Между прочим, всё это до сих пор в широком речевом обиходе.

А для «Кин-дза-дзы» и вовсе был разработан полноценный инопланетный язык – короткий, зато универсальный, состоящий всего из двух слов: «кю» – допустимое в обществе ругательство и «ку» – все остальные слова. И ещё несколько сугубо прикладных понятий: «пепелац» – космический корабль (слово образовано от грузинского слова «пепела» – бабочка), «эцлиопп» – представитель власти (примерный палиндром слова «полицай»), «эцих» – ящик для наказаний, КЦ – спички, Конечная Цель (палиндром аббревиатуры ЦК), «чатланин» – представитель высшего сословия, «пацак» – представитель низшего сословия и т.д.

Ну и как не вспомнить самый образный из языков – цветовую дифференциацию штанов планеты Плюк, где по расцветке нижней части одежды можно было определить, перед кем и сколько раз нужно почтительно приседать и говорить «ку»? Подробнее ознакомиться с устройством данной иерархии можно в соответствующей статье.

Биографии

В 2000-е Данелия приступил к написанию неоднократно цитируемой здесь автобиографии. В 2006 году вышла её первая часть – «Безбилетный пассажир», и почти тогда же вторая – «Тостуемый пьёт до дна».

В 2014 году на полках магазинов появился третий том воспоминаний, заглавие которого отсылало к «Алисе в стране чудес». На обложке был довольный кот и буквы: «Кот ушёл, а улыбка осталась». В этой книге Данелия написал о жизни после СССР и последних фильмах, в том числе анимационной версии «Кин-дза-дзы» под названием «Ку! Кин-дза-дза» (2013). Кончалась книга так:

Между прочим. Хотелось бы, когда я окажусь Там, чтобы кто-нибудь, прочитав эти книги, сказал:

— Кот ушёл, а улыбка осталась.

А дальше – картинка с подписью: «Облачко. Рисунок Коли Данелия» (сын Георгия Данелия, Николай, погиб в 1985 году). Глядя на эту картинку, вспоминается фрагмент из первого тома мемуаров. Там Данелия пишет, как после смерти его учителя, архитектора и художника Михаила Оленева, он стоит и смотрит на картину педагога, висящую на стене:

«Открытое окно, на подоконнике глиняный горшок, в горшке – цветок, за окном ровное небо. Всё скупо и просто… Но там, за окном, было столько воздуха и столько радости, что я заплакал».

Подготовил Глеб Колондо / ИА «Диалог»