По ту сторону Кунсткамеры: что о первом музее России рассказывают его смотрители

Первое музейное собрание России учредил Пётр I: это был «кабинет редкостей», или Кунсткамера, — наподобие тех, что государь видел в Европе. Сегодня это Музей антропологии и этнографии РАН имени Петра Великого. В историческом здании Кунсткамеры представлено оружие, предметы культа и быта разных народов; полное боевое облачение самураев, деревянные доспехи индейцев, уникальные макеты индийских деревень и буддийских храмов. И всё же вот уже много лет смотрители одной из крупнейших этнографических коллекций в мире слышат один и тот же досадный вопрос: «Где у вас тут «уродцы»?». Что отвечают смотрители и как проходят их будни в залах Кунсткамеры, выяснял корреспондент «Диалога».

Немедийная сторона Кунсткамеры

Смотрители попадают в музей через служебный вход, который находится со стороны Университетской набережной. В 9:30, надевая фирменные жилеты, они сверяются с графиком, чтобы узнать, кто где сегодня работает. Перед тем как разойтись, обмениваются короткими репликами: «я в Африку», «в Северную Америку», «буду в Китае». Войдя в зал, смотритель первым делом протирает витрины. Практически все экспонаты — под защитой стекла и сигнализации. Но есть предметы, которые трудно уберечь от прикосновений посетителей. Возле одного из них сегодня дежурит бывший бухгалтер Вера Димова. Вернее, под ним. Это — резной деревянный портик из тикового дерева от трёхэтажного дворца XVIII века. Доставленный из Индии экспонат обрамляет вход в зал.

«Есть вещи, которых в мире больше нигде нет, только у нас. Например, этот портик. Такого даже в самой Индии не увидеть. Его привезли, когда там решили разобрать на дрова дворец. Но наш востоковед Михаил Андреев купил эти части, погрузил на корабль и привёз за свои средства в Петербург. Он попросил, если будет возможность, оплатить расходы. Но если нет, то он готов был просто подарить портик музею», — рассказала Вера Димова.

Многие экспонаты действительно были приняты музеем в дар. Есть даже целая «коллекция извинений» из Японии. В 1891 году, ещё будучи цесаревичем, Николай II путешествовал по Дальнему Востоку, побывал он и в стране восходящего солнца. В Оцу на будущего императора было совершено покушение. Раны оказались несерьёзными, но после этого инцидента японцы, чтобы сгладить впечатление и избежать дипломатического конфликта, прислали в Россию корабль с подарками, в том числе и костюмы самураев. Эту историю Вера Димова узнала, когда начала работать в залах Кунсткамеры. Сведения с заученных почти наизусть карточек экспонатов дополнили знания, полученные из книг по истории и культуре. Но главным источником информации для смотрителей так же, как и для посетителей музея, остаются экскурсоводы.

В обеденный перерыв она прогуливается по залу Северной Америки. Это её любимый уголок Кунсткамеры. 28 лет Вера Лаврентьевна проработала в Магаданской области. И среди экспонатов далёкого материка она вспоминает свою жизнь на севере-востоке России.

«Культура чукчей, якутов и эвенков близка и перекликается с американским Севером. Посёлок, где я работала бухгалтером, назывался романтично – Сеймчан. На русский язык переводится как «солнечная долина». Через посёлок протекала река Колыма, а вокруг были сопки. Получалось, что дома будто в низине. Зимой было холодно, зато летом много солнца и тепла, хотя летний сезон короткий. Но чаще всего коренные жители приезжали в поселение в холодную пору, поэтому я хорошо запомнила их меховые шапки и пухлянки. Похожие чем-то костюмы есть и у нас в зале…», — рассказывает смотритель.

Уехать из поселка с поэтичным названием Вере Лаврентьевне пришлось, когда дочь поступила в петербургский вуз. Жизнь круто поменялась, и в 55 лет у женщины началась новая профессиональная жизнь – в залах Кунсткамеры. Профессия смотрителя требует от неё внешней строгости и суровости, но стоит посетителям обратиться к ней за помощью, они всегда встречают теплоту и внимание.

На страже бюста Вольтера

Стоя в Круглом зале Кунсткамеры в 1984 году и слушая экскурсовода, туристка из Минска Алла Куликова не могла и подумать, что через 27 лет придёт сюда на работу. Но жизнь полна сюрпризов.

«Я переехала в Петербург в начале нулевых с семьёй. Больше 10 лет сидела дома, воспитывала дочь. Потом мне надоели кастрюли, и я начала искать работу. До этого в Минске трудилась телеграфисткой и оператором ЭВМ, но это и профессией не назовёшь — тем более, столько времени прошло. Решила сначала пойти в гардеробщицы, как раз для моего возраста — 47 лет. Провела 7 месяцев среди вешалок, но поняла, что не моё, да и тяжеловато, особенно в период школьных каникул. Стала узнавать о смотрителях, хотя до этого даже не знала, что это за профессия такая. Однажды перезвонили и пригласили выйти на работу», — вспоминает Куликова.

Новому смотрителю освоиться в первый день помогала как раз Вера Димова. Они вдвоём вышли в зал Африки. Коллега разъяснила обязанности: следить, чтобы посетители не трогали стекла руками, не кричали и по телефону громко не разговаривали. Правила простые, а вот люди в музей приходят разные.

Для любознательных и уставших даже ограждения – не преграда. В зале этнографии Китая стулья чёрного дерева отделены от посетителей верёвкой, но нет-нет, а найдется кто-то, кто захочет на них присесть. Каждый смотритель знает, что это – зона повышенного внимания. Значит, нужно встать так, чтобы под наблюдением были и стулья, и стоящие неподалёку хрупкие слоны из эмали. Хороший обзор очень важен. Но в историческом здании, которое возводили с 1718 по 1734 годы, не всегда помещения просматриваются насквозь. Одно из самых сложных – зал экспозиции «М.В.Ломоносов и Академия наук 18 века». Здесь многие экспонаты находятся в «открытом хранении», в том числе и бюсты выдающихся учёных.

«Нос несчастного Вольтера все натирают, а Эйлер очень лёгкий, его столкнуть — пара пустяков. И ещё Франклина пытаются потрогать, но он точно не упадёт. Один раз мальчик задел Эйлера, и математик начал падать. Я к нему кинулась. Конечно, бюст не разбился бы – он металлический, но могли остаться вмятины или царапины, — постамент всё-таки полтора метра в высоту. Поэтому и стоишь рядом, стараешься вежливо делать замечания, но, когда снова начинают приставать к Вольтеру, тут уж нервы часто не выдерживают», — признаётся Алла Александровна.

Отчего посетителям так полюбился профиль философа? У смотрителей есть версия: так публика хочет приобщиться к его мудрости. В преддверии экзаменов к носу Вольтера часто тянутся дети. Иногда даже по совету своих учителей.

Бывает, что смотрители становятся свидетелями случаев преклонения перед экспонатами. Однажды из Калифорнии в Петербург приехали потомки индейского племени равнинных мивок. В витрине Кунсткамеры они увидели костюм из вороньих перьев, в который облачались шаманы, изображая мифологического героя Куксу, создавшего мир. В 19 веке этот экспонат индейцы сами подарили русскому исследователю – Илье Гавриловичу Вознесенскому. Сегодня это едва ли не единственный сохранившийся подобный костюм в мире. Увидев его, туристы были так потрясены, что буквально упали на колени и плакали. Предмет из коллекции петербургского музея стал ниточкой, связывающей их с далёкими предками.

Не анатомическим театром единым

До сих пор большинству Кунсткамера известна своей первой коллекцией — экспонатами-препаратами анатома Фредерика Рюйша. В своё время Пётр I выкупил у голландского учёного его собрание. Это было в духе эпохи — собирать, сохранять и изучать анатомические патологии животных и людей, например, сиамских близнецов. И двигавший Россию вперёд любознательный император не мог пройти мимо этой тенденции. В зале, где расположена коллекция, к смотрителям обращаются с дежурным вопросом: «Как вы здесь работаете?».

«Мы настолько привыкли, что уже на экспонаты не смотрим. Я их не замечаю, даже когда витрины протираю. Надо уметь абстрагироваться, потому что тяжело смотреть на заспиртованных детей, я ведь сама мать», — отвечает Алла Куликова.

«Иногда, начитавшись жёлтой прессы, посетители в этом зале задают такие вопросы, которые неудобно повторять. Обидно, ведь в музее много других интересных залов», — добавляет Вера Димова.

Так, в зале Китая выставлен экспонат, который не сразу бросается в глаза и не шокирует. Это 12 вырезанных из слоновой кости шаров. Китайские мастера их выполнили из одного цельного куска. Причём так, что они крутятся один в другом, не вынимаются, и каждый украшен искусной резьбой. В зале Ломоносова можно увидеть мозаичные работы учёного – собранные из смальты портреты реальных исторических личностей, например, цесаревны Анны, дочери Петра I.

Исходившие вдоль и поперёк весь музей смотрители советуют в каждом зале выбрать один или два ключевых предмета: глобус, мозаики, мечи, костюмы самураев и так далее. Однако сами по себе экспонаты молчаливы. Грамотно рассказать о них могут только экскурсоводы.

«На днях был молодой человек, который интересовался тлинкитами (индейский народ, проживающий на юго-востоке Аляски — ИА «Диалог»). Оказалось, посетитель несколько лет работал в Северной Америке и слышал об этом народе, поэтому ему было интересно посмотреть на костюмы и вооружение их воинов. Кстати, тлинкиты делали доспехи из дерева, и один шлем весил у них около трёх килограммов», — рассказала Алла Александровна.

Подготовленных посетителей смотрители запоминают надолго. И всегда рады любознательным. Делиться знаниями приятно, а экспонатов, способных удивить, в Кунсткамере множество: от самого большого — Готторпского глобуса-планетария до крохотных табличек ронго-ронго с острова Пасхи, над дешифровкой которых до сих пор бьются исследователи.

Беседовала Рената Ильясова / ИА «Диалог»

Узнать о секретах смотрителей Эрмитажа можно здесь, а Русского музея — здесь и здесь.