Организаторы выставки «необычного уличного»: «В баффангард возьмут не всех»

Вынесенная в заглавие интервью цитата Константина Ставрова, отсылающая к выставке Ильи и Эмилии Кабаковых «В будущее возьмут не всех», не так давно с размахом прошедшей в Главном штабе Эрмитажа, с одной стороны объединяет молодых художников с классиками 20 века в один общий авангардный контекст, а с другой — иронизирует над «старым» авангардом, который нынче сделался высокобюджетен и, в плохом смысле слова, элитарен.

Выставка «Buffantgarde» (или, на русский манер, «баффангард»), во-первых, предельно доступна – вход на неё бесплатный. Во вторых, на первый взгляд, она напоминает захват: Ротонда на Невском, 20 обмотана чёрным полиэтиленом и заполнена необычными, диссонирующими с пространством предметами – не только скульптурой и живописью, но и чем-то, похожим на кусок асфальта с впечатанным в него мусором и экраном с видео, где какие-то, судя по речи, рабочие бьют одного из организаторов, художника Олега Кузнецова.

Корреспондент «Диалога» встретился с Олегом и Константином на выставке за час до презентации их книги, которая тоже называется «Buffantgarde», и узнал, что это вообще за слово, а ещё — как превратить слежку за кавказцами, которые закрашивают ветеранов, в искусство, и зачем нелегально портить нелегальные работы на нелегальном фестивале.

Что такое баффангард?

Константин: «Баффангард» – это не жанр, не направление, это просто название книги и название выставки, которая посвящена выходу книги. Этимология слова: «buff» – это закрашивание граффити, а «avant-garde» – это передовой отряд. Это новое слово. Вкладывать в него что-то ещё или нет – ваше дело.

А для чего вы придумали это слово? И затеяли выставку, книгу.

Константин: Сначала хотелось обобщить различные практики, которые связаны с баффом. Практики уличных художников, которые связаны либо с документированием, либо с дополнениями этой реальности. Затем идея выросла в книгу, получился альбом «необычного уличного», где исследуются различные практики. Книга не ограничивается баффом, там есть необычные граффити, транспорт, мимикрия – когда уличные художники пытаются маскироваться под городские служебные обозначения.

Насколько я понимаю, бафф получается, когда кто-то, например, коммунальные службы, визуально деконструирует граффити. А в какой момент рождается баффангард – то есть, искусство?

Константин: Мы воздерживаемся от таких категоричных понятий как искусство. Бафф – это просто закрашивание граффити. Кому-то результат кажется искусством, кому-то — нет. Мы не уверены, что нам самим это кажется искусством. Мы хотели обобщить «необычное уличное», как осознанное, так и неосознанное, индивидуальное художественное и совершенно бессознательное коллективное. Обобщается эстетика «уродливого красивого». Она существует сейчас повсеместно, она кажется мне интересной и достаточно неизведанной. У нас в книге отсутствует текст – хотелось, чтобы люди читали именно картинки. То есть, нет смысла всё это даже как-то называть, текст содержится только на дополнительном вкладыше, куда помещены авторы, год и местоположение объектов.

Олег: Для вкладыша с текстом мы брали вдохновение из химического состава таблеток. Только мы там расположили состав художников.

Константин: После прочтения книги зрителю предлагается перейти к каким-то самостоятельным выводам. Они могут совершенно не совпадать с нашими.

Книга – результат только ваших усилий?

Константин: Конечно, нет. Любой человек мог отправить нам на почту любые фотографии, работы, которые кажутся ему необычными. Да, авторы книги — это Константин Ставров и Олег Кузнецов, но нас поддержали многие художники – в книге их 77. Так что это большой коллективный проект. Мы здесь себе отводим достаточно скромную роль – людей, которые это всё собирают.

Все эти 77 художников приняли участие в выставке?

Константин: Нет, выставка не повторяет книгу, она дополняет её. Некоторые художники, которые не смогли попасть в книгу, потому что, как вы понимаете, «в баффангард возьмут не всех», приняли участие в выставке. Тем самым реабилитировались. Важно, что это выставка-процесс – 24 августа, когда она открылась, она выглядела не так, как сейчас. Что-то менялось, мы что-то добавляли…

Какие отзывы о выставке вы уже получили, и значат ли они что-нибудь для вас?

Константин: Отзывы совершенно ничего не меняют, но мы рады любым отзывам – и совершенно негативным, и положительным. Они совершенно разные у людей совершенно разных поколений. Один пожилой художник оказался настолько вдохновлён, что сделал несколько книг небольшого формата и подарил оригинал одному из художников. Некоторые его ровесники плюются, говорят, что это дерьмо, надо выбросить на свалку. У молодых людей совершенно разные реакции тоже.

А почему Олег всё время молчит?

Константин: Не хочешь рассказать про свой проект «Курская стена»?

Олег: Проект «Курская стена» я начал в мае 2015 года. К тому времени я уже давно рисовал граффити, и мне это дико надоело. Я решил стать несанкционированным ЖКХ-шником. Надел жилет рабочего, выбрал для себя место в Москве, где часто рисовали граффитисты. Начал закрашивать граффити. Эта история длилась на протяжении полугода. Иногда подходили люди, говорили — «Что-то у вас очень странное сочетание цветов какое-то». Я говорю: «Ну, какую краску мне дают, я такой и крашу». Конфликтов с ЖКХ за это время не было ни разу.

А расскажите о каком-нибудь объекте из тех, что есть в книге.

Олег (открывая книгу на страничке с закрашенными ветеранами): Это Севастополь. 2012 год, времена, когда Крым ещё был украинским. За день до каких-то выборов была запрещена любая агитация. Поэтому попросили закрасить всё, что могло бы каким-то образом агитировать.

Константин: Закон такой, что запрещено использование человеческих образов и любой текстовой информации.

Олег: Крымский художник нашёл людей, которые всё это закрашивали. Он ездил за ними на машине.

Константин: Следует уточнить, что это были уроженцы кавказских республик, они ездили на «девятке». В итоге начали прессовать крымского художника, потому что не понимали, почему он документирует всё, что они делают. Думали, что он будет жаловаться. Но он объяснил, что ему просто нравится, что это красиво. И они это поняли потом тоже.

А что это за телевизор, где видео, в котором Олега бьют какие-то люди? Это сотрудники служб ЖКХ, которым не понравился стрит-арт?

Олег: Это документация моей поездки на фестиваль, на который меня пригласил стрит-артист Слава Птрк. Фестиваль назывался «Карт-бланш», он проходил в июле этого года в Екатеринбурге и был приурочен к нелегальности. Манифест фестиваля заключался в том, что уличные художники коммерциализировались, выставляются в музеях, в галереях, забыли про то, как рисовать на улице, спорить с горожанами, полицейскими. Слава решил сделать фестиваль, на котором художники должны были бы выйти за пределы зоны комфорта, попробовать новые техники, экспериментировать, конфликтовать за обществом. Но Екатеринбург – это город, в котором ежегодно проходит фестиваль с целью декорирования города стрит-артистами. И жители города привыкли к уличным художникам, они там днём рисуют спокойно.

Константин: А полиция, проезжая мимо, желает им удачи. Тема нелегальности в Екатеринбурге достаточно смешна, потому что рисование на улице там фактически легализировано. И тут появился супергерой Олег Кузнецов, которого случайно позвали на это фестиваль.

Олег: Многие художники с этого фестиваля «Карт-бланш» тоже рисовали работы днём. В таких условиях я не видел возможности для исследования темы нелегальности. Поэтому я решил нелегально испортить «нелегальные» работы на фестивале «Карт-бланш». И задокументировать реакцию художников. Получилось исследование моего собственного страха, исследование нелегальности и того, как она влияет на тебя.

Вы испортили только одну работу?

Олег: Нет, у меня не было никаких личностных предпочтений среди художников. Я портил работы не потому, что мне они не нравятся (хотя, в принципе, они мне не нравятся, да). Если бы я испортил только одну работу, это выглядело бы так, как будто я точу на какого-то конкретного художника зуб. Мне этого не хотелось. Поэтому я испортил все работы, которые смог найти. Хотелось бы больше, конечно, но получилось только семь.

Потом я пришёл к ним и стал снимать их реакцию. Она была, естественно, негативная. Я им объяснял, что уличное искусство живёт независимо от нас. То есть, кода ты рисуешь работу, она твоя только в тот момент, когда ты её рисуешь. Когда ты ушёл, она достаётся городу, и никто не застрахован от непредсказуемой эстетики. Я и был этой непредсказуемой эстетикой. Кто-нибудь мог пройти и закрасить эту работу, кто-нибудь мог прийти и что-нибудь нарисовать поверх. Вот я прошёл и нарисовал.

Как вы разрешили этот конфликт?

Олег: Я был заложником художников, они меня удерживали в хостеле на протяжении шести часов. Они ждали, чтобы я исправил их работы или заплатил им денег. Я им сказал, что моя идея не подразумевает, что я буду что-то исправлять или платить деньги. Они сказали: «Ну, тогда ты отсюда не выйдешь». С 12 ночи до 6 утра они сидели со мной. Когда я ходил курить, они ходили со мной, чтобы я не сбежал.

Понятно, что это очень эмоциональная история. Представьте со стороны: человек приглашён на фестиваль, он портит работы других участников, а потом приходит к художникам, работы которых он испортил, и начинает их снимать на телефон. Понятное дело, что все эмоции максимально берут верх – меня подушили, немного побили. Но я изначально не хотел драться с кем-то, хотя я понимал, что мог бы получить достаточно сильно. И морально к этому был готов. Если бы мои работы кто-то испортил, я бы тоже отреагировал негативно.

 Это видео можно посмотреть где-то в сети? Или только на выставках?

Олег: Только не выставках. Я не уверен, что я хотел бы массово всё это распространять. Когда приходишь на выставку, тебе нужно посидеть, посмотреть, подумать. Это больше обращение к твоему личному – ты начинаешь задумываться о чём-то.

Соответственно, имена людей, которые вас удерживали, вы тоже не называете?

Олег: Нет, могу назвать – Слава Птрк, Рома Ink…

То есть, те кто вас и пригласил?

Олег: Да. Из участников фестиваля меня после этого, естественно, дисквалифицировали. Когда я сбежал и приехал уже в Москву, я спросил у Славы, собирается ли он продвигать мои работы в рамках фестиваля на сайте или в соцсети. Слава сказал, что он и оргкомитет стрит-артистов не считают, что я сделал художественное произведение.

Расскажите, где можно будет купить вашу книгу «Buffantgarde»?

Константин: Она будет продаваться в различных книжных магазинах города, в Эрмитаже, в «Подписных изданиях», в «Своих книгах» и ещё в нескольких. Полный список будет опубликован на сайте книги.  Пока что можно купить напрямую у нас, заказав на сайте.

А в сети её можно найти?

Константин: На сайте доступны несколько разворотов, которые создают достаточно неплохое представление о книге. Но далеко не все. Невозможно пролистывать онлайн и наблюдать за динамикой книги, отслеживать переходы от одного разворота к другому в электронном формате. Я не могу сказать, что мы склонны к какому-то оффлайн-мышлению. Просто нам нравятся книги и единственный способ, который позволил бы всё обобщить, – это не файл, а книга.

Какие отзывы о книге вы уже получили?

Константин: На одного человека книга произвела неизгладимое впечатление. Он стал закрашивать её, сидел и красил день и ночь, а потом подарил нам. Есть те, кто равнодушен, есть те, кто начинает возмущаться.

Вы пытаетесь выступать с ними в полемику?

Константин: Нет, зачем? Значит, что человеку это просто не нужно.

Беседовал Глеб Колондо / ИА «Диалог»