«Бывают лица отчаянно некрасивые, как ни ищи в таком лице зародыш гармонии — не отыщешь»: пост психолога о человеческих лицах и их загадках

Татьяна Петроченко — практикующий петербургский психолог, работает с детьми и взрослыми, проводит тренинги… А ещё пишет повести для детей, стихи, эссе, организует литературно-биографические мастерские и ведёт свой блог. Много интересного Татьяна размещает и на своих страницах в соцсетях: с позволения автора «Диалог» публикует один из её постов — о том, какими разными бывают человеческие лица.

Стёртые лица

Какие стёртые попадаются лица. Промелькнёт и не оставит следа в памяти. А начнёшь в такое лицо всматриваться — сразу становиться уныло и скучно.

Стёртое лицо. Как его описать? Не находится слов. А те, что возникают, сразу блёкнут и кажутся неподходящими. Стёртое лицо как обрывок смятой газеты: без начала и конца, без идеи и содержания. И самое неприятное, что фантазии не за что ухватиться в этом лице.

Бывают лица непривлекательные, но в них непременно есть какая-то черта, которая придаёт этому лицу, а если дать простор фантазии, то и его обладателю — изюминку. А наличие особенности делает персонаж уникальным, рождает в воображении историю, ведёт мысль к сюжету, к конфликту.

Бывают лица отчаянно некрасивые, ну как ни ищи в таком лице зародыш гармонии — не отыщешь. В прямом смысле уродским, как у Гуимплена, это лицо не назвать, но симпатичным его тоже не посчитаешь. Часто случается, что в таком бездарно сотворённом некрасивом лице просматривается характер. Яркий, выразительный, неважно, плохой или хороший, но ощутимый характер. И характер, будто яркая подкладка, то и дело выглядывает изнутри: через взгляд, изгиб бровей, сочетание несочетаемых губ и носа, какой-либо дополнительной червоточины в виде прыща, родимого пятна, оттопыренного уха, прорехи меж зубами. Хочется подолгу рассматривать такое лицо. Внутри сжигает стыд: вдруг человек знает о своей некрасивости — а ты как последняя сволочь пытливым и пристальным взглядом ему об этом не просто намекаешь, а орёшь во все свои голубые жадные глаза? Он же, бедолага, не догадывается, что ты вылупилась на него с восхищением и писательской страстью.

А бывают лица, напротив, — красивые. Редко, но бывают. Причём летом — чаще, зимой красивые лица почти пропадают, улетают, словно бабочки. Ещё заметила, что красивые лица в северных широтах встречаются чаще, чем на юге. Южную красоту подминает страсть и чрезмерная контрастность в чертах лица, в сочетании цвета губ, глаз, волос, кожи. Вроде красиво, но как-то уж слишком. А красота не бывает слишком. Красота — это, прежде всего, мера.

Встретится вдруг красивое, во всём гармоничное лицо, например, в метро, и возникает недоумение: как же эта диковинная бабочка залетела в каменный, душный, урбанистически холодный зиндан? Смотришь, любуешься и, мужественно преодолев пошлую бабью зависть, просто наслаждаешься чудом нерукотворной красоты, божественном мазком Творца, подкинувшего нам это пастельное чудо, чтобы не разуверились в его мастерстве.

А после, если удастся насытить своё эстетическое чувство, если бабочка не выпорхнет на ближайшей станции, начинаешь скальпелем сознания продираться сквозь совершенную форму в поисках не менее совершенного содержания. И романтически настроенная фантазия бежит, бежит от пошлой обывательщины вроде того, что «все красотки дуры», «дал ей Бог красоту и отнял разум», «не родись красивой, а родись счастливой», и прочего.

Есть лица — загадки. Лица — многогранники. Лица — калейдоскопы. Лица — оборотни. В одном ракурсе — удивительно обворожительное лицо. В другом — простушка Маня с трудоднями. Распустит волосы — неопрятная деваха с Купчаги, достанет резинку из кармана, соберёт свои лохмы в хвост — аристократка с точёным профилем. Застигнешь незнакомца в профиль — римский легионер. Повернётся — ну ёлки-палки, в мрачной парадной от такой хари голубем сизокрылым на крышу взлетишь от страха. Молчит лицо — залюбуешься. Откроет рот, начнёт говорить — фу, хабалка.

А вот о стёртых лицах и написать нечего. И придумать про них ничего путного не получается. Фантазия даже не спотыкается о такое лицо, а размыливается или выветривается, как выветривается в открытое окно запах тушёной капусты. За что, за какую карму Творец стёр эти лица? Или, может быть, это социально-эстетическая мимикрия под скучную обыденность, а на самом деле носители этих лиц бесконечно талантливые и страстные люди? Или же Творец просто скучал или ленился, создавая такую невыразительную форму?

Текст публикуется с незначительными правками

Читать пост Татьяны о консервации эмоций

Больше блогов — здесь.