Сергей Попов: То, что мы делаем сегодня на онкоотделении, пять лет назад казалось невероятным

Как происходит маршрутизация у вас в больнице?

«Маршрутизация» — очень энергоёмкий термин, особенно когда дело касается медицины. Маршрутизация позволяет за счёт шаговой доступности осуществить приём пациентов с вторичными изменениями, то есть не с локализованными формами рака, а с распространёнными. В нашей больнице программа осуществляется по мировому образцу. Мы открыли онкологическое отделение, в котором работают необходимые специалисты и имеется оборудование, которое позволяет хирургическим методом корригировать заболевание (то есть прооперировать, удалить опухоль, восстановить и предотвратить все последствия, чтобы человек не стал глубоким инвалидом). Ряду пациентов требуется только химиотерапия. Представляете, отсюда, из Калининского района ехать на Ветеранов или в посёлок Песочный? У него и так болевой синдром, человек и так плохо себя чувствует, а ещё дорога. Если у нас есть специалисты, которые соответствуют уровню и это отделение, если мы можем оказать хирургическую помощь, почему человек с онкозаболеванием должен куда-то ехать? Заверяю вас, химиотерапия — очень стандартизованная процедура. Это не искусство, как художник захотел — так написал, захотел – по-другому. Есть стандартизированные схемы для различных видов раков или онкологических процессов. Да, действительно, у нас здесь нет лучевой установки, но мы имеем договор с другими центрами, и на «лучи» человек может поехать туда.

Какие задачи решает маршрутизация?

Во-первых, это сокращение времени с момента постановки диагноза до начала оказания специализированной онкологической медицинской помощи. Второе – это увеличение ранней выявляемости онкологических заболеваний. Не секрет, что буквально 2-3 года назад у нас стадии Т3-Т4 превалировали над стадиями Т1-Т2. На 1-2 стадии можно выполнить оперативное вмешательство соответствующего объёма, и человек может вообще забыть о том, что он когда-то болел раком (пациенты проходят диспансерное наблюдение, но им пожизненно ставится стадия Т0). Благодаря пилотному проекту у нас получилось сократить время ожидания. Мы добились, что от выявления заболевания в поликлинике до получения помощи проходит менее недели. Это статистически доказано: работа велась с Медико-информационным аналитическим центром. Также маршрутизация позволяет предоставлять жителям Петербурга и, в частности, Калининского района, высокотехнологичную медицинскую помощь. У нас есть квоты для жителей Петербурга, и мы не без гордости и с удовольствием выполняем операции с использованием малоинвазивных технологий.

В качестве достижения, как я поняла, можно назвать сокращение времени. Может быть, есть что-то ещё?

Казалось бы, время ожидания для онкобольных не является важным, но когда человек ждёт по полгода – это плохо. Если сравнить неделю и полгода, вы же понимаете, что разница колоссальная. За это время первая стадия рака может перейти во вторую, вторая – в третью и так далее. Это, наверное, не совсем корректно по отношению к пациентам с позиции гражданской ответственности. К сожалению, такие случаи были. Наше учреждение первым в Петербурге стало предоставлять высокотехнологичную помощь и процедуры эндовидеохирургии. То, что делаем мы сегодня, пять лет назад казалось невероятным.

Что, например?

Например, радикальная лапароскопическая простатэктомия. Если бы вы мне сказали, что мы будем около ста (а в этом году даже больше ста) операций выполнять здесь, на этой базе, я бы ответил, что вы что-то не то говорите. Кстати, поначалу мы столкнулись с такой проблемой: выявляемость пациентов с 3-4 стадиями рака была огромной. И, казалось бы, это означало, что мы что-то делаем не так, — но нет. Такие негативные результаты мы получили за счёт того, что начали «вытаскивать» жителей на районную диспансеризацию. Но люди с 3 и 4 стадиями рака тоже нуждаются в медицинской помощи! Изначально мы думали, что получим приток пациентов хирургического профиля, чтобы себя загрузить, но получили приток пациентов на химиотерапию, паллиативную хирургию. Основным методом лечения у нас были химиотерапия и лучевая терапия. Это было неожиданно.

Насколько я знаю, в вашем онкологическом отделении 35 коек. Собираетесь ли вы расширяться?

Увеличения мы не планируем. Мы более или менее добились понимания относительно количества пациентов, которые у нас лечатся. Естественно, как только мы поняли, сколько их, то определились и с количеством требуемых химиопрепаратов. Поначалу, учитывая наши законы по госзаказу, было очень тяжело определить оптимальный их перечень. Скорее мы будем систематизировать и оптимизировать работу, и уже сейчас она становится более эффективной и результативной.

В каких именно направлениях?

Во-первых, сейчас отработан алгоритм прохождения пациентом этапов лечения: когда и куда он идёт, какие специалисты им занимаются. За счёт появления понимания того спектра препаратов, который мы используем, у пациентов нет сроков ожидания. Мы примерно знаем, какое количество пациентов находится на постоянном лечении, наблюдении, создаётся собственная база данных, эти пациенты вызываются, и им проводится курсовая химиотерапия. У многих понимание, что это химиотерапия – это приём таблеток. Есть и такие схемы, но есть другие, в рамках которых больному делают укол раз в три месяца или назначают приём препаратов на определённые дни: первый, третий, пятый, седьмой и так далее. Казалось бы: что тут непонятного? Но, чтобы выстроить это лечение, требуется время. Сейчас схема оптимизировалась, и, соответственно, повысилась эффективность работы. То есть мы поняли, как должно работать онкологическое отделение в рамках района.

А по каким признакам вы оцениваете эффективность?

Наша оценка эффективности строится на длительности наблюдения пациентов и количестве прооперированных на ранних стадиях больных. Конечно, мы ждём первого эха, которое будет в течение пяти лет. Будет подъём продолжительности жизни людей, которые проходили у нас лечение. Всё-таки в онкологии основные вехи – 5 лет и 10 лет. На одном из координационных советов молодые врачи предоставили математические выкладки, согласно которым для того, чтобы снизить смертность по онкологическим заболеваниям в Петербурге, необходимо в течение 10 лет проводить работы по всем направлениям: и скринингу ранней выявляемости заболевания, и химиотерапии, и хирургическому лечению. Если мы за 10 лет систематизируем работу, тогда увидим первые результаты нашего труда, а именно – снижение смертности.

Беседовала Маша Всё-Таки / ИА «Диалог»