Обновленный БДТ: от мебели Блока до wi-fi-платформ

Оказавшись в зрительном зале, экскурсанты рассаживаются. Первое слово берет художественный руководитель БДТ Андрей Могучий. Он рассказывает, что полтора года назад, когда он возглавил труппу театра, здание было совсем другим — стояло в лесах, на ремонте. Теперь здесь новая сцена, новый свет и новые кресла. Конструкция сцены в ходе ремонта была перестроена вопреки первоначальному проекту — она стала модульной.

«Оснащение сцены энным количеством плунжеров, каких-то механизмов опускных и подъемных – это такая входящая опция. Мы можем ее дополнять каким-то новым оборудованием, которое будет возникать в нашем мире. Как вы понимаете, все технологии довольно быстро развиваются. Эта сцена может довольно быстро впитать в себя какие-то инновационные проекты. Мы можем внедрять технологии сегодняшнего дня, и наши дети, внуки могут сюда ставить все, что хотят. Могут вообще выкинуть эту сцену и построить что-то другое», — рассказывает Могучий.

Худрук подчеркнул — по сути своей сцена простая, и ее нельзя назвать традиционным словом «трансформер». Могучий уверен — если бы площадка была насыщена стационарными механизмами, это грозило бы тем, что спектакли стали бы «невыездными». Поэтому в обновленном театре установили сцену-конструктор. Ее собрали из нескольких модулей. В конструкции предусмотрели круг-кольцо, wi-fi-платформы и компьютеризированные штанкеты.

«Чем меньше стационарного, тем лучше. Сегодняшний театр, на мой взгляд, должен быть приспособлен к любым фантазиям художника», — говорит Могучий.

Заместитель художественного руководителя, работающая в театре уже 37 лет и начинавшая еще с легендарным Георгием Товстоноговым, Ирина Шимбаревич рассказывает об истории театра. Здание, напоминает она, построили во второй половине XIX века по проекту Людвига Фонтана. Владела им, как и всей территорией от Екатерининского канала до Фонтанки и от Гороховой до Невского, семья графа Апраксина. Долгое время в Малом Императорском театре (такое название носил театр располагавшийся тогда в этом в здании), кроме непосредственно театральных помещений, были торговые лавки, а позади — трактир и гостиница. Апраксин и Фонтана при строительстве хотели, чтобы театр был «райским павильоном искусств».

Реставраторы восстановили исторический плафон над зрительным залом и рисунок на потолке: ангелов в райском саду. Во время реставрации, говорит Шимбаревич, постепенно открывалась историческая отделка. Сначала стал виден герб СССР и надпись «Пролетарии всех стран соединяйтесь», а затем более ранние слои. Сейчас театр восстановили почти в изначальном историческом виде.

В разговор вступает глава Северо-Западной дирекции по строительству, реконструкции и реставрации Александр Шабасов. Он рассказывает, что самое важное в реконструкции для представителей театров – не отстраняться, а участвовать в процессе.

«Со строителями надо жить, передавать свою мысль, философию, идеологию. Есть куча нюансов, которые присущи только театральной жизни. Никакой честный архитектор и строитель не может их постичь. В этом зале так много души и крови, эмоций, борьбы, споров, что по прошествии определенного количества лет ты смотришь на каждую ножку стула, канделябр, каждый изгиб и понимаешь, что что-то ты сделал уже не так. Бесспорно, эта новая команда во главе с Андреем Анатольевичем [Могучим] просто спасла театр», — говорит Шабасов.

В театре, рассказывает Шабасов, провели уникальные работы по «ловле» здания. Оказывается, если бы этого не сделали, БДТ просто мог бы съехать в Фонтанку и утонуть. Многое изменилось и внутри здания: например, под полом установили камеру статического давления. Она обеспечивает воздухообмен по всей системе, по всем ярусам в зрительном зале. Засчет этой системы театр вентилируется, кондиционируется и обогревается. К тому же в обновленный БДТ легко могут попасть инвалиды. Теперь для маломобильных групп населения есть доступ на все уровни: во время ремонта установили лифты, пандусы, отдельный вход, построили специальные туалеты.

Во время реконструкции решили не менять цвет стен последнего времени. Изначально здание было алым, но к юбилею Горького в 1932 году власть решила переменить цвет на синий. Именно такая гамма и осталась после реконструкции — правда, с сохранением исторических кладок.

Кресла для зрительного зала изготавливали в Италии по специальному заказу. Каждое обошлось театру в 700 евро, а количество мест уменьшилось с 1200 до 750. В зале установили пять софитов и две тысячи единиц светового оборудования. Для БДТ купили специальные системы, с помощью которых театр может записывать спектакли в HD-качестве. Как выяснилось, на реконструкцию всех зданий театра за четыре года работ потратили 6,2 миллиарда рублей.

Вся группа встает и идет вслед за Ириной Шимбаревич. Она говорит о своем огорчении тем, что вместо паркета на выходе со сцены во время ремонта положили плитку, а вместо некоторых гримерок сделали серверные.

Группа идет мимо расписания на «мужской этаж», в гримерную Сергея Юрского — известную многим своим потолком в автографах. Однажды, рассказывает Шимбаревич, у Юрского сидели Олег Басилашвили и Анатолий Галичев:

«Они сидели и Галичев сказал: «Вас-то хоть будут знать, потому что вы Басилашвили и Юрский, а меня знать никто не будет. Надо сделать памятник неизвестному актеру, как неизвестному солдату». И они решили расписаться на стенах. Так это и началось 26 января 1966 года».

Под сводами гримерной есть автографы Виталия Полицеймако, Нины Ольхиной, Георгия Товстоногова, Татьяны Дорониной, Кирилла Лаврова, Андрея Вознесенского, Генриха Белля, Александра Солженицына, Марка Шагала, Зиновия Гердта, Павла Луспекаева, Олега Табакова и многих других известных личностей. Но на потолке никогда не расписывались политики — такова принципиальная позиция театра.

«Когда Дмитрий Анатольевич Медведев приехал открывать театр после ремонта я сразу сказала: «Дмитрий Анатольевич, здесь вам расписаться не удастся». Эту страницу истории мы перелистнули, и он расписался как Юрский, точно на таком же простеночке, но в другой гримерной. Здесь есть только один человек, которому мы не могли не предложить расписаться. Это маршал победы Георгий Константинович Жуков. Когда мы попросили написать: «Маршал Победы», он сказал: «Да что вы? Я просто Георгий Жуков»», — говорит Шимбаревич.

Гримерная Юрского практически не подверглась реставрации. Рабочие только покрасили стены и установили дополнительные оконные рамы.

«Я думала, что мир скакнул куда-то вперед и что можно это все реставрировать. Ничего подобного. Просто замазали. Причем я здесь, можно сказать, жила, потому что боялась, что придут рабочие, которые постоянно менялись, кто-то что-то проштробит и все рухнет», — говорит заместитель худрука.

Сейчас гримерка Юрского стала комнатой народных артисток России Елены Поповой и Ируте Венгалите. В планах театра — восстановить гримерную №12, которая в свое время была закреплена за Кириллом Лавровым. Там поставят отреставрированную мебель, принадлежавшую Александру Блоку.

Все движутся к другому знаменитому кабинету БДТ — рабочему месту Георгия Товстоногова.

«Я так рада, что мы вернули исторический объем кабинету Товстоногова. Георгий Александрович пришел сюда 13 февраля 1956 года. Тридцать три года он прожил в этом кабинете. Очень любил его», — рассказывает Шимбаревич.

В комнате — письменный стол режиссера, на нем его любимая пепельница, пачка «Мальборо» и лекарства: гемитон и клофелин.

«У меня нет настоящей пачки «Мальборо». Я всех просила прислать, но никто, даже Спиваков, не понял меня. Они прислали мне с этим «раком», «страданием» и только один японец понял, что мне нужна историческая пачка. Но она мягкая, а у Товстоногова были твердые», — поясняет Шимбаревич.

Заместитель художественного руководителя показывает апрельский репертуар и настольный календарь за 1989 год, гастрольные афиши на стенах.

«Какой-то человек… Я не знаю, как можно прийти и оторвать у меня здесь 23 мая, чтобы записать телефон!», — возмущается она.

Шимбаревич показывает на столе икону грузинской Мадонны, привезенную из Бачковского монастыря. Икону изготовили в 1311 году. По словам замхудрука, образ всегда стоял на столе Товстоногова у чернильницы. У окна — портрет режиссера, который появился в кабинете в эпоху, когда художественным руководителем театра был Кирилл Лавров.

«У меня одна неточность, но мне обещали восстановить… У нас с Георгием Александровичем был звоночек. Если он звонит один раз, то это значит «Ира, надо что-то придумать, чтобы освободить меня!», если два раза, то ситуация напряженная, а если три, то значит его посетитель просто чокнутый человек», — вспоминает Шимбаревич.

По ее словам, театр манит именно сумасшедших. Заместитель худрука рассказывает историю, которой стала свидетельницей:

«Однажды мы редактировали с Георгием Александровичем текст, был выходной день. Звонит с проходной наша знаменитая Марина Афанасьевна и кричит «Ира, тут сумасшедший человек!». Она не успела докричать, как у меня открылась дверь и появился мужчина в твидовом пальто, шляпе и с портфелем. Думаю: «Что у него там в правой руке блестит?». Я поняла, что это кастет и просто помертвела. Он вошел, снял шляпу, бросил на диван, положил кейс и говорит: «Товстоногов здесь?». Если стоять, то видно, что Товстоногов здесь. У меня выхода не было, я сказала, что здесь. «У меня вопрос к нему деловой, быстрый, я не займу много времени». Он пошел в кабинет. Я говорю: «Георгий Александрович, снимите очки, перестаньте читать! К нам пришел нежданный гость!». Иду сюда, а сама думаю: «Ира, так, прилаживайся, вот пепельница, ты войдешь в историю!». Что вы думаете? История не продолжалась и трех минут. Он сел в кресло и сказал: «Товстоногов, Лоэнгрин может выйти в четвертом акте на сцену или не может?». Георгий Александрович откинулся в кресле. Он был гений, поэтому сказал: «Лоэнгрин может и должен выйти на сцену в четвертом акте!». Мужчина получил то, что хотел, и ушел».

Шимбаревич показывает группе фрагмент бруса со старой сцены БДТ. Когда здание реставрировали, замхудрука удалось забрать брусок для экспозиции в кабинете Товстоногова. Кстати, кусок этого дерева театр подарил на день рождения Владимиру Путину — с подписями всей труппы и театральными афишами по торцам.

Подготовила Маша Всё-Таки / ИА «Диалог»