«Это было чудо!» Очевидец первых «Алых парусов» – о празднике 1968 года

Двадцать седьмого июня исполняется 55 лет с того дня, как состоялись те самые, первые «Алые паруса» в Ленинграде. По такому случаю наш фотокорреспондент побеседовал со своим бывшим коллегой по газете «Невское время», журналистом Владимиром Желтовым, который был среди зрителей того, изначального праздника – и тех, что за ним последовали до того, как в 1979 году мероприятие отменили на долгие четверть века.

— Расскажите, как всё началось, как вы оказались на этом празднике?

— Из того, что я помню – потому что записей я не вёл – дело было так. В мае 1968 года у нас был «последний звонок». Я учился тогда в школе-интернате № 28 на Пискарёвке, но я и ещё два человека находились в особом режиме – ночевали дома, а туда ездили как в обычную школу. И вот в мае, числа 25-го, кто-то из ребят рассказал, что есть такая традиция: выпускники гуляют всю ночь в центре города. Нам было весело – как-никак, «последний звонок» – и мы коллективно решили: почему бы и нам не погулять? Нас было человек 10 или 15 (не весь класс – точно), и мы поехали в центр, ещё не зная, куда именно отправимся и что будем делать. До того каждые каникулы я ездил на Украину, и даже не видел разведённых мостов в белые ночи – и среди других ребят были такие, которые тоже этого не видели. Конечно, нам хотелось посмотреть, как разводятся мосты.

Мы приехали в центр часов в одиннадцать вечера, и от Кировского моста (так в советское время назывался Троицкий мост – ИА «Диалог») пошли по Дворцовой набережной. Народу было довольно много. Мы просто гуляли, веселились, травили байки – и не поняли вовремя, что пора заканчивать радоваться: мосты развели! Транспорт не ходил, поэтому нужно было где-то дожидаться утра. Мы зашли в парадную какого-то великокняжеского дворца на Дворцовой набережной – тогда они не закрывались так, как сейчас, можно было зайти практически куда угодно. Так мы дождались утра, спали друг у друга на коленях – и, вымученные, разъехались по домам (или в интернат).

Такова была предыстория. То было в мае, а в июне мы сдавали экзамены за восьмой класс (потом я три года, уже работая, доучивался в школе рабочей молодёжи, а затем поступил в университет). И двадцать седьмого числа мы были в интернате, когда мой одноклассник Борис Байков вбежал в класс и сказал: «Ребята, сегодня будут «Алые паруса»!» Я не помню, был ли он среди нас в той первой прогулке, но те, кто был тогда с нами, сказали: «А, мы это уже видели!» Какие там «алые паруса», белые ночи…»

— То есть они просто не поняли, о чём речь?

— Да. Он сказал, что узнал: в школьном комитете комсомола говорят, что начинается новая традиция, и хорошо бы, чтобы мы были там. И мы – примерно столько же человек, что и в первый раз – отправились гулять по ночному Ленинграду. А потом увидели эту шхуну под алыми парусами.

— А вы знали, что это за судно?

— Даже если бы мы задавались таким вопросом, мы не получили бы на него ответа. Тогда не было Интернета, и задать кому-то вопрос было нереально.

— Какие у вас были впечатления?

— Мы обалдели! Это было чудо. Тогда это был, по сути, первый парусник, который мы вообще увидели в жизни. Это сейчас их много, а тогда их практически не было. Тем более что незадолго до того (в 1961 году – ИА «Диалог») вышел фильм «Алые паруса» с Анастасией Вертинской и Василием Лановым – это был один из тех фильмов, которые на меня тогда произвели впечатление. Впереди, мы верили, было всё светлое, и получился необыкновенный праздник! Для нас он закончился в парадной, откуда – мы точно знали – нас не погонят: мы допили вино, которое у нас было, закусили и подремали до первого транспорта.

В следующие годы – до того, как осенью 1971 года меня призвали в армию – мы уже своими компаниями обязательно ходили каждый год на «Алые паруса», самостоятельно. Я помню, что в 1969 году я устроился на завод, и мы с моим дворовым товарищем Толиком Николаевым целую неделю отправлялись гулять по ночному городу. А поскольку утром надо было на работу, мы, вернувшись домой, быстро собирались на завод, а после окончания рабочего времени отсыпались – и снова шли гулять.

В 1973 году я демобилизовался, и с весны 1974-го ещё года три бывал на «Алых парусах». Это было интересно, романтично, но… если вспоминать мои первые праздники, до армии, то там я не помню ни драк, ни других эксцессов. А уже потом мы стали замечать, что появлялись пьяные, то здесь, то там вспыхивали драки, постоянно кто-то к кому-то цеплялся (особенно, увы, к девочкам), и праздник уже превращался, как говорится, в «пьяную свадьбу»… Ведь раньше туда можно было попасть свободно, никаких ограничений, как сейчас, не было. Милиция не справлялась – постовые были, но они не могли бы за всем уследить, даже если бы хотели. Поэтому мы и перестали ходить – чтобы избежать инцидентов. Но уже тогда народу на набережных было очень много. Если в первые, для меня – доармейские, годы там было людей примерно как сейчас на Невском, то потом толпы были уже такие, что бывало не пробиться, и там начинали твориться безобразия.

— А как становилось известно о празднике?

— Через «сарафанное радио», конечно. Молодые люди уже знали, что будут «Алые паруса» – праздник выпускников. Потом школы уже начинали организовывать это – вывозили людей с педагогами и воспитателями. Но ограничений не было – никаких металлоискателей, никто не проверял, нет ли у людей бутылок.

У меня создалось впечатление, что постольку в 1968 году молодые люди, выпускники, уже массово ходили гулять по ночам на набережные, в обкоме партии или комсомола просто решили взять это под контроль – и придумали этот праздник.

Беседовал Илья Снопченко / ИА «Диалог»