«Поп-продукт от классики»: о шоу «Вивальди. Любовь и смерть в Венеции» рассказывает его автор Евгения Зима

Конец осени Санкт-Петербург встретит классикой – 29 ноября в клубе А2 пройдет мультимедийное шоу «Вивальди. Любовь и смерть в Венеции». Историю знаменитого композитора расскажут не только с помощью музыки и актёрского мастерства, но и дополненной реальности (AR), 3D-дизайна и графики. Почему эта история не только о Вивальди, но и о каждом из нас, как заставить классику звучать по-новому и почему мультимедиа – искусство будущего, «Диалогу» рассказала создатель шоу Евгения Зима.

– В одном интервью вы сказали, что хотите, чтобы люди перестали воспринимать музыку как «корм для ушей». Считаете ли вы, что классическую музыку действительно возможно популяризировать для широких масс?

– Я считаю, что классика должна быть потной, как рок. Сексуальной, как джаз. И современной, как хип-хоп. И в ней есть все эти зёрна, и как раз то, чем я занимаюсь — это популяризация, и это моя миссия как музыканта.

Я не считаю, что классика — это удел избранных. Это как раз простая, современная, доступная музыка, и не надо делать из неё что-то такое сложное и непонятное. Мне кажется, что делать из неё музыку для избранных — это очень тупиковый путь развития. Как сказал Майлз Дэвис: джаз испортился в тот момент, когда стал пищей для высоколобых. Люди, слушая классику, разовьют свой вкус. И уже не захотят слушать «корм».

– Почему из мировых классиков вы выбрали именно Вивальди?

– Я выбрала Вивальди неспроста. Для меня это очень неоднозначная фигура в классической музыке, потому что это абсолютный поп-продукт от классики в хорошем смысле слова. В своё время, когда писал Вивальди, это было «попсой», его же все ругали, что это слишком просто, слишком намеренно. Но его музыка пережила века и показала себя нетленной, нерушимой и вечной.

И второй момент, который меня очень вдохновлял: Вивальди — это совершенно знаковая фигура в мире музыки, она не раскрыта совсем, некий Леонардо да Винчи от музыки. До сих пор непонятно, его ли эти произведения, которые мы играем. А был ли вообще такой Антонио Вивальди, или это собирательная личность? Меня очень привлекла его история. Да, он был монахом по историческим данным, он влюбился в женщину, его отлучили от сана. Это настоящая драматическая история. Мне хотелось показать её зрителю, мне хотелось сделать не бронзового Вивальди, как у нас Пушкина любят подавать, а совершенно живого, мистического. И мне очень хотелось показать любовную историю.

 – Что для вас было важнее – рассказать о Вивальди как о человеке или как о творце, привлечь внимание к его музыке?

– К его музыке совсем не надо привлекать внимание, потому что она невероятно популярна – считается, что это самая популярная музыка в мире. Она играет где-то каждую минуту. А вот идея сделать о нём историю меня очень вдохновила.

– Расскажите о работе над шоу. Как строился процесс, подбиралась команда?

– Подготовка заняла около двух с половиной лет. Команда частично со мной перешла из первого проекта (шоу «Музыка в темноте» – ИА «Диалог»). Какие-то люди, конечно, поменялись, потому что Вивальди – намного более крупный проект. Подбирала я всё сама, исходя из своих собственных соображений. Дизайнерская команда, которая делала мне графику, осталась та же. Я привлекла ещё ребят, которые разработали специальное приложение с дополненной реальностью. Процесс был очень трудоёмким и длинным, потому что много-много додумок и переделок возникало по ходу работы. Какие-то технические моменты, которые невозможно было реализовать. Я до сих пор нахожусь в процессе, и мне это нравится. Это шоу живое и не нафталиновое, оно постоянно дорабатывается. После премьеры ничего не заканчивается. Для меня это только начало.

– В шоу вы используете не только и не столько произведения самого Вивальди. Музыку каких исполнителей и жанров вы выбрали и почему?

– Да, в шоу есть не только Вивальди, там и современная музыка. Есть треки, написанные специально для шоу. Очень много треков барокко, но при этом в современных аранжировках за счёт ударной установки, таких инструментов, как саксофон, MIDI-гитара (синтезаторная гитара – ИА «Диалог») и так далее. Я не хотела визуализировать Вивальди, как это обычно происходит. Ещё очень важный момент, что один из героев шоу и один из важных персонажей — это сама Венеция, и, чтобы показать это в полной мере, конечно, необходима разная музыка.

– Самого персонажа Вивальди играют сразу два актёра. Почему?

– Ну, во-первых, это не актёры. Один из них певец, другой — танцор. Моё шоу — это синергия разных искусств, и мне очень хотелось показать в шоу разные его стороны. Потому что главный вопрос: кто же был этот Антонио Вивальди? Рыжий монах, непризнанный гений или, может быть, его и вовсе не было, и это просто призрачный венецианский баут («баута» – мужская венецианская маска – ИА «Диалог»)?

Более того, есть ещё и третий человек, которого мы не видим. Это рассказчик, который читает текст. Всё шоу — это некая модель для сборки, пазл, который зритель может собрать сам, и финал в шоу тоже открытый, и это очень-очень интересно.

– Расскажите про технологии в вашем шоу. Легко ли было их внедрять?

– Из технологий мы используем мэппинг, графику, 3D-motion дизайн и дополненную реальность (AR). Внедрять их было очень нелегко. Более того, зрители до сих пор иногда не понимают, как использовать QR-код или дополненную реальность. Но меня это не расстраивает, я понимаю, что всё придет. Это совершенно не мешает успеху шоу, его красоте. И для меня парад технологий — это никогда не самоцель. Мне важнее донести саму историю.

Я уже говорила, что это история не только о музыке, а скорее о целой эпохе, о самом Вивальди и о Венеции. Думаю, что смешно в XXI веке ограничивать себя, когда я могу подчеркнуть музыку, подсветить то, что считаю нужным. Мы живем в век технологий, мы не можем этого не учитывать. Но мне хотелось показать, как это делать красиво и так, чтобы направлять человека в суть. Ведь ни для кого не секрет, что Интернет — это такая большая помойка, в которой есть как бриллианты, так и мусор. И для меня использование технологий — это скорее про бриллианты.

– Считаете ли вы, что будущее за «мультимедийным искусством», потому что с его
помощью легче воздействовать на аудиторию?

– Да, я считаю, что будущее за мультимедийным искусством, но не потому, что легче воздействовать на аудиторию, а потому что глупо отрицать прогресс. Я скорее стараюсь всегда воздействовать на зрителя максимально глубоко. Но не всегда это дело технологий. Это синергия искусства и технологий.

– В чем заключалась ваша главная цель как режиссёра? Какую мысль вы хотели донести до зрителя?

– Я не считаю себя режиссёром, хотя, судя по всему, уже им стала. Главная мысль и в первом моём шоу, и во втором — это некий «ретрит» в себя. История Вивальди — это история каждого. Это очень современная история, про социум. Это история любви, это история предательства, пути к себе. И моя главная мысль о том, что уже есть всё внутри. И мы всегда знаем правильный ответ, просто нам страшно идти туда и смотреть внутрь.

– Планируете ли вы подобные проекты про других музыкальных классиков?

– Я не планирую проекты про других музыкальных классиков. Я всегда жду, когда меня зацепит. И если история действительно цепляет, то мне всё равно, кто это будет: классик или нет. Мне просто нужно вдохновение поймать, и тогда я сама творю свою вселенную. И сама знаю, как это подать, чтобы это было интересно, вне зависимости от того, кто эта личность.

– Есть ли глобальная идея у вашего творчества в целом, или у творца, как у самурая, есть только путь?

– Пока для меня это путь. И на этом пути есть такие оазисы идей. Сейчас мне хочется воплощать вот эту идею, и я чувствую, что это правильный путь. Может быть, через два года мне захочется, чтобы было по-другому. Если у тебя есть глобальная идея, и ты при этом не гибкий, то ты просто становишься фанатиком этой своей идеи.

Беседовала Дарья Строгальщикова / ИА «Диалог»