Организатор и продюсер событий Наталия Франкель: «Больше проектов – больше любви»

На прошлой неделе в Петербурге в шестой раз прошла конференция «Суровый Питерский SMM». Для организатора Наталии Франкель это не единственный подобный проект – на её счету десятки образовательных конференций и фестивалей, создание «Высшей школы таргета» и сообщества о событийном маркетинге «Ивентология».

Почему Петербург – столица русского SMМ, чем «Суровый Питерский» отличается от конкурентов и как вести столько проектов сразу, выяснил у Наталии «Диалог».

— В чем уникальность «Сурового Питерского»?

— Проект всё время, все 6 лет растёт – от 900 до 30 000+ участников. Цель «Сурового Питерского SMM» – стать самым масштабным, самым полезным конференционным событием в русскоязычном – на данный момент – сегменте в нише продвижения в соцсетях. И собрать всю аудиторию бизнеса (от микро до федерального): маркетологов, SMM-щиков, пиарщиков, руководителей отделов маркетинга. Всех, кто так или иначе связан со всем тем, что так важно для продвижения бизнеса, товаров, услуг, кто хочет делать это продуктивно и эффективно. С годами растёт масштаб, узнаваемость, репутация и количество участников.

От других подобных проектов мы отличаемся масштабом. Мы самые крупные, и никто даже близко не дотянулся до этой планки. Ещё отличие в том, что мы выводим на рынок новых спикеров и делаем это в большом количестве – до 60% могут быть новичками или неизвестными рынку. Кроме того, мы очень много внимания уделяем продакшну и делаем его безукоризненно в плане тайминга и контента, мы много работаем со спикерами над презентациями. Эти элементы у нас великолепны, и это то, чем мы гордимся.

— Почему Питер — столица русского SMM?

— SMM – это явление, это глобальная история, а у каждой глобальной истории должна быть столица. Мы ещё на первом лендинге «Сурового» в 2015 году написали: «Раньше Петербург был столицей русского рока, но времена изменились. Добро пожаловать в столицу русского SММ». Мы решили, что русский рок – это так же значимо, так же культово, так же великолепно, так же громко и так же круто, как и «Суровый». Поэтому мы так его и назвали.

— Должен ли организатор разбираться в теме события?

— Нет, не обязательно. Я не разбираюсь в SMM – не знаю, где вход в рекламный кабинет, и никогда не знала. Я считаю, что каждый должен заниматься своим делом. Я очень хорошо делаю продакшн, круто собираю команды, понимаю всё в плане алгоритма создания лучшего события в нише. А мой партнёр Дмитрий Румянцев отлично понимает в маркетинге, в SMM, в продвижении, в спикерах, в том, как составить самую великолепную, шикарную и сильную программу, которая будет на порядок выше всех других программ по этой же теме. На других событиях он знает, где брать экспертов, как выводить в инфополе спикеров-новичков. Я как организатор знаю тему в общих чертах, но не разбираюсь в львиной доле того, что должен знать SMM-щик.

— Какая у вас команда?

— Конференцию делает команда в общей сложности из 10-12 человек. Она у нас постоянная, то есть мы почти не берём проектных людей – и если берём, то, как правило, это кто-то из бывших волонтёров, которые с нами уже работали. Эта команда работает над всеми нашими проектами, то есть те, кто делает сейчас конференцию «Суровый Питерский SMM», потом будут делать другую конференцию, потому что линейка крупных событий у нас расписана на год вперёд, и все понимают, что нас ждёт дальше.

Организатор событий: «Люди всё помнят, на дистанции ошибки не прощаются»

Первым маркером хорошего организатора могу назвать желание человека работать на результат. Не формальное «отсиживание» в офисе с 9 до 6, а реальная готовность, азарт, включённость и любопытство – как сделать лучше и круче? Второе – это ответственность за результат, то есть человек должен уметь брать на себя ответственность за то, что он делает. Не за то, что он обещал, и не за то, что он придумал, и не только за процесс, а за то, что в итоге получилось. Ну, и общая человеческая адекватность, которую я, как правило, улавливаю ещё на этапе встречи с соискателем. Это такая химия, когда я вижу, что человек из нашей «стаи». Что он будет для неё ещё одним прекрасным элементом и украшением.

— Как выглядит ваш рабочий процесс?

— У меня нет каких-то особых способов организации пространства и рабочего времени – у меня это всё выглядит как хорошо управляемый хаос. Я могу работать из любого места: из кофейни, где играет громкая музыка, из машины, сидя за кухонным столом – для меня это совершенно не влияет на продуктивность и результат. Есть обязательное планирование дел накануне – если я этого не сделала, то мне будет сложнее потом делать всё то, что мне по-хорошему нужно. Все дела записываются в ежедневник, всё расписывается так, чтобы был баланс для личной жизни, для отдыха, для детей и для работы. Тогда получается достаточно продуктивная система, но она не содержит никаких самых рекомендуемых и самых популярных в мире инструментов. Я сейчас не пользуюсь ничем, кроме Google-календаря, Google-заметок и бумажного блокнота. Это та система, которая мне удобна, и она даёт эффективность и продуктивность. Ну, и я рано встаю и рано ложусь, это, мне кажется, тоже немаловажно.

— Приходилось ли бороться с выгоранием?

— Я выгорала несколько раз. Самое жёсткое выгорание было в 2017 году, когда мы за три недели провели три конференции, две из них клиентские, в двух городах – Питере и Москве. Плюс тогда я писала первую книгу. Восстановление тогда заняло около полугода. Второе выгорание я поймала в период пандемии, когда мы делали очень много всего за очень короткий промежуток времени. Мы сохранили команду и проекты, многое переформатировали и придумали, но там я тоже выгорела и ушла в отпуск и диджитал-детокс на полтора месяца. С тех пор я очень хорошо понимаю, что мне надо делать, чтобы не выгорать – я планирую отдых до того, как понимаю, что «словлю» выгорание.

Очень медленный текст: что такое дауншифтинг и при чём тут Стив Джобс

Мой обычный рабочий день длится где-то с половины девятого-девяти утра до четырёх-пяти часов дня. Я очень хорошо знаю своё волнообразное рабочее состояние, и после четырёх-пяти часов дня я совершенно не так продуктивна. Дальше – нерабочие встречи, вечера с детьми, время для себя.

— Есть ли у вас лимит проектов?

— Лимит всегда есть – лимит здравого смысла, лимит часов в сутках. Поэтому мы не отказываемся от идей, мы их откладываем, пишем специальный список, в котором стоит очередь идей на реализацию. Конечно же, мы в моменте очень часто не делаем то, что хотелось бы, то, что актуально, потому что руководствуемся количеством людей в команде, естественным объёмом того, что может делать каждый человек. Да, график не резиновый, и мы не делаем всё то, что по-хорошему могли бы и хотели.

«Не только «бла-бла» в Интернете писать»: как студенты планируют изменить мир с помощью технологий и доступа в Сеть

Нужно каждый проект делать как самостоятельный, а не добавлять его, например, бонусом к загрузке какого-то члена команды. Проект должен иметь свой план, свою команду, время на реализацию. Нужно очень хорошо понимать, что каждый проект самостоятельный, целостный и конечный, и нужно отдавать ему ровно столько внимания, людей, денег и ресурса, сколько ему нужно. Тогда он будет качественный, и от этого зависит количество проектов, которые можно делать одномоментно. Всё делать не получится.

— А любимые проекты?

— Любимых проектов нет. Потому что в определённый момент я поняла, что заниматься надо в принципе только тем, что нравится, тем, что любишь. Поэтому любимые проекты у меня все – вся их экосистема, которую мы построили и развиваем. Другое дело, что есть приоритеты, и в какой-то момент, естественно, есть проект, который находится в большем приоритете, чем другие. Он находится в приоритете, пока мы его развиваем, создаём, упаковываем, выводим на рынок, масштабируем. А потом он попадает в корзинку с любимыми проектами, и так их просто становится больше. Больше проектов – больше любви.

Беседовала Дарья Строгальщикова / ИА «Диалог»