Берегись ружья: как устроена охота в России и что о ней думают зоозащитники

В августе в Ленинградской области стартует сезон осенней охоты: с начала этого месяца разрешена добыча кротов и бурых медведей. С 15 числа к ним в список добавятся, к примеру, барсуки, рябчики и тетерева, а в сентябре — зайцы, волки и лисицы. Для охотников эти дни — сплошное раздолье, а для зоозащитников — очередной повод для беспокойства. «Диалог» пообщался с представителями обеих сторон и узнал, какие процедуры проходят россияне, прежде чем выйти в лес с ружьём, как отечественные законы регулируют спортивную и любительскую охоту и нужна ли она вообще современному обществу.

Важные бумаги

Главный документ российского охотника, без которого его точно не пустят за добычей, — охотничий билет. Эта корочка помогает получать разрешения на отстрел животных, а ещё позволяет свободно перевозить огнестрельное оружие (если на него уже есть лицензия).

Оформить такой билет в России не так сложно: для этого потенциальный охотник — дееспособный гражданин без непогашенных или неснятых судимостей — всего лишь должен подать в МФЦ паспорт и фотографии. В теории ему также нужно ознакомиться с «охотничьим минимумом» — базовой информацией о животных, способах охоты и мерах безопасности. Но на практике ни государство, ни общественные организации не обязаны проверять, прочитал ли заявитель этот ликбез, отмечает председатель совета межрегионального отделения спортивной общественной организации «Военно-охотничье общество» Александр Долинский.

«Государство снизило практически до нуля роль общественных организаций в плане подготовки и воспитания охотников: забрало у нас функции проведения «входа минимум». Тем не менее Военно-охотничье общество этим вопросом занимается: мы в любом случае знакомим тех, кто к нам вступает, с основами. Два раза в год собираем их на семинары и методические инструктажи», — добавляет мужчина.

Получив билет, «зверобой» может выбрать место для будущей охоты. В заповедники и заказники его не пустят — добывать животных там запрещает уголовный кодекс страны. Но у охотника много других вариантов: на территории Ленинградской области, согласно карте комитета по животному миру, действуют 178 охотничьих угодий — общедоступных и частных. Эти площадки, где официально разрешено добывать дичь, занимают в регионе сотни тысяч гектар. К примеру, Военно-охотничье общество, по данным Александра Долинского, курирует в Ленобласти восемь хозяйств суммарной площадью 423 тысячи гектар.

«Однако на наших территориях есть ограничения на охоту — так называемые «зоны охраны», которые равны 10% от охотничьих угодий. Там, где назначается зона охраны (а она устанавливается на несколько лет), охота не производится. Если же на территории зоны охраны, допустим, зверь подразвёлся, мы принимаем решение перенести её, а здесь охоту разрешаем», — объясняет представитель охотничьей организации.

При этом просто приехать в угодье с билетом — недостаточно. Также ловцам зверей требуется получить разрешение на добычу охотничьих ресурсов (через комитет по животному миру или в частном охотхозяйстве). Этот документ выдаётся отдельно на каждого зверя: в нём указано, кого охотник намерен добыть, где и в каком количестве. Иными словами: если человек хочет застрелить лося, медведя и кабана, он должен приобрести три отдельных разрешения, а на охоте не имеет права трогать других животных. При этом выдаются подобные бумаги в ограниченном количестве.

«Мы проводим установленные законом биотехнические мероприятия, в том числе зимний маршрутный учёт животных. Результаты этого учёта подаём в вышестоящую природоохранную организацию: комитет по животному миру. И там, исходя из полученных данных, нам выдают определённое количество квот на животных. Если у тебя, допустим, столько-то кабанов в угодье, ты можешь добыть столько-то процентов», — рассказывает Александр Долинский.

Стоимость разрешений, к слову, невелика: 450-650 рублей на госпошлину плюс сбор за добычу некоторых видов. Так, чтобы заполучить взрослого медведя, нужно отдать три тысячи рублей (для сравнения — минимальная стоимость одной только шкуры этого зверя на рынке начинается с 30 тысяч рублей). За лося просят и того меньше — 1,5 тысячи. Дешевле всех комитет по животному миру оценивает бобра и тетерева: за них берут 60 и 20 рублей соответственно.

Для охоты в частном угодье потребуется приобрести ещё и путёвку в охотничье общество, за которым закреплена территория. Если вы заранее оформили в нём членство, можно рассчитывать на льготы.

«Также членский билет даёт право отдыха на наших базах. Мы ведь проводим большую военно-патриотическую и воспитательную работу с людьми: организуем соревнования по стендовой стрельбе, по рыбной ловле, охотничий биатлон. Если ты не член общества, не сможешь в этом участвовать», — добавляет Александр Долинский.

Коврик из кабана

Получив все нужные документы, человек может начинать охоту. Если же в процессе он не убил животное с первого попадания, то, согласно приказу Минприроды, обязан преследовать зверя для того, чтобы сделать добор (контрольный выстрел).

«Затем охотник сразу делает в своём разрешении запись о том, что он добыл дичь такого-то числа, и сообщает об этом егерю, чтобы тот сделал свою отметку. Далее разрешение закрывается. Охота на кабана, лося и медведя вообще проводится только в присутствии работника хозяйства: если охотник что-то добыл, сотрудник сам делает отметку о добыче. В случае ранения делается отметка о ранении. Это всё строго учитывается. Потому что как выпустить человека охотиться без соответствующего контроля? Люди же разные бывают: один добыл кабана, пришёл и сразу сообщил об этом. Другой добудет кабана, по-тихому всё сделает, а его разрешение останется чистым. Так нельзя», — говорит Александр Долинский.

Животное, отмечает представитель Военно-охотничьего общества, изначально является собственностью государства, но после добычи переходит к человеку (так как он оплатил пошлину, сбор и, можно сказать, выкупил зверя).

«Отходы от дичи охотник обязан утилизировать — закопать или сжечь, в зависимости от вида. Мясо же может употребить в пищу или продать, если у него есть на это права. Шкуры также можно оставить — медвежьи и волчьи, например, оставляют. Кабана могут на коврик использовать. Естественно, используются шкуры куницы, норки — пушных зверей. Их отдают на изготовление скорнякам», — рассказывает мужчина.

По его словам, случаются ситуации, когда охотники убивают не то животное, которое выслеживали: к примеру, собирались добыть утку, но внезапно из-за дерева выскочил заяц, которого человек тут же пристрелил.

«В таком случае он подлежит жестокому наказанию, если его на этом деле поймают. Но в плане уголовного и административного наказания у нас в стране всё далеко не совершенно. Человек, незаконно добывший лося, к примеру, может спокойно от суда откупиться. Положение очень непростое», — добавляет Александр Долинский.

Польза обществу или жестокое развлечение?

Тем не менее председатель совета Военно-охотничьего общества не считает охоту угрозой для сохранения диких животных в природе. С его точки зрения, охотничьи организации, напротив, даже приносят зверям пользу, поскольку — по заключённым с государством соглашениям — обязаны инвестировать в развитие своих угодий, в том числе подкармливать обитателей фауны.

«Дело в том, что зверю, чтобы поддерживать организм в здоровом состоянии, нужна соль: в дикой природе она не всегда и не везде есть. Вспомните — лось ищет соль, заяц ищет соль, другие животные тоже. Поэтому в наши обязанности входит закупка соли и установка искусственных солонцов. Кроме того, мы подсыпаем разным животным зерно, кукурузу, иногда хлеб. Также наши егеря патрулируют охотничьи хозяйства. Вот недавно, например, обнаружили незаконные петли (ловушки — ИА «Диалог») на крупных животных. Конечно, поймать нарушителя сложно, но тем не менее егерь принимает меры для ликвидации последствий», — аргументирует свою позицию Долинский.

Он добавляет: отстрел одних животных может помочь размножению других видов. По словам мужчины, лисы, к примеру, являются разносчиками болезней и разоряют гнёзда тетеревов, рябчиков и глухарей, а потому «должны подлежать определённому отстрелу».

«Или, допустим, волк: некоторые говорят «санитар леса». Этот санитар съедает немеренное количество животных! Почему у нас косули не водятся? У нас же свойственные для косуль угодья, особенно в Кингисеппском районе. Да потому что волк не даст ей вообще размножаться. Кроме того, охота — исконно старинный вид деятельности, и у нас она не настолько широко развита, чтобы её ограничивать», — заключает Александр Долинский.

В свою очередь председатель общественной организации «Голоса за животных» Динара Агеева не разделяет подобное мнение. С её точки зрения, охотники часто лишь прикрываются тем, что приносят пользу природе и помогают сохранению видов, однако сами убивают тех же животных, на которых охотятся хищники.

«Природа сама может отрегулировать процесс сохранения видов, вмешательство человека возможно лишь тогда, когда животному нужна наша помощь. Люди и так виноваты в истреблении большинства видов, проживавших на планете, а сейчас ещё и ставят под угрозу существование оставшихся», — считает Динара Агеева.

По мнению председателя «Голосов за животных», аргумент о необходимости питания мясом и, как следствие, его добычи путём охоты в XXI веке не актуален, поскольку сейчас существует альтернатива в виде сбалансированного растительного питания.

«Убийство животных ради развлечения или промысла — это уже пережиток прошлого. В ходе развития цивилизации у человечества менялось отношение к жизни и сейчас всё больше людей руководствуются принципами сострадания и справедливости не только для представителей своего биологического вида, но и других существ. Ведь они так же, как и мы, чувствуют боль и страх, удовольствие и радость, хотят жить и страшатся смерти. Всё это уравнивает нас с ними и поэтому насилие над животными не имеет права на существование, как и насилие над людьми», — объясняет Динара Агеева.

Зоозащитница добавляет: пока в России ещё действует охотничье лобби, представленное непосредственно самими охотниками и дельцами, которые зарабатывают на них деньги. Такое лобби, отмечает Динара Агеева, старается притормозить этический прогресс, ведя свою агитацию, препятствует принятию законов в защиту животных.

«Им хоть и удалось протащить ряд жестоких законов, среди которых акт о вольерной охоте, но сделано это было с большим трудом, при сильном противостоянии неравнодушной части общества. Как уже сказала ранее, у людей меняется отношение к животным, и это затрагивает также представителей органов власти. Среди них мы находим всё больше единомышленников, а значит, охотничье лобби будет слабеть — не каждый политик решится отстаивать интересы тех, чья деятельность осуждается обществом», — уверена представитель «Голосов за животных».

Беседовали Дарья Тюрина, Евгения Чупова / ИА «Диалог»