Илья Барамия: «В России появилась оторванная независимая сцена, которая живёт по своим законам»

Мы встречаемся с музыкантом «хмурого дуэта» AИГЕЛ Ильёй Барамией в школе креативных индустрий в Новой Голландии. Летом он вместе с солисткой дуэта Aйгель Гайсиной сыграет сет на фестивале STEREOLETO в «Севкабеле». Оглядываемся по сторонам, начинаем беседу.

Прикольное место. Что здесь? Чем вы здесь занимаетесь?

Я куратор отделения саунд-дизайна и звукорежиссуры детской школы «Маяк». Её идея состоит в обучении «профессиям будущего». Сейчас важно знать вещи, которые соответствуют веку, и ориентироваться в них. Профессию экономиста сейчас получать, скорее всего, бессмысленно. Этих специалистов будет слишком много, а умение ориентироваться в современных технологиях, и вести, заканчивать какие-то проекты, будет важнее, чем всё остальное.

Саунддизайн и звукорежиссура – это разные вещи?

Я вообще не умею названия придумывать – ни к группам, ни к песням, ни к альбомам. Как назвали, так и назвали. Я стараюсь учить писать музыку. Ко мне приходят дети от 8 до 17 лет без знаний в этой области. Я показываю, как это делать, просто имея компьютер, телефон или планшет.

А у вас есть какое-то музыкальное образование?

Нет.

А какое есть?

У меня техническое образование. Я закончил физмат школу-интернат, потом – строительный. То есть никак не связанное с музыкой. Все учителя, которых сюда приглашали, — действующие профессионалы. Я рассказываю непосредственно о том, что происходит в звукозаписывающей, издающей индустрии. Вот мы вчера снимали клип. Я сегодня прихожу, рассказываю. Был концерт. Я рассказываю: что, как, кто, где.

А как ты в музыку попал из строительного дела?

Друзья затащили, надоумили. Я меломан. У меня с какого-то момента главным хобби стало собирание кассет с записями. Я увидел плеер, и для меня это было откровением. Я подумал: всё, хочу такую штуку. С тех пор не расстаюсь с плеером. В 1997 году мои друзья, у которых была панк-группа, а потом они переключились на электронику, сказали мне и моему коллеге Саше Зайцеву: «Давайте, запишите-ка сами что-нибудь. Вы так много слушаете, много критикуете». И дали на две ночи синтезатор и драм-машину. С тех пор я понял, что это моё, и другим ничем не занимаюсь.

Потом была группа СБПЧ?

Потом чего только не было. Сначала были «Ёлочные игрушки», потом группа 2Н Company, потом СБПЧ, «Пёс и группа». У нас много было всяких странных и интересных проектов. Сейчас вот у меня AИГЕЛ.

Насколько я знаю, Aйгель вам сама написала «ВКонтакте». Вы не были знакомы и не встречались долгое время. Почему согласились на этот проект?

Я, в принципе, без причин никому не отказываю. Ко мне обращаются, я говорю: давайте. У нас было до пяти параллельных проектов одновременно, потому что мы всё время сидели с Сашей Зайцевым, делали музыку. И по-разному это всё можно обыграть. В принципе, у нас был довольно уникальный звук. Он необычный, такого мало. Если его с чем-то скрещиваешь, то сразу получается что-то необычное. Поэтому мы вписывались в работу с поэтами, с панк-группами, опять же. Например, со Стасом Барецким. Кирилл Иванов из СБПЧ пришёл с абсолютно нойзовым альбомом, на котором я не услышал, что есть голос. А оказалось, что там ещё и поэзия хорошая. Айгель обратилась, и я не стал отказывать.

В какой момент тебе это стало интересно и почему?

Когда она на бит зачитала. У неё был сборник стихов «Суд». Такая массивная, тяжёлая вещь, которая очень плохо ложилась на музыку. Было очень важно найти сочетание, чтобы это работало как единое целое, а не поэт, читающий под какой-то саунд-дизайн. Или музыка, среди которой затерялся кто-то что-то неритмично начитывающий. Чтобы это было единое высказывание. Мы поработали несколько месяцев – пробовали, пробовали, а потом она вдруг сочинила песню, текст или рэп, что ложился на бит идеально. Это было очень круто, я понял, что это интересно. Потом надо было посмотреть, как она живьём. Мы сделали первый концерт, на котором познакомились. Назвали его «Открытая репетиция», потому что сцена – это другое. Ты можешь в студии что-то делать, а на сцене – совсем другая история. Это может как в плюс работать, так и в минус. В её случае это было в плюс.

А за счёт чего? Харизма?

Типа того. Это очень сложно анализировать. Человека или интересно на сцене смотреть, или нет. Это даже не харизма, а не знаю, что. Иногда полное отсутствие харизмы бывает таким интересным. Это какая-то вещь, которая либо происходит, либо не происходит.

В каком-то обзоре ваших песен я прочитала, что вы суровые и хмурые. И музыка ваша суровая и хмурая. Вам как кажется – вы суровые и хмурые?

Это из темы первого альбома вытекало. Там приходилось быть такими, потому что муж у неё сидел. Мы планировали гастроли, отталкиваясь от расписания свиданок, и эта тема была заявлена в альбоме. Мы не хотели делать это концептуальной темой, потому что там разные песни, есть совсем не связанные. Но как бы там нет такого, что выбивается, каких-то лёгких песен. Когда начали брать интервью и делать фотосессии, приходилось всё время ограничиваться: вот этого мы не делаем, в юбке, в платье она не будет ни выступать, ни фотографироваться, потому что это не соответствует образу. И чувство юмора у нас своеобразное. Она довольно мрачные вещи делает очень классно, и мне тоже нравится этот тип юмора. Это не принцип, но закрепилось в концертах хмурого дуэта.

Ты говоришь, был меломаном или сейчас меломан. Много русской музыки слушаешь?

Я слушаю много, потому что мы погружены в это, попали в самую сердцевину. Мы, конечно, знаем всё, что вокруг происходит. Знаем, что слушают.

Как тебе кажется, есть какая-то направленность у русской современной музыки?

Мне очень нравится нынешнее состояние музыки, потому что появилась совершенно оторванная независимая сцена, которая живёт по своим законам.

Действительно можно говорить о том, что это сцена. Это мощная сила, которая класть на всех хотела. Они не зависят от СМИ, от радио, от продюсеров, бюджетов. Человек сделал, выложил, и, если это кому-то интересно, он сразу получает аудиторию. Совсем нет посредника. Есть хорошие площадки, на которых это можно представлять. Есть компании, которые могут организовывать туры. Ты обращаешься к профессионалам, и они берут на себя всю техническую часть. Всё это не зависит от лейблов, программных директоров, ни от чего вообще. Этого не было лет 5-6 назад. Сейчас «Порнофильмы», рэп-сцена, Монеточка, «Пошлая Молли». Это интересно людям, и они ни на кого не ориентируются. Перед ними только их слушатель и всё. Это круто, потому что музыка развивается. Это меня больше всего радует.

Будет что-то особенное на STEREOLET’е?

Этот фестиваль в июле. Я надеюсь, что к тому времени новых песен будет больше. Мы сейчас на этом сконцентрированы. Мы не делаем мегашоу с привлечением музыкантов. У нас акцент на истории, которые мы рассказываем. И клипы сейчас снимаем. Все силы вложили, потому что, опять-таки, за нами закрепилась репутация группы, которая снимает удачные клипы.

Вы прямо сейчас снимаете что-то?

Заканчиваем съёмки на старую песню «Снег». То есть у нас уже часть материала отснята, сейчас доснимаем. Только что сняли и уже смонтировали клип на новую песню. Я пока не буду говорить, как она называется. Она через месяц будет совсем готова. В планах ещё один клип.

Беседовала Маша Всё-Таки / ИА «Диалог»