Новогодние истории от «Диалога»: праздник у костра и тараканы с подарками

К Новому году можно относиться по-разному: кто-то его любит, кто-то же совсем нет. Но и у тех, и у других есть любимая история, связанная с этим праздником, или случай, перевернувший всё с ног на голову. Иногда даже бывают забавные традиции или, наоборот, их полное отсутствие. Перед новогодними праздниками редакция «Диалога» вдруг обнаружила, что имеет парочку сказочных, а, главное, честных историй в запасе. Спешим ими поделиться с вами.

Алла Бортникова, корреспондент

Для меня Новый год – не просто подарки и новогодняя ель, а настоящая сказка, сколько бы лет мне не было. С самого детства праздник не обходился только Дедом Морозом и Снегурочкой. Точнее, этих сказочных героев я почти не помню. Они приходили, но это было что-то мимолётное, не заслуживающее особого внимания. Быть может, звучит странно, но фишка моих новогодних праздников заключалась в другом — каждый раз это было множество подарков от разных сказочных героев.

Каждое утро 31 декабря я, брат и сестра первым делом поднимали свои подушки. Там лежал подарок от феи — какая-нибудь приятная мелочь: маленькие игрушки, хлопушки или леденцы. Позже, весь день и до полночи, мы бегали по квартире в поисках других презентов. Подарок под ёлкой оставляла белочка, в кладовке — мышка, на ручке оконной форточки — Баба-Яга, в ванной — Водяной, на балконе — Снеговик. Родители даже просили соседей оставлять подарок под дверью, нажимать на звонок и убегать. Так к нам приходил зайчик. В один год в нашем многоквартирном доме было засилье тараканов, и мама с папой, как люди с чувством юмора, даже сделали подарок от них. Тогда они повесили пакет с какими-то вкусностями на карниз. Было очень смешно.

Когда мы стали чуть старше — все трое учились в школе — у каждого из нас появились свои домашние животные. У меня попугай, у брата — хомяк, у сестры — рыбки, общим любимцем стала кошка. От всех животных подарки тоже были. Их ставили у аквариума, на птичью клетку, около домиков хомяка и кошки.

Конечно, мы быстро поняли, что всех этих чудес не бывает, и всё это проделки родителей, но нам не хотелось их разочаровывать, да и лишать себя такого приятного праздника. Я узнала о том, что Деда Мороза не существует лет в шесть. Спойлер прилетел от старших брата и сестры. В дальнейшем перед каждым Новым годом, когда мама с папой куда-то уходили, мы втроём лазили по всей квартире и искали подарки: находили, раскладывали в ряд, гадали, что и какой сказочный герой принесёт, а потом возвращали обратно.

Став взрослее, мы сами стали откладывать карманные деньги на подарки для родителей и как-то поставили им под ёлку аквариум с двумя красноухими черепахами. Позже новогодние презенты стали появляться и от новых домашних любимцев. Всё это продолжалось, даже когда мы стали взрослыми и готовились поступать в вузы. Просто нам хотелось поддерживать сказочную атмосферу. Это была настоящая традиция, которую не хотелось терять.

Кому-то может показаться, что мы жили богато — ведь вон сколько было подарков, но это не так. Все сюрпризы были в основном приятными мелочами, чтобы просто порадовать детей. Помню, когда в семье были проблемы с деньгами: папе полгода не платили зарплату, и он устроился на вторую работу недалеко от дома, мама тоже стала работать. Они делали всё возможное, чтобы подарить нам праздник, и им это всегда удавалось.

Особенно ценными эти воспоминания стали тогда, когда я переехала в соседний город. До сих пор помню то утро 31 декабря. Смешно и наивно, но проснувшись одна в пустой квартире, первым делом подняла подушку. Я знала, что там ничего быть не может, но всё равно сделала это и разочаровалась. В тот момент почувствовала себя жутко одиноко и поняла, что взрослая жизнь началась окончательно и бесповоротно.

Теперь же я ежегодно покупаю именно настоящую ёлку, а ещё люблю дарить подарки родным и близким. Пусть это будет что-то незначительное, но даже какую-то мелочь можно преподнести так, что её будут ценить и помнить.

Илья Снопченко, специальный корреспондент

Как и большинство людей, я стремлюсь верить в то, что «лучшее, конечно, впереди». Поэтому, наверное, не безоговорочно лучшим, но самым интересным на тот момент для меня стал новый 1996-й, встреченный… в Токио. Строго говоря, это была не первая для меня поездка за границу (а учился я тогда в девятом классе), но она помнится до сих пор. Завязанные тогда контакты после многих лет возобновились, и многие места удалось посетить снова, на сей раз – уже вооружившись смекалкой человека с высшим образованием и цифровым фотоаппаратом.

В 90-е же среди россиян, для которых общение с иностранцами оставалось ещё в диковинку, была популярна система homestay – семейного обмена между странами. Летом 1995 года в нашем доме жил японец из Нагои, а уже в следующие новогодние праздники мы с мамой отправились в страну восходящего солнца, чтобы на неделю с лишним поселиться в пригороде Токио, у семьи Хирано. Япония сходу поразила и невиданными скоростными поездами (самолёты из Владивостока тогда летали не в Токио, а только в Ниигату на другом берегу острова Хонсю, и до столицы пришлось добираться на «Синкансэне»), и радикально иной архитектурой – непохожей даже в далёких от центра жилых районах. И, что важно, совершенно диковинной и непонятной культурой, главным образом которой для меня стали храмы древней столицы – Камакуры, и расположенная там же 13-метровая статуя Будды. Но были и какие-то мелкие детали, остающиеся в памяти и сейчас – фигурки и циновки в доме, где мы жили, ночь на Гинзе, пальмы на берегу залива Сагами и то, как прямо там же, рядом с Великим Буддой, моя мама обрабатывала укушенную белкой руку девочки – дочери семьи Хирано. И, конечно, сама встреча Нового года за столом, полным невиданных дотоле японских блюд.

Разумеется, всё это уложилось не в один день, а в период с 24 декабря 1995-го по 4 января 1996-го, но в сознании все эти события и впечатления сплавились – особенно со временем – в единый поток не то цветов, не то звуков замысловатой восточной мелодии. После этого, наверное, детское желание познавать другие страны окончательно оформилось в желание обязательно видеть их воочию, а не только читать в книгах. Прошло восемнадцать лет – и весной 2014-го я снова ступил на землю Токио, снова повстречался с друзьями из семьи Хирано, снова заглянул в глаза Великого Будды в храме Котоку-ин.

Глеб Колондо, корреспондент

Лет 15 назад мы с родителями встречали Новый год в деревне Вечерницы в 40 километрах от города Красноярска, в Сибири. Кому-то это может показаться странным, но тогда мы всё время там жили, так что для нас это напротив было довольно банально.

Часа за два до наступления нового года папа пропал. Мама забеспокоилась, стала кричать: «Что это такое! Где он ходит?». Папин друг, дядя Марик, сказал: «Какой ужас! Глеб (это я), скорее ищи, может, он оставил записку?». Я стал искать и действительно нашёл. Там было написано, что папа похищен, и что надо взять выкуп – шампанское и сладости – и идти с ними в лес, в ночную сибирскую тайгу (точное место было отмечено крестиком на нарисованной карте).

Мне было 9, и я не очень поверил в похитителей. Но всё равно испугался, потому что подумал, что папа, наверное, временно сошёл с ума. А, значит, Нового года не будет. Но тут к нам пришли соседи — тётя Юля и мой приятель Никита. Оказалось, что их папа, дядя Олег, тоже пропал – причём с тем же почерком. Стало чуть легче: как говорили в мультфильме «Трое из Простоквашино» — с ума поодиночке сходят. Мы пошли в лес. Было темно, ноги вязли в снегу. Но скоро мы увидели большой костёр. Вокруг него ходили два Деда Мороза – папа и дядя Олег, конечно. Здесь я совсем успокоился – в моём тогдашнем представлении сошедшие с ума должны были вести себя совсем не так (сейчас, конечно, понимаю, что бывают разные варианты; впрочем, тогда все действительно оказались здоровы).

Мы подошли к костру, начался праздник, мне подарили «гейм бой» и дали конфет, которые стыли на тридцатиградусном морозе и хрустели на зубах. Так, у костра, включив в радиоприёмнике речь президента (того же самого, что и теперь) мы встретили Новый год. Через 365 дней мы попытались отметить праздник на том же месте в лесу (уже без похищений), но что-то не задалось – папа хотел подольше побыть у костра, а мама же не горела желанием. В итоге они поругались, и ещё один «гейм бой» мне тоже не подарили. В общем, сиквелы – это туфта (если это не «Крёстный отец-2»), всегда надо выдумывать что-то новое. А если нечто становится традицией – значит, оно умирает.

Дарья Маташина, редактор

Так сложилось, что вера в Деда Мороза – нечто трепетное в нашей семье. Родители до последнего поддерживали её, придумывая из года в год всё новые уловки «по защите волшебного мифа». Нам же с братом нравилось обманываться, и мы с удовольствием верили в новогоднюю и жутко тяжёлую миссию бородатого деда на оленях по «одареванию детей» всего мира. Суровая реальность, простите за спойлер, пришла ко мне вместе с походом в школу: в тот год я поступила в первый класс и казалась сама себе очень взрослой.

И вот как-то раз мы с моей пухленькой и прехорошенькой одноклассницей, фамилия которой рифмовалась со словом «венок», шли после уроков домой и вели взрослую беседу про Деда Мороза. От неё я тогда-то и узнала, что вообще это персонаж очень спорный, подарки приносит по заказу и в этой схеме точно замешаны родители. Короче говоря, одноклассница в снежного волшебника не верила и уже давно просекла фишку – соответственно, письма она не писала, в морозилку или форточку не прятала, чуда не ждала. Помню, что спорить тогда не стала – но семя сомнений было заложено.

Надо ещё сказать, что в тот год в нашем классе был настоящий бум на кукол – желания были у всех разные, но я мечтала о навороченном пупсе: он мог плакать и смеяться, есть и писаться, а ещё у него была милая разноцветная одёжка. Родители, правда, от этой затеи были не в восторге – считали, что это детская прихоть, и из кукол я уже давно выросла. Спустя годы, понимаю, что доводы были разумные, но тогда мне безумно хотелось заполучить игрушку, и волшебный дедушка был моей последней надеждой.

Как по сценарию, в заветный час разочарованию не было предела: под ёлкой я нашла не пупса, а первый в моей жизни CD-плеер. С точки зрения взрослых, это был крутой подарок – они, неизбалованные подобными технологическими игрушками, явно мне завидовали. К тому же, он был красив – серебряный с искусной голубой волной, а внутри был диск с особо популярной тогда у школьниц «Глюкозой» (на обложке альбома красовалась её рисованная героиня с доберманами из клипа). Для меня же это был удар – и я вызвала родителей на «серьёзный» разговор на кухню. Не помню, что они тогда мне сказали и как утешали, но после этого со сказкой было покончено. Правда, я всё равно позже участвовала в создании предновогодней атмосферы для младшего брата – надо будет спросить, кстати, как прошло его «прощание» с Морозом.

P.S.: Тот cd-плеер годами позже я заслушала до дыр и сменила только на другое ноу-хау – mp3. Но до сих пор храню и испытываю нежные чувства.

Подготовил коллектив редакции ИА «Диалог»