IT-медик, молекулярный диетолог и цифровая история болезни: на ПМЭФ обсудили медицину будущего

На Петербургском Международном экономическом форуме медицина стала главной темой нескольких дискуссий. Настоящее почти не обсуждали, обсуждали будущее – прорывы, инновации и их доступность для простого человека. Корреспондент «Диалога» побывал на двух таких сессиях и узнал, какой чиновники и эксперты видят медицину ближайших десятилетий.

Майские указы

Отсылка к старым-новым майским указам президента звучала в речи каждого чиновника. Впечатление сложилось такое: указы только вышли, а у нас уже почти всё готово. Министр здравоохранения Вероника Скворцова, которая являлась ключевым спикером обеих сессий, спокойно и уверенно декларировала об успехах России перед зарубежными коллегами.

«Для России [вопрос доступности медицинских услуг] стоит особенно остро, потому что мы имеем огромную территорию, неравномерную плотность населения и большое различие между регионами. Для [решения вопроса доступности медицинских услуг] мы уже очень многое сделали за последние годы. Мы выстроили трёхуровневую систему здравоохранения — причём так незаметно, возможно, для общества. Это первичная помощь в шаговой доступности, которой мы активно занимаемся — и вы знаете, что президент Российской Федерации в своём послании отдельную задачу нам поставил: достроить эту вот первичную помощь профилактической направленности в шаговой доступности. Профилактики — как специфической, так и неспецифической. Все виды профилактики должны быть сконцентрированы там. Второй уровень системы — чтобы в течение «золотого часа» из любой точки страны можно было доехать в инсультный центр, кардиоострый центр, травмацентр, где могут спасти жизнь и оказать необходимую помощь при угрожающих жизни состояниях. И третий уровень — это высокие технологии. Мы вышли сейчас на ситуацию, когда что в селе, что в городе доступность высоких технологий одинакова на территории нашей страны <..> В целом система настроена и работает. Но надо шлифовать, надо достраивать эту систему», — заявила она.

Отметила Скворцова и успехи Минздрава в области профилактической работы с населением. По данным министра, за последние 10 лет в обществе резко изменилось отношение к алкоголю, курению, всё больше набирает популярность философия здорового образа жизни. Это, подчеркнула Вероника Скворцова, «фиксируется всеми соцопросами».

Вообще важность профилактики, первичной диагностики и превентивной медицины подчёркивали все участники дискуссий, в том числе зарубежные специалисты. Первой об этом заявила сама Скворцова, определив вопрос «пациентоцентризма» системы здравоохранения как второй на повестке дня — по списку, но не по значимости.

«Мы настроили систему первичной помощи, которая была фактически полностью разрушена, — и мы её восстановили. И еженедельно каждого терапевта-участкового, каждого педиатра-участкового отслеживаем — мониторим показатели его активности, его деятельности. У нас каждый врач — в системе. И второе, что мы создали, с 2016 года, — аппарат страховых представителей: сейчас их уже 9 тысяч. Это тоже трёхуровневая система, которая помогает отстаивать каждому человеку право на сохранение здоровья. Это заставляет систему [здравоохранения] работать не на себя, а на каждого пациента», — добавила она.

Ректор Санкт-Петербургского государственного медицинского университета имени академика Павлова Сергей Багненко в своём вступлении сравнил медицину с кометой, голова которой в XXI веке, а хвост — в XX. Или ещё дальше от головы. Потому что о создании передовых, инновационных медицинских центров по лечению всего, чего угодно, говорят много и конкретно, а о развитии системы первичной помощи – коротко и обще. При том, что количество пациентов на одного врача-участкового, строго говоря, зашкаливает.

«Если у меня на участке 2 тысячи больных пациентов и на полторы ставки – ещё 3 тысячи… Дай бог их всех принять на приёме», — посетовал Багненко.

Если представить, что над каждым таким участковым, помимо пациентов, висит ещё и многоуровневая махина системы здравоохранения с её еженедельным мониторингом — о чём говорила министр — то невольно складывается ощущение шаткости всей этой красивой (на словах) конструкции.

«У нас, к сожалению, мы часто стараемся решить всё центрами-центрами-центрами, а каждый центр — это забранные от людей специалисты, которые садятся [куда угодно], главное — не в первичное звено <…> И какие бы у нас ни были программы [здравоохранения], их нужно будет реализовывать через первичную медицину», — продолжил Багненко.

Инновации и прорыв

В ходе обеих дискуссий специалисты разграничили понятия прорывных технологий в медицине – то, что мы имеем уже сейчас или, максимум, будем иметь завтра – и технологий будущего. Традиционно говорили о том, что сделано или будет сделано, чтобы Россия, если не впереди планеты всей, то в первых рядах несла прорывные технологии миру. И о том, как без промедления внедрять их внутри страны.

Вероника Скворцова в своей речи обозначила несколько направлений, которые, в общем, сводились к строительству ещё одной большой и разветвленной системы.

«Первое — это нормативное законодательное внедрение системы управления качеством медицинской помощи в нашей стране. Данный законопроект разработан и правительством внесён в Госдуму, в настоящее время рассмотрен первично и сейчас подан на рассмотрение в первом чтении. Этот закон вводит систему национальных клинических рекомендаций, баз документов, на основании которых выработаны нормативные документы, критерии качества оказания медицинской помощи, на основе критериев — регламенты экспертизы качества, проводимой как на государственном уровне Росздравнадзора, так и на уровне страховых медицинских организаций ведомственного и внутреннего контроля. Важно, что клинические рекомендации — это консенсусные документы, они принимаются всероссийскими ассоциациями, организациями по всем медицинским профилям. Они же определяют критерии аккредитации медицинских работников и внесение изменений в образовательные медицинские стандарты. Они же определяют перечни жизненно важных препаратов и медицинских изделий. Таким образом, создаётся база, основанная на доказательной медицине и высокой клинико-экономической и фармако-экономической эффективности. К этому закону, соответственно, принимается большое количество подзаконных актов», — заявила Скворцова.

Министр добавила, что в России создана система национальных исследовательских медицинских центров, головных методологов по каждому медицинскому профилю, которая ежегодно, а иногда и чаще, обновляет методологию и общие национальные подходы к правилам ведения больных по всем медицинским профилям. Эти же центры круглосуточно осуществляют связь со всеми региональными учреждениями третьего уровня — а их более 300. «Это связь телемедицинская, консультативная, разбор сложных случаев больных, разбор летальных случаев, видеоконференции уникальные операции, и осуществляет методологический контроль за качеством профильной помощи», — пояснила глава Минздрава.

Продолжая рассказывать о достижениях отечественного здравоохранения, министр отметила, что в последние два года в России создали механизм ускоренного направленного инновационного развития. «Для этого мы ещё в 2012 году приняли стратегию развития медицинской науки и дорожную карту мероприятий по развитию медицинской науки. За прошедший год создали целую сеть <…> инфраструктуры, связывающей фундаментальную прикладную науку с клинической практикой», — добавила она.

«В 2016 году был создан Научный федеральный центр стратегического планирования и управления рисками для здоровья человека. Этот центр фактически стал столпом системы и имеет свои подразделения во всех профильных национальных медицинских исследовательских центрах. Через этот центр, который взаимодействует с межведомственным научным советом при Минздраве, куда входят представители всех заинтересованных ведомств и РАН, мы вместе отрабатываем приоритеты и сопровождаем реализацию этих приоритетов, что позволяет ускорить внедрение инновационной цепочки в 2,5 раза от идеи до практического воплощения», — продолжила Скворцова.

Как уточнил заместитель министра промышленности и торговли Российской Федерации Сергей Цыб, говоря об инновациях, следует понимать, что они могут быть как локальными, для определенного рынка, так и глобальными, мировыми. И то, что сделано сейчас в России, в первую очередь касается собственных нужд страны.

«Мы никогда не делали сложные биотехнологические продукты, мы никогда не производили моноклональные антитела, мы никогда не делали цитокины, рекомбинантные белки, факторы крови и многое другое. Для России это были инновации <…>. Мы стараемся работать и выполнять те задачи, которые диктует нам система здравоохранения Российской Федерации. Мне кажется, нам удалось такие компетенции создать <…> Хотя они и сгенерировали большое количество продуктов, которые аналогичны тем, что уже вращаются на рынке. Это и биоаналоги, и дженерики и так далее. С точки зрения инноваций новых молекул и новых лекарственных препаратов это совершенно другая история», — пояснил он.

Замминистра отметил, что, начиная государственную программу «ФАРМА2020», его ведомство уже активно поддержало разработки в области клинических и доклинических исследований, совместно с Минздравом утвердило приказ, который обобщает сегодня более 100 перспективных биомишеней для производства и разработки препаратов следующих в классе ряда. «И мне кажется, что вот это уже инструменты, которые направлены на создание [новых] инновационных продуктов <…> Это комплексная работа почти всех крупнейших сегодня исследовательских центров, медицинских центров в России. Нам, мне кажется, удалось скоординировать общую деятельность. У нас сегодня участниками программы, которые участвуют в проведении исследований, являются все крупнейшие научные центры и медицинские центры, которые занимаются исследованиями в области здравоохранения и в области разработки новых лекарственных препаратов [в том числе] на базе наших медицинских университетов и классических университетов <…> один из них в этом году мы открываем на базе Волгоградской медицинской академии. И это тоже в копилку создания соответствующей инфраструктуры для поддержки исследований в области фармацевтики в России. <…> Если говорить о [российских] аналогах препаратов — посмотрите, сколько стоили оригинальные препараты, по которым вышли российские аналоги, три года назад. Практически по всей цепочке МАБов цена в 2 раза снизилась с точки зрения цены на оригинальный препарат. Конечно, это обеспечивает доступность. И, конечно же, в будущем мы будем максимально стремиться к тому, чтобы эту доступность обеспечивать. Другое дело найти баланс между развитием системы здравоохранения, госпрограммой, госполитикой в области здравоохранения и политикой в промышленном сегменте. Это тоже непростая задача, учитывая, что любые доходы, которые компания получает с рынка, это, в том числе, и будущие инвестиции в инновации. Поэтому перед нами с коллегами и стоит задача такой разумный баланс искать, что как мне кажется, удается делать», — заключил Цыб.

В отличие от чиновников, представители бизнеса не сдерживали свой оптимизм. Так, генеральный директор фармацевтической компании BIOCAD Дмитрий Морозов заявил о том, что прорывные технологии и будущее уже созданы в российских лабораториях. Вопрос только в том, когда они выйдут на рынок.

«Я считаю, что будущее наступило уже сейчас. Если кто-то говорит, что будущее где-то там, за океаном — оно здесь и сейчас, в наших лабораториях. Лабораториях не только фармакологических компаний, но и в лабораториях институтов <…> Безусловно, мы увидим их очень скоро, даже не сомневайтесь», — сказал он.

Также Морозов добавил, что продукты компании BIOCAD в сфере онкологии на российском рынке уже вытеснили зарубежные препараты. «Нас ускоряют регулярно. Министерство промышленности и Министерство здравоохранения. Так ускоряют, что мы бежим намного быстрее, чем многие наши зарубежные коллеги», — отметил глава BIOCAD.

Инновации и мораль

Очень честный ответ на неудобный вопрос о пределах маржинальности технологий, поставляемых частным бизнесом, дал Аркадий Столпнер, председатель правления ООО «ЛДЦ МИБС»: «Должно ли государство определять пределы маржинальности для частного сектора? Короткий ответ: «Конечно, нет». Как только вы начинаете определять цену, вы рискуете получить дефицит, и в нашей истории это всё уже было. Развёрнутый ответ: «Конечно, да». И я хочу сказать, что морали здесь гораздо меньше, чем экономики, к счастью, потому что здесь это всё экономически обосновано».

Столпнер отметил, что рыночная цена на внедрение медицинских технологий практически всегда регулируется рыночным способом – спрос и предложение. При этом в вопросах медицины необходимо помнить о моральном аспекте, ведь здесь речь идёт не просто о рынке, а об индустрии, ориентированной на спасение людей. «Современные технологии очень дорогие. Большинство населения не может за них платить, и ни для кого, наверное, не секрет, что в любой стране человек, который заболел раком, средний человек, не может оплачивать своё лечение. Поэтому главный плательщик в большинстве систем здравоохранения — это государство. Именно государство формирует спрос. А раз оно формирует спрос, значит оно и определяет цену для каждой конкретной новой, инновационной, прорывной, любой технологии. И если государство определит такую цену, которая позволит вернуть инвестицию, то технология получит своё развитие. Если она будет ниже — тогда, наверное, нет. У нас на рынке всегда есть несколько цен: цена, которую платит государство, и цена которую платит индивидуум. И мы знаем, что цена госзакупки инновационного препарата обычно ниже, чем в розничной аптеке. И здесь, несомненно, моральный аспект присутствует, и мне кажется, что каждый предприниматель должен ставить себе границу вот этой вот минимальной маржинальности, при которой он может оплачивать свои счета и продолжать развитие. Очень важно: чем меньше у вас пациентов, которые платят из собственного кармана, тем меньше моральных проблем вы испытываете», — пояснил он.

ООО «ЛДЦ МИБС», продолжил Столпнер, ежегодно проводит около 3 тысяч высокотехнологичных лечений. Это число постоянно растёт, и в ближайший год к нему добавят ещё одну тысячу очень дорогого лечения на протонных ускорителях. При этом до сих пор 60% пациентов платят за лечение из собственного кармана. «Я с этой дилеммой сталкиваюсь ежедневно», — подчеркнул глава клиники.

«Вот, например, 1,8 миллиона рублей — это дорого или дешево? А если мы сделаем цену 1,7 миллиона, пациенту будет легче заплатить? Вряд ли. Поэтому государство берёт на себя эту функцию чаще всего. И на меня это давит на самом деле. Представляете себе: к вам приходят и говорят — можете пролечить меня бесплатно? Можете вы это сделать или нужно отказать? Взрослому? А ребёнку? А если ты сделаешь это бесплатно, сколько ещё раз ты сможешь это сделать? А если ты будешь делать это слишком часто, ты сможешь оплачивать свои счета завтра? Это на самом деле очень тяжёлый пресс, и хочется лечить людей и не думать об этом, знать, что правильная и хорошая работа будет оплачена», — добавил Столпнер.

«Чтобы лечить людей, нужны деньги, и поэтому экономика всегда идёт вперёд морали. И поэтому вопрос морали — это не вопрос к бизнесу, а вопрос к обществу. Общество готово, а, самое главное, в состоянии платить за технологии? Очень важно, чтобы общество не платило слишком больших денег за технологии, которые дают минимальный эффект. Новая технология, она всегда чуть-чуть получше, чем старая. Но нужно всегда выбирать. Должна быть экспертиза прорывных технологий, аудит каждой технологии. Ведь когда ты можешь спасти жизнь — это очень важно», — заключил Столпнер.

Врач будущего

Говорили, конечно, и о том, что появление новых средств и методов лечения требует своих квалифицированных специалистов. О том, что делается для воспитания нового поколения врачей, рассказал ректор Первого Московского государственного медицинского университета имени Сеченова Петр Глыбочко. «Мы меняемся и меняемся коренным образом, и понимаем, что в здравоохранение через 5-6 лет должны прийти совершенно другие врачи. Для этого мы создали такую программу как «Медицина будущего». Это международная школа, она работает с 2010 года, где лучшие студенты страны на конкурсной основе обучаются <…> изучают новые технологии, которые внедряются в практическую медицину», — пояснил он.

по мнению Глыбочко, когда возникла необходимость в материально-технической базе, вуз начал создавать (и уже практически создал) научно-технологический парк биомедицины. Он вмещает в себя институты молекулярной медицины, регенеративной медицины, институт клеточных технологий, персонализированной медицины, институт трансляционной медицины, институт бионических технологий и инжиниринга — для того, чтобы на междисциплинарном уровне заниматься подготовкой врачей. «В этих институтах сегодня создаются не только новые лекарственные препараты, но и биопродукты, ткани инженерной конструкции», — подчеркнул Глыбочко.

«Сегодня готовятся новые специалисты, и они уже начнут проходить у нас подготовку с 1 сентября этого года. Это такие специалисты как сетевой врач, IT-медик, молекулярный диетолог, специалисты по тканям и инженерным конструкциям, нанотехнологии, нанофармакологии, и так далее. То есть те люди, которые через 5-6 лет будут внедрять в клиническую практику то, что разрабатывается в лабораториях. Для нас это очень важно», — заключил ректор медвуза.

Как будут лечить людей через 30 лет

Среди основных технологий будущего эксперты практически единодушно выделили следующие: молекулярная генетика, молекулярная биология, регенеративная медицина, роботизированные технологии, искусственный интеллект. «Возможность серьёзной биоинформационной обработки индивидуальной генетики каждого человека — это то, к чему мы все идём», — заявила министр здравоохранения Вероника Скворцова.

По мнению экспертов, медицина должна стать индивидуальной, персонализированной для каждого человека. По мнению Скворцовой, помочь этому должен единый цифровой контур медицины.

«За ближайшие 30 лет должно быть создано контурное цифровое единое пространство, с возможностью каждого человека получить всю необходимую информацию, его поддерживающую на основе постоянно идущего мониторинга за его здоровьем. И здесь должны помочь электронные гаджеты, которые сейчас уже миниатюрные, очень точные, работают, не нарушая жизнедеятельность человека, и мы имеем возможность снимать необходимые показатели дистанционно, а сам человек — подстраивать себя и свою систему, корректируя, если нужно, стиль жизни, образ жизни и так далее», — сказала министр.

По её словам, история болезни человека должна быть оцифрована, позволяя мониторить здоровье человека от момента зачатия до момента его естественной смерти. В том числе, с использованием блокчейн-технологий. По мнению академика РАН и директора Академического научно-исследовательского центра ФГОБУ ВО «Финансовый университет при Правительстве Российской Федерации» (Финансовый университет) Михаила Пальцева, пациент должен владеть и распоряжаться своей историей болезни – тогда изменится отношение человека к своему здоровью и медицина будет процветать.

Пациент должен получить возможность и право участвовать в развитии системы здравоохранения, выстраивать партнёрские, а не зависимые отношения со своим лечащим врачом. По словам руководителя проектов кафедры транспортировки биомаркеров Венского медицинского университета Курта Крапфенбауера, важно и образовывать, и просвещать пациентов, потому что многие люди не имеют представления о новых достижениях и технологиях, а это, в свою очередь, мешает эффективности лечения.

Что касается искусственного интеллекта – врачи не должны бояться того, что повсеместное внедрение этой технологии может стать угрозой для их профессии. Вице-президент GE Healthcare Digital в регионе Центральная и Восточная Европа, Россия и СНГ Дитмар Сейфридсбергер в своём выступлении отметил: «Говоря об искусственном интеллекте и его применении мы должны понимать, как использовать его для диагностики, улучшить результаты лечения с его помощью, повысить качество лечения». Вероника Скворцова добавила, что человеческий мозг, интуицию и параллельное мышление, которое развито только у человека, искусственный интеллект никогда не сможет заменить.

В вопросах международного сотрудничества эксперты согласились в том, партнёрские отношения и обмен опытом должны только усиливаться, потому что проблемы и болезни, с которыми приходится сталкиваться медицине, у нас общие.

Подготовила Ксения Олиферко / ИА «Диалог»