Децл: «Сегодня моя аудитория — это думающая часть пролетариата»

«Децл», он же «Le Truk», он же «ДецлЪ», он же «Джузеппе Жёстко»: для почитателей российского хип-хопа эти сценические псевдонимы — не пустой звук. В Петербурге музыкант выступает редко, однако 2 мая поклонникам его творчества выпал шанс услышать не только старые хиты, но и новинки трилогии «Дециллион». О хип-хоп культуре в России, важности визуализации любой музыки и главной цели свой жизни Децл рассказал «Диалогу» в преддверии концерта.

Недавно вы начали работу над трилогией «Дециллион». В производстве задействованы многие музыканты. Для петербуржцев будет интересно узнать, какую роль в этой трилогии играет группа «Animal Джаz», а также иностранные музыканты?

Работа над трилогией началась в 2011 году. Хронологию я сейчас не фиксирую в голове, но могу сказать, что работа идёт уже пятый год. В процессе у меня произошел творческий кризис, и я сейчас немного не понимаю, каким делать третий альбом трилогии. Уже готово пять треков, но что-то войдёт в пластинку, что-то отсеется. Соответственно, для полноценного альбома нужно дописать ещё шесть треков. Работа над ними в процессе, материала много, но он весь разный, а хочется выдержать одну альбомную линию.

В ближайшее время завершится работа еще над одним проектом под кодовым названием «Favela Funk». Пластинка будет состоять из четырех треков — это экспериментальный бразильский стиль. Я попытался адаптировать бразильский фанк на русский язык: получилось очень интересно, танцевально, зажигательно, ёмко. В альбом вошли треки «Bro», «Favela Funk», и уже рисуются и снимаются видео под эти треки. Третья же пластинка «Дециллиона» немного в замороженном состоянии, поскольку пока я определяюсь с концепцией.

Первый альбом трилогии «DancehallMania» — полностью на английском языке, за исключением одного трека. В нём приняло участие много западных исполнителей. Поскольку я много путешествую, много езжу по нашей интереснейшей планете, то постоянно встречаю разных людей — из своей и параллельных индустрий. Мы периодически пересекаемся, и в процессе общения у нас возникает что-то творческое. Частично первый альбом «Дециллиона» я писал на Ямайке — специально ездил туда встречаться с артистами, потому что искал определённые голоса. Я пишу текст, придумываю мелодию, а для пения мне не хватает вокальных данных — а может быть, и образования вокального — поэтому я нахожу интересных исполнителей.  В создании диска приняли участие Томас ДаВилли, проект «Soul4soul», «Medycin Man», «Imal», «X-Factor» и другие ямайские и африканские исполнители. Некоторые из этих исполнителей отошли в бизнес, потому что музыка в нашей стране не приносит достаточного финансового удовлетворения.

Второй альбом трилогии «MXXXIII» уже немного в другом стиле: там я поэкспериментировал с trap-музыкой. В этом альбоме также большое количество англоязычных треков, на одном даже есть японские исполнители. Я могу сказать, что работаю не только с популярными музыкантами, но и с теми, с кем я в свое время дружил — и даже не знал, что они занимаются музыкой.

Как вы считаете, кто сегодня слушает вашу музыку, и на кого ориентируетесь вы?

Я не разделяю иностранную и отечественную аудиторию. Я делаю музыку на всех языках, которые знаю. Мне было бы интересно оставаться не сугубо локальным артистом, а прогрессировать и продвигаться на мировой уровень. Недавно, например, выступал в Париже, в «Palais de Tokyo». Там выступала давно знакомая мне группа — и они пригласили выступить меня. Это было спонтанно, и я выступил. На концерте всем всё очень понравилось, я даже сам не ожидал такой реакции от публики. Европейская аудитория всё-таки реагирует больше на музыку и на качество, нежели чем на СМИ-персонажа, в России же — на людей, которых больше по телевизору показывают. Логика простая – показывают по телевизору, и он крутой. Но зачастую это не так.

Сегодня моя аудитория — это думающая часть пролетариата. Они не роботы, они не смотрят бесконечно телевизор и не «едят» все то, что им пихают разные СМИ, а пытаются для себя найти что-то интересное и необычное.

Мы в первую очередь живем на этой планете, чтобы созидать. Музыка говорит о том, что надо быть хорошим, позитивным человеком, несмотря ни на что, смотреть на вещи оптимистично и понимать, что всё на планете — большая иллюзия, а этой иллюзией можно управлять. Каждый сам строит свою реальность. Сейчас в своих песнях я говорю о позитивном мышлении. Нужно учиться, образовываться и идти только вперед. Мы, артисты, можем говорить о каких-то вещах вслух, мы практически последняя инстанция, у которой осталась возможность говорить о каких-то вещах, не боясь, что нас будут прессовать. Это не агитация, а просто констатация фактов с некоторым подшучиванием над всей ситуацией.

Ваш дебютный альбом «Кто? ты» вышел в 2000 году. С момента его выхода прошло шестнадцать лет. Почему вы решили переиздать альбом, а также переписать заново всю музыку? Какие сложности возникли в процессе?

Изначально там было утеряно много инструменталов. Для того, чтобы как-то восстановить их, мы создали некий инфоповод и собрали в качестве записанный по-новому инструментал. Делали это Иван Reverse и ещё один персонаж, Дима Вукс, который доделывал часть треков. Соответственно, материал есть, он лежит, но когда я начал переделывать, то понял, что тому материалу присуще [ощущение] того времени, та энергетика и харизма, и если его переписать, то он будет не таким интересным, каким он был в то время. Поэтому пусть пока еще полежит немного, а в дальнейшем можно будет сделать либо ремейки, либо, может быть, мой сын повторит данный подвиг. Пока есть другие проекты, а этим можно будет заняться, когда не будет новых идей. Хотя идеи есть постоянно, и они не иссякают.

С 2010 года вы стали постоянным членом жюри хип-хоп фестиваля «Битва столиц» (концепция фестиваля – соревнования между представителями мегаполисов в четырех основных направлениях хип-хопа: фристайл, граффити, скрэтч и брейк-данс — ИА «Диалог»). Для чего нужен такой фестиваль и помогаете ли вы, как член жюри, начинающим музыкантам?

Я могу сказать, что хип-хоп культуру сильно подпортили, сделали её хмурой, невеселой, какой-то социальной. Хотя это получилось и не без моего участия. Конечно, когда я начинал, тоже было много хип-хоп команд, и всё было гораздо сложнее, потому что свои демо присылали еще на аудиокассетах, их надо было постоянно отслушивать, и это был просто неиссякаемый поток. Сейчас все те, кто когда-то присылал кассеты, диски и прочее, могут спокойно выкладывать свой материал в интернет на всеобщее обозрение — и так честнее, я думаю. Ведь если материал действительно чего-то стоит, то его заметят, даже без помощи и продвижения. Если оценивать всю ситуацию этой культуры, то команд сильно не прибавилось. Сейчас я даже могу по именам вспомнить коллективы, которые были раньше, их не стало больше. Конечно, хип-хоп индустрия изменилась, но того, чтобы она прямо развивалась, я не вижу. Я вижу процесс деградации вообще во всей музыкальной индустрии — и я догадываюсь, почему так присходит, но афишировать это не буду. Внутренне все и так понимают, почему.

На хороший трек раньше обязательно делали клип. Сегодня в России, кажется, не осталось серьезных музыкальных каналов с постоянной ротацией видео — а ещё лет десять назад они во многом определяли популярность артиста. Важна ли сегодня визуальная картинка для аудитории и для вас?

Сейчас это даже важнее, чем раньше. Клипы сегодня вообще лучше снимать на каждый трек. Сейчас люди зависимы от визуализации — и, наверно, в этом виноват телевизор, интернет. Сегодня гораздо меньше людей слушают просто музыку, в основном они воспринимают клипы. Конечно, сложно снимать на каждый трек клип, да ещё так, чтобы каждый раз это было интересно, но это нужно. Лучше делать меньше треков, но снимать больше видео.

Помимо псевдонима «Децл» у вас также есть сценический псевдоним «Le Truk», а в 2008 году псевдониму «Децл» добавили твердый знак на старорусский манер («ДецлЪ»). Насколько вообще важен псевдоним для рэпера и почему все же решили оставить «Децл»?

В какой-то момент мне показалось, что надо сделать так, и я так делал. Сейчас в этом просто отпала необходимость. На самом деле это большого значения не имеет. Просто в музыкальной индустрии юриспруденция не развита, поэтому приходится прибегать к каким-то интересным ходам.

К чьему мнению, в плане музыки, вы прислушиваетесь больше – иностранных коллег или соотечественников?

Я в первую очередь ориентируюсь на себя и стараюсь найти свой путь, непохожий ни на чей ещё. У меня много в голове авторитетных музыкантов, но при этом я не стремлюсь быть как кто-то. Скорее хочется быть квинтэссенцией всего того, что я уважаю, потому что все равно все не без греха. А вообще, единственный человек, на которого я бы ориентировался в плане духовном — это мой дед: таких людей, как он, я ещё не встречал.

Беседовала Анастасия Голубничая / ИА «Диалог»