Николай Буров: Я боюсь и физического, и художественного угасания Исаакия с переходом к РПЦ

Я, естественно, крайне отрицательно отношусь к вопросу передачи управления этим сооружением в епархию. Я не верю в возможность достойной эксплуатации этого здания Церковью. Для этого у них нет ни опыта, ни специалистов. Можно, разве что, закрыв музей, нанять тех же специалистов через епархию — но вряд ли это произойдет. Сомневаюсь, что наши люди пойдут, при условии уничтожения музея, работать как-то еще. Это сложное сооружение. Это дом, великий дом, и очень легкомысленно смотреть на него как на место, где можно расположить еще десяток киосков, в которых будут продавать сувениры, — и на это жить. Да, на этом можно зарабатывать, чем и занимается музей для того, чтобы обеспечить свою жизнедеятельность и проводить постоянно, нескончаемо — она не может останавливаться — реставрацию. Исаакиевский собор — единственный музей России, который не получает государственных дотаций и строит свой бюджет только из заработанных средств.

А что будет в случае передачи комплекса с музеями?

Я проигрываю в уме гипотетические варианты развития. Наверняка, будет у Церкви большое удовлетворение в первый год, потому что можно будет заработать несколько десятков миллионов рублей. Церковь не платит налогов — это замечательно. Мы платим налоги. Ладно, потерпит налоговая, что мы не занесем ей в бюджет 50-70 млн рублей ежегодных наших перечислений. Памятник сам терпеть будет с большим трудом. Это ведь не только дом, который надо отапливать. Там постоянно нужно совершенствовать и обновлять электросистемы, энергосистемы, вентиляционную систему и так далее. Это сложнейшие механизмы, 400 человек работают в комплексе («Четырех соборов»: Исаакиевского, Сампсониевского, Смольного и Спаса-на-Крови — ИА «Диалог») и Исаакий — самое сложное сооружение.

Виталий Милонов: Идея передать Исаакий РПЦ — прекрасная, но закрывать собор для туристов нельзя

Второе по сложности — это Спас-на-Крови. Я просто вижу достаточно мрачную перспективу в случае такого перехода, потому что год-два, а дальше начнется доведение до аварийной ситуации. Мне слишком дороги эти здания, тем более, что я еще не отстранен и несу ежеминутную ответственность за них.

При этом, насколько мне известно, Исаакиевский собор выполняет свою «церковную» функцию и там периодически проводятся службы…

Службы проводятся регулярно! Во всех четырех соборах службы проводятся регулярно. Ежедневно идут службы в Смольном соборе. На службу приходят один или два прихожанина, бывает и семь…Три раза в год храм собирает 700. Замечательно. Больше прихожан в Спасе-на-Крови, потому что он находится в центре. Он красив, хорош, притягивает. Никто не мешает там по воскресеньям утром проводить божественную литургию. Мы прекрасно сотрудничаем уже 25 лет. Мы, собственно, пионеры этого «общежития», что называется. Не то что общежития, а соработничества, и у нас не было никогда трений.

А из-за чего они начались?

Трения начались, когда изменился внутренний курс епархиальных властей. Это не мое дело, но, тем не менее, я вижу, что все происходит в последний год. Это третья заявка за год. Первая — это Сампсоний, теперь — Исаакий, и тут же Спас-на-Крови. Музей уничтожить очень легко. Воссоздать — уже невозможно, потому что идет непрерывная смена поколений музейных работников, которые сами по себе уникальны. В принципе это то, что происходило в 1920-е годы, только наоборот. Плюс — это обычное рейдерство внутрицерковное в нашей епархии. Это то, что вслух не скажет ни один священник, потому что дисциплина не позволит, но это видно, извините, даже тем, кто состоит в церковных советах.

Может быть, нельзя сравнивать, но похожая ситуация происходит с Музеем Арктики и Антарктики, где речь шла о передаче здания Церкви…

Ну это, конечно, немного несравнимые вещи.

Просто сама суть…

Мы — это три с половиной миллиона посетителей в год. 2015 год будет для нас рекордный и мы, несмотря на эти трудности, постараемся принять трех с половиной миллионного посетителя.

Владимир Дмитриев: Исаакиевский собор должен принадлежать всем, а не только РПЦ

Мы — третий музей России по посещаемости и единственный музей России, который не имеет государственного финансирования и обеспечивает себя сам.

Николай Витальевич, будете ли вы как-то бороться и вести диалог с городской администрацией в случае удовлетворения просьбы РПЦ?

Я надеюсь, что такое общение будет. Администрации города уже выразила мнение, что, в общем, нужно посоветоваться с народом. Нужно понять, что думают наши горожане и насколько это важно для имиджа города перед многочисленными туристами, которые приезжают к нам.

Диалоги на улицах: Отдавать ли Исаакий РПЦ?

Проблема сейчас очень остро касается Исаакия и Спаса, остро касается и Петропавловского собора, а также Благовещенской усыпальницы, которая в Александро-Невской Лавре. Мне уже звонят из различных союзов, организаций деятелей культуры — мол, когда мы сможем устроить пресс-конференцию, потому что есть еще ряд учреждений культуры, которые занимают здания и помещения, на которые РПЦ может претендовать. На сегодняшний день на молитву к нам приходит только 1% от общего числа посетителей, остальные 99% — приходят в музей.

Не находите ли вы, что в последнее время у РПЦ, грубо говоря, «развязаны руки»? Учитывая ситуацию с вашими соборами, тем же Музеем Арктики и Антарктики, Благовещенской церковью в Лавре, желанием построить храм в парке Малиновка, несмотря на протесты…

Если бы все храмы, что есть сейчас в Петербурге, элементарно заполнялись бы, были бы востребованы — был бы один разговор… Но я же вижу, что происходит на тех же службах в Смольном соборе. Я впервые дал разрешение проводить там богослужения в 2010 году, и вот прошло пять лет…И что? Смольный мы не просили, нам его «повесили» еще в 2004 году, когда он разваливался. Сегодня это современный, инженерно обеспеченный, дай бог каждому жилому дому, объект.

Максим Резник: В основе требования передать Исаакий РПЦ лежат финансы, а не вера

Этот собор мы передадим, передадим достаточно безболезненно для музея. Есть два донора. Доноры — это Исаакий и Спас, и два реципиента — Смольный и Сампсоний. Но как можно относиться спокойно, когда у тебя отнимают то, на что ты потратил не только силы и деньги, но и чему ты отдал свое сердце?

Как вы считаете, если Исаакий перейдет к РПЦ, останется ли доступна для посетителей, например, колоннада?

Я не знаю. Они могут, в первое время особенно, оставить все так же, по идее, кроме одного — они не имеют права брать деньги (смеется). Значит, им нужны будут какие-то исполнители. Исполнители — это подмена музейной деятельности, только уже не государственная. Церковь не есть государственное учреждение, Церковь — общественная организация. Вот если государство поправит Декрет от 1918-го года (об отделении Церкви от государства — ИА «Диалог») и Церковь станет опять частью тела государства, тогда другой разговор. На сегодняшний день любые траты на Церковь — это противозаконно. В данном случае Церкви нужно будет обходиться самостоятельно. Я просто боюсь и физического, и художественного угасания самих памятников. Потому что это не только храмы, это еще и объекты культуры, созданные стараниями сотен тысяч россиян.

Беседовала Екатерина Пархоменко / ИА «Диалог»