В Институте наук о Земле Петербургского университета разгорается «сепаратизм»

Напомним, что недавно более 50 сотрудников географических кафедр ИНОЗ обратились к ректору СПбГУ Николаю Кропачеву с письмом, в котором призвали к сохранению «фундаментальных и прикладных научных школ географии и геологии в СПбГУ». Для этого, по мнению авторов послания, необходимо воссоздать отдельный факультет географии, вошедший в 2014 году в состав Института наук о земле вместе с геологическим факультетом. Копии этого обращения были разосланы в администрацию президента, в правительство России, губернатору Петербурга Георгию Полтавченко, президенту Русского географического общества Сергею Шойгу, депутатам Законодательного собрания.

«В последнее время в СПбГУ складывается тревожная тенденция утраты географических традиций: исчезновение из структуры университета самостоятельного географического подразделения, снижение престижа профильного географического образования», — говорится в обращении сотрудников университета.

В конце февраля студенты даже вышли на серию одиночных пикетов против увольнения профессора кафедры биогеографии и охраны природы Владимира Дорофеева – одного из тех, кто подписал это письмо. Участники протестной акции считают, что между этими событиями имеется прямая связь. Как убедился корреспондент «Диалога», побывавший на заседании учёного совета института, мнения по поводу перспектив развития ИНОЗ (и варианты отношения к предложению о восстановлении геофака) в научной организации существуют совершенно разные.

Так, профессор кафедры физической географии и ландшафтного планирования Владимир Разумовский отметил, что не был сторонником объединения, но позже поменял своё мнение. «Возвращение к прежней конфигурации невозможно. В целом, узкодисциплирнарные исследования бесперспективны – нужны проблемные исследования. Наши перспективы – в более тесной интеграции географов и геологов», — пояснил он.

Директор Института наук о Земле Сергей Аплонов (до слияния возглавлявший Геологический факультет, а с 1995 по 2015 годы – кафедру геофизики) заявил, что создание ИНОЗ – не эксперимент, а стратегический проект, который во многом уже удалось осуществить (пусть не все предметные отрасли развиваются с одинаковой скоростью). После отчётного выступления, на котором он обрисовал результаты института за последние два года, он коснулся и темы «нестроения» в рядах сотрудников.

«Не могу не сказать о том, что стало негативным трендом в нашей организации. Два с половиной года назад учёные советы – тогда ещё не ИНОЗ, а геологического факультета и факультета географии и геоэкологии – подавляющим большинством голосов проголосовали за создание института путём слияния двух факультетов. Это был единственный полностью выполненный проект институтостроения в нашем университете – и это все знают. Во всех остальных случаях это завершалось простым переименованием факультета в институт. Что произошло? Сразу вырос наш авторитет – и в университете, и за его пределами…», — заявил директор.

Последнее предложение вызвало смех в зале со стороны критически настроенной части сотрудников. «Сергей Витальевич, что вы…», — бросил кто-то из сидевших в зале.

«Мы разные люди и, наверное, говорим на разных языках. Я хочу, чтобы каждый из нас друг друга понимал. Если вы считаете, что когда студенты снимают на видео пьяного доцента и вывешивают запись в социальных сетях (а потом она кочует с сайта на сайт), это добавляет престижа географическим специальностям в Санкт-Петербургском университете – я думаю, что такой человек не совсем прав. Но, по крайней мере, даже за пределами нашего университета – а мы разговаривали с деканами географического и геологического факультетов нашего партнёра, МГУ – удивляются тому, как это у нас получилось. К сожалению, уже примерно год немногочисленная, но активная группа людей начала работу, которая может не то чтобы нанести вред университету, но уронить его авторитет. Там совсем немного активных людей, которым терять нечего. Большинство, я считаю, просто обмануты. К человеку подходят, спрашивают «ты за географию в Петербургском университете?» Он отвечает «конечно, за», подписывает бумажку… а потом её прикладывают к заявлениям, которые этот человек, может, и не разделяет. Хотел бы предупредить тех, кто случайно попал в эти ряды – одумайтесь, а то потом будет стыдно», — заявил Аплонов.

Директор ИНОЗ обвинил «идеологических противников» в том, что они используют неподобающие методы борьбы – «выгоняют» студентов на пикеты, обращения к «третьеразрядным» депутатам Законодательного собрания. Попытавшись обратить ситуацию в шутку, он сравнил недовольных с пассажирами попавшего в турбулентность самолёта, которые зачем-то начинают ковырять изнутри обшивку лайнера, хотя смертельной угрозы нет. Но последующие выступления показали, что поводы для недовольства – причём не обязательно такого, которое доходило бы до призывов о сецессии – у сотрудников института имеются.

«В своём отчёте директор позволил себе определённые экспрессивные инвективы в адрес «спойлеров». Нас обвинили в том, что мы «ковыряем обшивку» — на самом деле, нас в этом самолёте тошнит, а лётчик ведёт его во Французские Альпы, где может и разбиться об склон. У нас очень простая идея: мы хотим видеть ИНОЗ без географов, и я не вижу в этом ничего, что противоречило бы целям и задачам развития университета. Что касается нашего руководителя – понятное дело, ему хочется, чтобы его проект не подвергался сомнению. Я хочу, уважаемые коллеги, ещё раз сказать: мы не против Сергея Витальевича, мы против его проекта в данном случае. И представлять нас как тех, кто студенток пинками выгоняет на митинг – правда, он назвал их пешками, что в стенах Университета вообще невыносимо – это я считаю некорректным. Поэтому я хочу ещё раз сказать – те спойлеры, которые «дерут обшивку», стоят перед вами», – заявил Сергей Хрущёв, доцент кафедры региональной политики и политической географии.

С ним не согласился Кирилл Чистяков, заведующий кафедрой физической географии и ландшафтного планирования, вице-президент Русского географического общества (РГО).

«Надеюсь, больше выступлений в подобной тональности мы не услышим, насколько бы несогласны друг с другом мы ни были. В конце концов, надо соблюдать нормы научного общения – а мы в научном и образовательном учреждении. Вообще, конечно, у меня сложилось удручающее впечатление от сложившейся дискуссии, потому что мы утонули в какой-то бытовухе. Я вообще-то никого не уполномочивал выступать от лица всех географов – я ни с кем в такой тональности состояние и судьбу нашего института не обсуждал. На мой взгляд, не существует необходимости какого-то деления на географов и геологов: я работал с Юрием Петровичем Селиверстовым много лет – он кто был? Географ или геолог? Он был доктором геолого-минералогических наук, большую часть жизни проработал во ВСЕГЕИ и возглавлял образовательные программы по географии, Географическое общество. Всё это выбросить? То, что Географический факультет на первых этапах возглавлял Ферсман (выдающийся геолог и геохимик Александр Ферсман был первым деканом факультета географии ЛГУ, с 1925 по 1928 годы – ИА «Диалог») – мы должны об этом забыть? Мы представители одной области знаний – наук о Земле, у нас один объект исследования. И я, например, жду от геологов помощи – например, у нас скоро будут новые возможности по ОСЛ-датированию (оптически стимулируемое люминесцентное датирование – метод определения возраста пород – ИА «Диалог»). Нам это нужно – для физико-географических наук, для геоморфологии. Зачем же нам возводить между собой барьеры? Я против такого подхода, тем более что любые институциональные изменения и организационное перекидывание – лишь помеха, которая не даст нам заниматься содержательным трудом. Уже как вице-президент Географического общества я добавлю, что письмо группы наших коллег за восстановление Географического факультета было адресовано и президенту РГО Сергею Шойгу – а дальше, соответственно, вернулось ко мне. Забавно, да? Коллеги, которые написали это обращение, не могли прямо со мной этот вопрос обсудить? Это выглядит очень двусмысленно, и интерпретировать это можно только как попытку перевести научную дискуссию и стратегические обсуждения в политическую плоскость, с целью выдавить неудобных. Давайте вспомним, что с таких телодвижений начинались в своё время гонения на генетику, кибернетику и другие науки. Я говорю сейчас не о судьбе ИНОЗ, а о том, что свои проблемы мы должны решать сами, без привлечения политиков и лиц государственных», — заявил он.

Другие выступающие отметили, что возникшие в ИНОЗ проблемы, трения и настроения – следствие ситуации на более высоком уровне: университета в целом, и даже системы образования вообще. Существуют проблемы системного уровня – например, выпускники института не востребованы в академических учреждениях и надолго там не задерживаются…

«Как можно решать имеющиеся проблемы, когда на сегодня в институте создана беспрецедентная атмосфера страха? В руках у директора собраны небывалые полномочия: он может не допустить к конкурсу, может устроить альтернативный конкурс, а также заключать контракты на один год – этого вполне достаточно, чтобы держать людей в напряжении. Это первое. Второе – я бы хотел высказаться по поводу образования. Собственно, куда мы идём? Я бы хотел вспомнить Юрия Петровича [Селиверстова] – что он нам оставил? А что мы делаем с тем, что он нам оставил – он и другие наши учителя? Мы всё это ломаем. Я, правда, понимаю, что это проблема не директора института, а университета в целом, потому что программа развития СПбГУ до 2020 года, во-первых, уже завалилась, а во-вторых, заложенные в ней показатели и ведут к разрушению образования. Там, извините, написано, что в 2020 году у нас должно быть 45 процентов магистрантов и 45 процентов бакалавров – то есть мы практически наполовину лишаемся того базового университетского – петербургского и, если угодно, ленинградского – образования, которое было раньше. Сейчас к нам приезжают на два года учиться люди, которые вообще непонятно какое образование имеют. Как их можно за два года [магистратуры] выучить? У меня вчера студент – магистрант второго курса, я даже пол не называю – спрашивает, когда я ему даю посчитать формулу Фика, количества загрязнения: «А что такое π?» И он получит диплом Санкт-Петербургского государственного университета! Так к чему мы идём? Эти показатели только приведут к тому, что мы лишимся той базы, которую нам оставили наши учителя. Поэтому на самом деле ситуация серьёзная и напряжённая – и я не знаю, где и когда приземлится наш самолёт. В авиации, кстати, вообще не говорят, что борт приземлится: там называют ориентировочное мнение, чтобы не сглазить. Извините», — заявил Анатолий Опекунов, профессор кафедры геоэкологии и природопользования.

Заведующие кафедрами петрографии и океанологии – Виктор Глебовицкий и Евгений Захарчук – поддержали коллегу, указав на то, что ИНОЗ теряет и студентов, и преподавателей, а некоторые научные направления и вовсе находятся под угрозой свёртывания.

«Сергей Витальевич в своём докладе говорил о высоких проблемах, о том, как мы стремимся вперёд, и скоро перейдём из третьей сотни во вторую… Но у меня проблемы куда более приземлённые, что ли… В 2015 году произошли два события, которые имеют для меня персональное значение. Первое заключалось в том, что две магистерские программы у нас, у геологов, не получили ни одного студента. Дело не только в том, что я жалуюсь на отсутствие студентов. Это, конечно, плохо для меня и моих сотрудников, но дело ещё и в том, что это означает: определённая группа магистров, которую мы будем допускать через государственную систему, не получит (совсем не получит) некоторых комплексных знаний (с одной стороны, в гидрологии, с другой – в изотопной геологии). Значит, они не будут полностью образованы. Это меня настораживает; почему не настораживает больше никого, я не понимаю. Теперь второе событие, которое произошло уже непосредственно со мной как с заведующим кафедрой. В один приём, благодаря применению некоторых наукометрических принципов, у меня не были допущены к очередному конкурсу – поскольку как раз кончается договор – три преподавателя. По разным причинам. И я поставлен практически в идиотское положение, потому что на самом деле я являюсь ответственным за подбор кадров – ведь я заведующий кафедрой – но что-нибудь сделать во спасение этих людей я не мог. Я вам, Сергей Витальевич, дважды направлял соответствующие бумаги, в которых выражал несогласие с вашим решением (и с решением конкурсной комиссии). Но никакого конструктивного предложения я от вас не услышал – вы просто сказали, что считаете нецелесообразным внешнее совместительство для этих конкретных людей. При этом пострадал один преподаватель – профессор, который ведёт очень много всяких курсов, в том числе практическую петрографию. Также пострадал великолепный преподаватель, который не имеет должного количества публикаций в журналах – он ведёт два курса: «вулканология» и «современный вулканизм». На его курсы – а это курсы по выбору – идут студенты; они любят его слушать, но они его больше не услышат. Кроме того, есть преподаватель, который, вообще говоря, имеет публикации, и при этом обладает одним существенным талантом – талантом педагога. В большей степени не исследователя, а педагога. Мне очень жаль с ним расставаться. Ещё возникает некоторый вакуум в практических курсах. Меня это всё беспокоит – по тем причинам, которые я сейчас назвал», — сказал Глебовицкий.

«Объединение имело и сильные стороны, и слабые – но то, что Сергей Витальевич нам сегодня рассказал, убедительно показывает, что по целому ряду направлений деятельности показатели у нас улучшились – и это нельзя не замечать. Действительно, возросла диссертационная активность, увеличилось количество грантов, организуются новые магистерские программы. В то же время мы очень тревожимся о том, что у нас со следующего учебного года на 50 процентов – на пятьдесят! – сокращается приём студентов. И мы считаем, что это может привести к уничтожению старейших научно-педагогических школ нашего университета, которые существуют по 70-90 лет и являются, на наш взгляд, достоянием нашей страны. Здесь, мне кажется, руководство нашего института уделяло мало внимания этой проблеме, потому что доводы, которые мы приводили первому проректору [по учебной, внеучебной и учебно-методической работе] Екатерине Бабелюк, не убедили её», — добавил Захарчук.

Сергей Аплонов выслушал критику спокойно. В итоговом слове он заявил, что готов к диалогу – но в определённых пределах.

«Я рад, что оценена попытка идти вперёд, не топтаться на месте, что большинство верит в свои силы – и это залог того, что мы достигнем своей цели, причём уже в обозримом будущем. У меня нет в этом никаких сомнений – я уверен, что вы мне в этом поможете. Что касается диалога – конечно, я к этому готов: вряд ли кто-то меня упрекнёт в том, что он пришёл, а я его не выслушал. Другой вопрос – в том, что нужна определённая сдержанность. Каждый думает по-своему – это очевидно, но каких-то вещей делать нельзя: например, писать доносы и лгать», — заявил он.

Если судить по принципиальному характеру вопроса с предложением о восстановлении географического факультета, то найти вариант, устраивающий всех, вряд ли возможно. Представляется маловероятным, чтобы руководство университета пошло на радикальное решение, противоречащее ранее сделанным решениям. С другой стороны, тот факт, что обращённое письмо ректору подписали 50 человек, означает, что проблема достаточно серьёзна, и бороться с ней путём замалчивания нельзя, а уволить всех недовольных означало бы сильно ослабить ИНОЗ. А также подорвать (напрямую и косвенно, вследствие неизбежной общественной огласки) авторитет СПбГУ и Института наук о Земле, чего по понятным причинам старается избежать руководитель подразделения.

Подготовил Илья Снопченко / ИА «Диалог»