Шина есть? А если найдём? Как петербургские экологи чистят леса от покрышек

Экология «полевая» – дело трудоёмкое, грязное и чреватое разными неожиданностями… но приятное и вдохновляющее. В этом убедился корреспондент «Диалога», поучаствовав в акции «Охота на колёса» на территории муниципального округа Парголово.

«Охота на колёса» – хорошо себя зарекомендовавший субпроект знаменитых «Чистых игр». Но если «материнская» инициатива занимается зачисткой от всего «лишнего» определённых мест (например, в МО Парголово это были территории у Ферменского озера и лесопарк в Осиновой Роще), то «охотники» интересуются сугубо конкретным видом вторсырья – зато их ареал не ограничен.

То, что брошенные покрышки давно стали бичом зелёных зон, известно хорошо. Как и то, что в абсолютном большинстве случаев этот вид «мусора» вполне годится для переработки в материалы, способные послужить людям. Сама резина после дробления может претерпевать самые разные метаморфозы: её могут переплавлять в изделия типа ковриков для автомобилей, либо прессовать и склеивать для создания мягкого покрытия тротуаров, детских или спортивных площадок. Металлический корд – просто металлолом, ткань перерабатывается, как это делается с ненужной одеждой.

На первых двух точках больших проблем не было – шины погрузили в фургон перерабатывающей компании при помощи выделенных ею рабочих. Зато на третьей локации – в неочевидной зоне на окраине посёлка Пригородный, где существует стихийная свалка строительных отходов – начинается интересное. Там один из местных жителей сообщил, что в наличии имеется некоторое количество брошенных шин, собрал часть их и подтащил к дороге, чтобы экологи смогли их забрать. Кое-что удалось поместить в машину заготовителей, однако при внимательном осмотре территории выясняется, что фронт работ… «немного шире», чем ожидалось. Бесхозные покрышки тут и там выглядывают из-под куч мусора, как поганки из земли после дождя. Их здесь даже на первый взгляд десятки.

Свалка строительных отходов – по определению печальное зрелище. На ней смешиваются самые разные виды мусора, с которыми неизвестно, что делать, и привычного к бытовому вторсырью, которое на 90% можно разобрать по фракциям и сдать, «человека экосознательного» вроде меня охватывает некая безысходность. Ведь всё это некогда было товаром, за который было заплачено немало денег (ради интереса заглядываю потом на первый попавшийся в поиске сайт, где торгуют шинами, и замечаю, что стоят они немало: самые дешёвые – по 4 тысячи за штуку, а дальше можно найти и образцы по 20 «косарей»), а на его изготовление ушло столько драгоценных ресурсов! Попутно замечаю, что среди усеивающего обширный пустырь хлама довольно много и отработанного покрытия, сделанного как раз из переделанной резины от покрышек – послужившего определённый срок на каких-то площадках района, а затем пришедшего в негодность и снятого при их реконструкции. Увы, оно в таком состоянии, что – как поясняют «коллеги» – в «третичную» теперь уже переработку его не возьмут. А жаль!

Да, здесь определённо придётся потрудиться.

Камеру пришлось положить в кабину второй машины – собственного фургона экологов – и засучить рукава вместе со всеми. Но не только потому, что неудобно перед активистами, которых – после отъезда машины переработчиков – осталось шесть человек (среди них – 12-летний пацан и две девушки, которых не отправишь тягать тяжеленные тракторные покрышки). Всё-таки я много лет стараюсь всеми силами заботиться об окружающей среде, вести экологически осознанный образ жизни – а тут возникает вполне определённая возможность помочь природе и всё-таки вернуть в оборот какое-то количество тех самых ресурсов. Это тебе не баночки из-под утреннего йогурта мыть… Покрышки, на самом деле, в массе своей очень тяжёлые; как правило, грязные; порой – опасные из-за своего «убитого» состояния. Например, если резина сильно стёрта, из неё может торчать металлический корд – тоже сточенный и острый, как бритва. Встречаются и угрозы другого рода – например, осиное гнездо в одной из шин. Но может повезти больше – например, в какой-то момент «сын экологического полка» Егор, самый младший участник «охоты», приносит двух лягушек, и какое-то время мы за ними наблюдаем. Потом отпускаем явно удивлённых происходящим земноводных подальше от «зоны производства работ», чтобы кто-то ненароком не задавил.

Постепенно понимаю, что втягиваюсь в это занятие. Вытащил покрышку из кучи – опрокинул на землю, чтобы вытекла вода – поставил стоймя – покатил к зоне сбора. Знакомимся с товарищами по процессу, перешучиваемся, ругаемся, когда что-то идёт не так. Дело спорится.

«Какой у вас прямо-таки юношеский задор на лице!» – говорит кто-то из товарищей, пока я качу большую тракторную покрышку к точке сбора.

«Это предсмертный оскал».

С непривычки действительно приходится непросто – физически, а не морально, разумеется. Одежда испачкана (и хорошо хоть не порвана), ладони – несмотря на защитные перчатки – всё-таки порезаны о торчащий корд. Но хорошего настроения и ощущения сопричастности большому и важному делу это не отнимает: мы на практике делаем город чище! А ещё «Байкал» – напиток богов! Это особенно хорошо становится понятным после пары часов труда.

Прошло около двух часов – и покрышки на этой точке практически собраны. При подсчёте оказывается, что их осталась 101 штука – часть из собранного тут заранее увезли в первой партии, но осталось куда больше. Фургон потихоньку заезжает на площадку, и…

Катастрофа! То ли обрушился бок переброшенного через дренажную канаву мостика из бетонной плиты, то ли просто покрывавшая его земля осыпалась, когда машина проезжала слишком близко к этому краю… Результат один: микрогрузовик провалился одним колесом в эту канаву – и застыл под углом градусов 30, припав на правое переднее колесо. Удалось спасти лежавший на пассажирском сиденье фотоаппарат, но теперь встаёт задача – как вытащить машину?

«Это фиаско, братан», – комментирует кто-то из участников процесса. Тем не менее, довольно быстро удаётся выработать стратегию: в фургон начинаем грузить самые крупные покрышки, чтобы они утяжелили заднюю часть и помогли поднять передний мост. Когда появляется зазор, сами лезем в портер, чтобы создать дополнительную нагрузку. Ставим домкрат, затем начинаем подсовывать под колесо доски из брошенных тут же остатков деревянных поддонов (иногда разнообразие материала на свалке стройотходов может оказаться благом…) Мимо по просёлочной дороге проезжают две легковушки; их обитатели смотрят на происходящее с любопытством, а женщина-пассажирка в одной из них даже, кажется, снимает происходящее на телефон… но желающих помочь там не находится – мы продолжаем трудиться и держать машину сами. Интересно, а кто из наблюдавших за нашей работой на любой из точек понимает её смысл и сам начинает задумываться о том, что «чисто не там, где убирают…»?

В итоге машину удаётся выровнять и задним ходом вывести на ровную поверхность (всего-то плюс 45 минут к времени зачистки). Да, полевая работа полна самых разных неожиданностей, и кто от них застрахован? Погрузка возобновляется. В итоге, однако, половину собранного приходится оставить – пусть и в относительном порядке: просто не поместилось бы в фургон. По подсчётам корреспондента «Диалога», на этой точке удалось собрать около 120 покрышек, от маленьких до больших, тракторных, которые один человек даже не поднимет (если, конечно, он не культурист). За оставшимися машина вернётся в один из следующих дней, а пока она уезжает, загруженная «под жвак». В добрый путь, на переработку!

Пешая часть команды возвращается в посёлок: местным – идти домой, приехавшим из города – ждать автобуса до метро. По дороге один из «заготовителей» задумчиво роняет фразу, которая как нельзя лучше подытоживает сегодняшний опыт. «Недостатки одних людей, на самом деле – хороший повод другим проявить свои достоинства. Что бы мы делали без этих недостатков?»

Илья Снопченко / ИА «Диалог»