В начале ноября археологи обнаружили в Неве у Эрмитажа остов деревянного судна – предположительно XIX века. Это не единственная подобная находка: несмотря на регулярную очистку, петербургские водоёмы продолжают преподносить свои сюрпризы. Как проходит уборка на дне рек и каналов Санкт-Петербурга и легко ли найти там что-то ценное для науки, выяснил «Диалог».
Уборка вместо науки
Разочаруем любителей пиратских кладов: чаще всего поиски предметов на дне петербургских рек и каналов не имеют ничего общего с научными исследованиями и старинными находками. Главная задача сугубо бытовая – очистить русло от мусора. В Санкт-Петербурге ситуация с загрязнением водоёмов осложняется ещё и природными особенностями – в городе, построенном на болотах, реки текут медленно, а илом заносятся быстро. Эту закономерность заметили сразу, так что работы по очистке дна в Петербурге велись ещё со времён Петра I.
Сегодня очисткой петербургских водоёмов занимается комитет по природопользованию и охране окружающей среды. В его задачи входит как уборка плавающего мусора, так и ликвидация разливов нефти, кошение водных растений и экологическое восстановление водоёмов, частью которого считается очистка дна. Делают это обычно с помощью землечерпательных машин, экскаваторов на понтоне, размывочных комплексов, катеров КС-100, буксиров и водолазных станций. Чаще всего предметы поднимают со дна случайно вместе с илом и грязью, так что определить, где они изначально лежали, довольно трудно – да и почти бессмысленно, так как течение могло отнести их далеко от места падения. В таких условиях о полноценных научных исследованиях дна говорить не приходится.
«Ключевой задачей комитета является экологическое восстановление водных объектов. При этом составной частью таких работ является извлечение затопленных предметов. Принимая во внимание, что комитетом производятся не дноуглубительные, а дноочистные работы, применение понятия «культурный слой» (слой земли на месте поселения человека, который сохраняет следы его деятельности, археологический термин – ИА «Диалог») в данном случае некорректно», – считают в комитете по природопользованию и охране окружающей среды.
Грязная Балтика: почему из водоёмов Ленобласти нельзя пить и как это исправить
По оценке на 1999 год, общий объём, на который водные объекты Санкт-Петербурга заносит илом и другими отложениями, ежегодно составляет около 1,5 млн. кубических метров. Однако реки и каналы очищают неравномерно – как сообщают в комитете, приоритетность очистки зависит от степени загрязнения водоёма и обращений власти и граждан. Например, в центре города реки ожидаемо грязнее, чем в пригородах, а в Обводном канале очень много ила.
Монеты и мотоциклы
Не меньше, чем природные особенности, загрязнению рек и каналов способствуют сами петербуржцы. Причём не только заводы и фабрики, но и отдельные граждане – как правило, находки в городских водоёмах очень бытовые.
«Попадание так называемых «посторонних» предметов в водные объекты связано с антропогенной деятельностью. Именно поэтому фраза «чисто не там, где убирают, а там, где не мусорят» имеет самое прямое отношение к экологическому состоянию водных объектов», – рассказывают в пресс-службе комитета по природопользованию и охране окружающей среды.
Бытовой экоцид: что в хозяйстве не подлежит переработке
Так, чаще всего современные петербуржцы отправляют на дно тележки из супермаркетов, бытовую технику и дорожные знаки. Одной из самых необычных речных находок в комитете считают мотоцикл. Подобные «подарки» охотно спускали в водоёмы и в девяностые, когда плывущий по реке шкаф не был редкостью. Часто находят залежи металла – железные ограждения, якоря, трубы и канализационные люки. Небольшие предметы вроде монет могут попадать в воду из системы дождевой канализации.
А вот по-настоящему ценные исторические находки в водах Петербурга, отмечают в комитете по природопользованию, обнаружить сложно. Так как очистка дна проводится регулярно с петровских времён, попавшие в воду предметы просто не успевают состариться и обрести научную значимость. Чаще всего из прошлых веков до нас доходит, как ни странно, древесина: еще при Петре водоёмы города использовались для сплава леса, и затонувшие брёвна по большей части относятся к той эпохе. Периодически встречается и оружие – сабли, мушкеты, эфесы от шпаг и более современные пистолеты и гранатомёты. Кое-что из находок может быть опасно до сих пор – на дне находят снаряды времён Великой Отечественной войны, поэтому перед очисткой дна водоём исследуют на наличие взрывоопасных предметов. По информации комитета, безопасную часть таких находок отправляют для размещения на полигоны.
Подводный флот
Впрочем, с неисторичностью речных находок города на Неве можно поспорить. Долгое время научными исследованиями дна петербургских водоёмов действительно никто не занимался, однако в 2019 году Невой заинтересовалось Русское географическое общество. Водолазы Центра подводных исследований ЦПИ РГО совместно с Институтом археологии РАН впервые проводят археологическое исследование акватории Невы, но ищут не просто предметы, а затонувшие суда и корабли.
По информации ТАСС, сегодня исследовано уже 80% дельты реки в черте города. С помощью специального прибора – многолучевого эхолота – археологи получают детальную съёмку рельефа речного дна и могут фиксировать аномалии. Попросту говоря, аномалии – это предметы странной формы, которые могут оказаться как творением человека, так и просто большим камнем или другим природным объектом. Так что, хотя 150 аномалий уже зафиксировано, представление об их научной ценности могут дать только подводные раскопки.
Однако некоторые из них уже точно не брёвна и камни, а настоящие исторические артефакты. Например, 6 ноября 2020 года в Неве возле Эрмитажа обнаружили деревянный остов судна с адмиралтейским якорем. Якорь датировали XIX веком, но был ли он современником самого судна – всё ещё вопрос. Как отмечает Русское географическое общество, здесь тоже легко столкнуться с главной проблемой подводной археологии: если предметы на дне лежат рядом, это ещё не значит, что их не принесло друг к другу течением.
Предположительно таких судовых корпусов на дне Невы лежит около 80 – для сравнения, это больше, чем число боевых кораблей в японском флоте, в котором их около 70. По данным «Российской газеты», осенью 2020 года помимо баржи возле Эрмитажа в Неве обнаружили ещё три корабельных остова: два у Румянцевского сада и один под Биржевым мостом. Датировки находок также неизвестны: по внешнему виду остова мало что можно сказать, потому что российские судна выглядели примерно одинаково и при Петре I, и в XX веке. Точные сведения предоставит только радиоуглеродный анализ – так что часть своих тайн петербургские реки всё ещё хранят.
Подготовила Дарья Строгальщикова / ИА «Диалог»