«Антикварное дело — это болезнь»: коллекционеры о многотысячных собраниях, разбившихся предметах и о том, как они этим «заразились»
16 января 2020 | 11:20| ОбществоЧего только не разыскивал для чужих собраний авантюрист и мастак попадать в неприятности Индиана Джонс. Он выслеживал золотые кресты, охотился за священными камнями и унёс из-под носа противников Святой Грааль. А вот за чем гоняются реальные искатели сокровищ, «Диалогу» на ярмарке собирателей рассказали антиквары Петербурга и Болгарии. Чем могут заразиться монеты, из-за чего некрасивый фарфор стоит дороже всего, и почему в коллекционировании важно думать не только о деньгах — в нашем материале.
«Нельзя, чтобы монеты цвели»
Денис, 42 года, Петербург
Собирает старинные монеты
Коллекционированием я «заболел» во втором классе. В школе ребята обменивали монеты на другие деньги и вкладыши. Традиционное советское детство, оттуда всё и пошло. Сначала собирал российские монеты, а в сознательном возрасте, лет в 20, увлёкся античностью. Наш город, особенно центр, наполнен античными символами, знаками и изображениями богов. И коллекционирование привлекает меня, прежде всего, возможностью прикоснуться к истории своей страны и мира.
Сейчас в собрании самые разные направления — от Древней Греции и Рима до Средневековья. Есть, например, монеты Александра Македонского номиналом в четыре драхмы — тетрадрахмы. Они были отчеканены ещё при жизни полководца и служили международной валютой. Одна такая весит 16,74 грамма. С одной стороны изображён Геракл в львиной шкуре с чертами Александра Великого, с другой — Зевс, сидящий на троне, с орлом на правой руке. Всё сохранилось до наших дней. Другой экземпляр — монеты, которые ходили по территории Византийской империи в V веке, при императоре Анастасии.
Для хранения таких экземпляров необходимы специальные условия: деньги не должны быть покрыты сильной патиной (налётом, образующимся под воздействием окружающей среды — ИА «Диалог»). Нельзя, чтобы они «цвели»: то есть на поверхности не должно быть откровенной зелени, так называемой «бронзовой чумки». Если монета ей заболеет, она может заразить остальные экземпляры. Это происходит в том числе из-за повышенной влажности на Северо-Западе, или если монета найдена в земле. Коллекционеру желательно остановить эти процессы, чтобы не было эксцессов. В идеале, это убирается механически и консервируется.
«Чем страшнее фарфор, тем дороже»
Павел, Гатчина
Собирает фарфоровые фигурки
В начале 90-х я стал заниматься фарфором. Ещё специализировался на живописи, иконах, бронзовой пластике, но всё же больше собирал фарфоровые предметы. У меня была сложная материальная ситуация, да и вся жизнь тогда была маленько другая.
Теперь я уже очень богатый человек, и за этими фигурками и их историями не гоняюсь. Материальный доход тоже никакой роли не играет. Мне просто скучно. А антикварное дело — больше моя болезнь.
Ещё у меня трое детей: младшему два года, среднему три, а старшему — девять. И вот они начинают с самого утра: «Папа-папа! Давай поиграем!». Трое детей! Я им и говорю: «Лучше поеду на выставку фигурками торговать», прячусь.
В фарфоре существует множество направлений: вазы, пластика, статуэтки. Особенно ценятся изделия мейсенского завода (немецкая мануфактура — ИА «Диалог»), завода Корниловых и Кузнецова. Это для богатых. Ленинградский фарфоровый завод тоже ценится, но его продукция дешевле, более массовая.
У фарфоровых фигурок есть одна особенность: они чем страшнее, тем дороже. Если, например, Кармэн стоит четыре тысячи рублей, то за Собакевича (герой гоголевской поэмы «Мёртвые души» — ИА «Диалог») возьмут 20 тысяч. Потому что, чем некрасивее статуэтка, тем меньше у неё был тираж. Ну, а больше всего стоит довоенный фарфор — его продают от 100 тысяч до бесконечности в течение пяти минут.
Когда покупаешь такие вещи, они, как правило, очень грязные. Их нужно мыть, но это очень опасно! Представьте: фарфор, мыло и раковина. В моей жизни их побито столько, что можно было хороший новый «Гелик» (премиальный автомобиль «Гелендваген», то есть Mercedes G-класса — ИА «Диалог») прикупить. А ведь малейший скольчик — и всё, изделие уже ничего не стоит.
Больше всего было обидно за довоенную фигурку «На скамейке» Ленинградского фарфорового завода. 150 тысяч в среднем. А я отбил морячку голову. Это была трагедия. Не приклеивал ли клеем? Нет. Так не выйдет. Но есть специальная мастерская, в которой фарфоровые фигурки восстанавливают материалом для зубных пломб.
«Ценились знакомства с лётчиками, моряками и специалистами в Чёрной Африке»
Величко, 49 лет, Болгария
Собирает боны
Я начинал давным-давно, где-то в 80-е. Тогда у меня были маленькие автомобильчики фирмы Matchbox. Все стремились их приобрести, а во времена социализма это было нелегко. Потом пошли почтовые марки и монеты.
У меня страсть к коллекционированию: это азарт, можно с кем-то обмениваться, нужно много знать и интересоваться. Но самое главное — заниматься этим от души. Не смотреть только на деньги, иначе теряется вся прелесть.
Первоначально в моём собрании не было особого качества — брал всё подряд, включая пробитые деньги. Те, кто бывал в командировках, привозили что-нибудь из других стран — поэтому в советские годы среди коллекционеров ценились знакомства с лётчиками, моряками и специалистами, работавшими в Чёрной Африке: в Анголе, Мозамбике, Ливии, Алжире. Но аппетит приходит во время еды: со временем стал говорить: «Это уже тёртое, побитое. Не надо». А когда начал зарабатывать, смог позволить себе что-то подороже.
Я сам из Болгарии и коллекционирую в основном деньги Балканского полуострова, ордена, медали и боны (кредитные документы, по которым можно в указанный срок получить от определённого учреждения обозначенную на них сумму — ИА «Диалог»). Интересна среди них бона в сто перперов княжества (и впоследствии королевства) Черногория. Это маленькое государство — примерно как один из спальных районов Петербурга. Там живёт где-то полмиллиона человек, а в те времена жило ещё меньше. И сто перперов было самым большим номиналом.
Эта купюра имела золотой эквивалент — её можно было сдать и получить взамен золотую монету. Моя бона равнялась 32-граммовой. В Первую мировую войну эти деньги исчезли, потому что Черногория была оккупирована Австро-Венгерской империей.
«Значки расцвели при советской власти»
Сергей, 61 год, Петербург
Собирает значки
«Заразил» меня этим папа. Он работал в ГАИ Невского района, и ему часто дарили значки, которые тогда делали на «Ленэмальере». Отец приносил их мне, а я складывал подарки в коробочку и потом классифицировал: по типам, видам и другим признакам.
В советское время значки уже продавались в Союзе Печати. Я стал пополнять коллекцию, отрывая деньги от завтраков. Пока учился в университете, собрание просто лежало — но потом я попал в общество антикваров и вновь занялся делом.
Мне это важно не только как простое коллекционирование. Где-то в душе я краевед: интересуюсь историей улиц, домов, в которых бывал и работаю, заводов, которые расположены в городе, и людей, которые жили здесь. Значки дополняют эту историю: от них приходишь к краеведению.
Сами они возникли в Древнем Риме. Там были фалеры — особые награды (от этого слова произошло понятие «фалеристика» — ИА «Диалог»). Потом пошли ордена, знаки отличия и прочее-прочее. А при советской власти они вообще расцвели — ведь это идеология и пропаганда. Наверное, ни в одной стране мира не было такого количества значков, как в СССР.
Я собираю экземпляры, связанные именно с Петербургом. И то приходится ограничивать себя: всё-таки деньги, да и некоторые темы мне неинтересны. Например, «Зенит», потому что это просто коммерция и выкачивание средств: выехали на матч — сделали два значка, ещё что-то — снова значки. По-настоящему интересуют стройотряды вузов, потому что я сам ездил с ними.
Или вот, например, оригинальный знак: старая трамвайная кокарда образца 1936 года. В то время кондуктор или вожатый обязательно должен был иметь её на фуражке.
«Мой бзик — открытки с площадью Восстания»
Евгений, 53 года, Петербург
Собирает денежные знаки и открытки
Антикварным делом я занялся в 2008 году. Дома лежали какие-то банкноты, и меня заинтересовало, почему среди них есть червонцы. В России всё рубли да рубли ходят, а эти вдруг червонцы. Полез в Интернет и выяснил, что есть и другие интересные деньги. Так всё и закрутилось — начал обмениваться, покупать, снова обмениваться.
А потом наступила пора, когда нужно было ещё и как-то зарабатывать на пополнение коллекции — денег не хватало. Стали появляться побочные собрания — например, открытки. Самая интересная из них — дореволюционная карточка с рекламой пива. Это одновременно и открытое письмо. Хитрость в чём: ты можешь вписать в таблицу на обратной стороне, сколько и какого сорта ты хочешь, и послать по почте на указанный адрес. А потом, в определённое время, тебе доставят то, что ты заказывал.
Ещё у меня есть бзик: открытки с площадью Восстания в любом издании любых годов. Это интересно, ведь до революции место выглядело совершенно по-другому: вместо станции метро, например, стояла церковь.
Все старинные открытки нужно обязательно хранить в альбомах — и желательно, недешёвых, потому что многое зависит от материала. Он может выделять токсичные вещества, из-за чего портится абсолютно всё: и открытки, и банкноты, и монеты.
«На монетах должно быть изображение правящих лиц»
Сергей, 48 лет, Петербург
Собирает современные памятные монеты
Когда я пошёл в первый класс, дедушка подарил мне две копейки 1914 года — и сказал, что эту монету ему передала моя прабабушка, его тёща. Именно с того дня, вот уже 42 года, я собираю коллекцию. Сейчас у меня около 20 тысяч монет. Сначала были тематические предпочтения: техника — машинки, паровозы, самолёты на деньгах. Все мальчики это собирали. Потом увлёкся выдающимися людьми, затем стал коллекционировать даты, ещё позже появились монеты с флорой и фауной.
Довольно быстро я перешёл с юбилейных экземпляров на образцы регулярного чекана — такие, которые, как правило, водятся в кошельках у населения разных стран. Но когда занялся этим профессионально, у меня появился амбициозный проект: собрать монеты всего мира по годам и монетным дворам.
Одно из направлений моей работы — монеты евро. Я являюсь экспертом по ним. Самый дорогой экземпляр у меня — тот, который в 2007 году выпустило княжеское государство Монако. Он посвящён американской актрисе и супруге князя Монако Ренье III. После выхода монета моментально подорожала и является одной из самых дорогостоящих номиналом в два евро. А из последних есть экземпляр 2019 года с князем Монако Оноре V (правил с 1819 по 1841 годы — ИА «Диалог») — представителем одной из древнейших княжеских династий в мире.
Вообще на монетах Монако принято увековечивать своих королей и принцев — так же, как в Нидерландах и Люксембурге. В этих странах существует правило для любых денежных знаков — там обязательно должно быть изображение правящих лиц.
Беседовала Евгения Чупова / ИА «Диалог»
