#янехотелаумирать: что думают сторонники и противники закона о домашнем насилии

Интернет-флешмоб #янехотелаумирать набирает обороты. Участвующие в нём девушки размещают в соцсетях свои фото с нарисованными синяками и ссадинами; кто-то рассказывает, как переживал тиранию, кто-то описывает нашумевшие случаи, когда мужчины били женщин, калечили или даже убивали. Таким образом россиян призывают поддержать закон против домашнего насилия.

Правозащитники, активисты, блогеры приводят статистику Росстата и Всемирной организации здравоохранения – однако противники инициативы считают, что их оппоненты завышают цифры. Более того: по их мнению, в России уже есть необходимая законодательная база, и ничего нового придумывать не нужно. «Диалог» разбирался, действительно ли это так, каким образом сейчас работает система правосудия – и, всё-таки, в чём корень проблемы: в законодательстве или головах?

 

Посмотреть эту публикацию в Instagram

 

Публикация от Inna (@love.happy_moms) 25 Авг 2019 в 10:04 PDT

#янехотелаумирать

В постах в социальных сетях участники флешмоба пишут про 36-летнюю Яну Савчук из города Орла. Женщина обратилась в полицию за помощью, но в ответ услышала: «Если вас убьют, мы обязательно выедем, труп опишем. Не переживайте». Спустя 40 минут бывший сожитель до смерти избил её. Другая нашумевшая история – о Маргарите Грачёвой из Серпухова: ей отрубил руки муж. Следующий пример – история Гульнары Габибовой из Петербурга: через неделю после свадьбы супруг убил женщину  и закопал в лесу. Сюда же причисляют и дело сёстер Хачатурян, обвиняемых в убийстве отца – который, по словам самих девушек, их бил и насиловал.

Пользователи Instagram рассказывают и личные истории о домашнем насилии, объясняя на собственном опыте, что значит быть жертвой абьюзера.

«С каждым днём становилось только хуже. Каждый день я плакала и не понимала за что, но при этом…. Оставалась с ним. Хотя меня же никто не заставлял, всё делала только я сама… Со временем он начал меня душить, а в последствии и насиловать. Ну как насиловать… Как он говорил: «Ты же моя баба», «Ты должна давать, то что я хочу», – написала участника флешмоба karina_crazylife (орфография и пунктуация сохранены).

Зачастую девушки говорят, что агрессия в любимом человеке проявляется не сразу: так, у другой подписчицы социальной сети в начале отношения складывались благополучно – внимание, романтика, подарки… Закончилось же всё избиением.

«Он схватил меня за шею и вписал в стену, какое-то время он продолжал меня мутузить. Пока я не вырвалась. Я побежала в другую комнату, он настиг меня на входе, сбил с ног и допинал до середины гостиной. Он бил по рёбрам, по лицу, его я пыталась закрыть руками. И все это время он извинялся, приговаривал: за чем ты так со мной и продолжал бить! Потом он сел на диван и стал смотреть на меня, наверно у него просто закончились силы, не знаю. Это был мой шанс, я вскочила и побежала прочь из квартиры…» — пишет krapi.vina (орфография и пунктуация сохранены).

Движение активно не только в Сети. Недавно в Петербурге прошёл митинг «Я/мы – сёстры Хачатурян», на который вышли около тысячи человек. Главный призыв – принять закон о домашнем насилии.

От сестёр Хачатурян до выборов: что волнует петербургских стрит-арт художников

Эту тему активно эксплуатируют и современные художники. Так, на Мытнинской улице арт-группа «Явь» создала граффити, где мужчина замахивается на девушку, а она держит плакат в руках со словом «Помогите!» Также в петербургском метро появились «поручни» из женских волос. Автор перформанса Макс Отто подчеркнул, что так каждый пассажир может почувствовать себя в роли нападающего.

Психолог для агрессора

Участники акции #янехотелаумирать призывают поддержать петицию за закон против домашнего насилия – на момент подготовки материала её подписали более 750 тысяч человек. В тексте публикации приводятся пугающие цифры – например, такие: в первой половине 2017 года почти 52 тысячи человек привлекли к административной ответственности за побои, большинство нарушителей отделались штрафом. Кроме этого, авторы инициативы, ссылаясь на статистику МВД, утверждают, что число семейно-бытовых преступлений ежегодно вырастает примерно на 5 тысяч случаев.

Соавтор законопроекта о профилактике семейно-бытового насилия, юрист и создатель сети взаимопомощи женщин «Проект W» Алёна Попова приводит в пример страны, где подобный закон уже существует. Она подчёркивает: в России необходимо создать систему профилактики таких преступлений.

«В большинстве стран мира жертв домашнего насилия защищают охранным ордером. Агрессорам, оставшимся на свободе, суд запрещает приближаться к жертве и контактировать с ней. Но важно не ограничиваться лишь этой мерой – ведь такой человек, даже будучи под наблюдением полиции, всё равно может нанести вред и даже убить свою жертву. Для этого в некоторых странах суд назначает обязательные психологические программы. Например, так система защиты жертв домашнего насилия работает в Новой Зеландии. … А что в это время происходит в России? У нас нет ничего. … Большинство чиновников и депутатов вообще демонстративно игнорируют проблему», – написала она на своей странице в Instagram.

Для законодательной инициативы создан сайт domesticviolence.ru. На портале подробно объясняется, что из себя представляет закон, и что он даст россиянам – например, предлагается ввести такое определение, как «домашние насилие», что, по мысли создателей, поможет правоохранителям предотвращать преступления в семьях. К этому добавляется система охранных предписаний, запрещающих насильнику приближаться к жертве. А во время действия такого постановления агрессор должен проходить психологическую программу по работе с гневом.

Почему это необходимо, Алёна Попова объяснила на примере одной из жертв, которая всё-таки сумела добиться возбуждения уголовного дела в отношении экс-супруга, избивавшего её шесть лет.

«Происходило это в Пошехонском районе Ярославской области. Дело возбудили, но бывшего мужа никто не задерживал. На фоне судебных разбирательств он может ещё больше разозлиться. Никаких охранных ордеров и обязательных психологических программ для агрессоров у нас нет. Женщину никто защищать не собирается. Поэтому риски ещё большего насилия или даже убийства в такой период возрастают», – привела пример юрист на своей странице в Instagram.

Докажи, что ты жертва

Помимо этого, авторы законодательной инициативы утверждают, что сегодня жертва сама должна доказать, что является потерпевшей. Тем временем, насильник имеет право на бесплатного адвоката.

«Государство защищает насильника больше, чем жертву. В случае принятия закона жертва будет защищена государством – и тогда именно полиция, а не сама жертва, займётся сбором доказательств», – объясняет учредитель и директор центра «Насилию.нет», кандидат юридических наук Анна Ривина.

Одна из особенностей закона заключается в том, что в нём прописаны виды семейно-бытового насилия: физического, сексуального, экономического и даже психологического. К последнему относятся оскорбления, клевета, угрозы, шантаж, преследование, изъятие документов и умышленное уничтожение имущества. Подробнее ознакомиться с документом можно на сайте системы обеспечения законодательной деятельности.

Также в законодательной инициативе говорится о работе социальных служб: в их обязанности войдёт помощь в поиске временного жилья, а также медицинская, психологическая, педагогическая и юридическая поддержка. Сегодня такие услуги оказывают центры помощи в кризисных ситуациях, но если в Москве и Петербурге они есть – а у жертвы домашнего насилия больше шансов получить помощь от государства – то в других регионах страны с этим сложнее. Тем не менее, даже при наличии таких учреждений потерпевшие не спешат туда обращаться.

Почему жертвы не всегда просят о помощи

Причины, по которым женщины не обращаются в кризисные центры или центры помощи семье и детям, самые разные: одни просто не знают о такой возможности, другие – боятся и терпят до последнего.

«Обычно жертва домашнего насилия – женщина с детьми. И на такой крайний шаг, как бегство из дома, решается в том случае, если под угрозой находятся дети. Обычно такой человек в крайне плачевном психологическом состоянии. Насилие в семье иногда длится годами, полностью подавляя волю жертвы. У потерпевшей часто формируется искажённое представление о происходящем. Она винит себя, боится огласки, стыдится и замалчивает многое. Работать с такими женщинами сложно, но необходимо», – считает психолог Анастасия Ермолаева (имя изменено по просьбе героини материала), ранее работавшая в одном из петербургских центров помощи семье и детям.

В основном в такие учреждения обращаются женщины с детьми, оказавшиеся без жилья и работы, выпускники детских домов, а также люди, которые находятся на учёте в органах опеки и КДН (комиссии по делам несовершеннолетних). А вот жертвы домашнего насилия не так часто приходят к специалистам: обычно их вынуждают прийти органы опеки, больницы или школы. Другими словами, в центр такие люди попадают только после вмешательства со стороны, поскольку в большинство случаев сами они скрывают факт жестокого обращения.

«Домашнее насилие должно быть выделено в отдельную категорию и статью, так как оно радикально отличается от других уголовно наказуемых видов насилия. Кроме этого, думаю, эта проблема нуждается в огласке, потому что часто жертва не знает, куда ей идти, и от этого чувство беспомощности только усиливается. А органы полиции не могут в достаточной мере решить эту проблему. Часто потерпевшая сама забирает заявление, потому что боится, жалеет, любит… В некоторых случаях мужчины даже получали наказание, но проблему это не решало – они возвращались домой и всё продолжалось. Да и многие формы насилия сложно доказать, либо они вообще не имеют уголовной основы – сексуальное или экономическое насилие, например. Статистикой я не увлекалась, но истерия вокруг вопроса вполне справедлива – проблема независимости женщин в России существует», – считает психолог.

Сторона против: опасения и критика

На фоне развернувшейся кампании «за» закон, мнение тех, кто против, в тени. Так, представители общественной организации защиты семьи «Родительское Всероссийское Сопротивление» (РВС) заявили, что феминистки подтасовывают факты, увеличивая статистику.

«В России в 2015 году в семье погибло насильственной смертью 1060 человек — 304 женщины и 756 мужчин, среди них 36 детей (данные ГИАЦ МВД). Когда вам говорят, что в семье от рук мужей погибает 14 тысяч женщин — это наглая ложь», – говорится на сайте организации.

В РВС также провели собственное «расследование» и выяснили, откуда взялась информация о 14 тысяч погибших. По данным организации, данные взяты из статистики 90-х лет, и разгула домашнего насилия в стране сейчас нет.

Однако это не единственное, что возмущает общественников: в законопроекте они видят опасность, которая может привести к ложным доносам и нежелательному вторжению в семью.

«Мы точно знаем, что законом начнут злоупотреблять. Посмотрите в СМИ новости про активистку, которая занимается помощью многодетным матерям в Перми. Она попала под анонимный донос о жестоком обращении с детьми. Её семью стали проверять различные органы, жизнь превратилась в кошмар. Есть предположение, что это произошло после того, как кто-то решил, будто она собирается в депутаты. И если возвращаться к теме закона о домашнем насилии, то число доносчиков может вырасти. Интерес у них может быть совершенно разный: конкуренция, сведение счётов, решение бытовых проблем – что угодно. И дело в том, что непонятно, как доказывать факт семейно-бытового конфликта. Здесь же подразумевается и психологическое насилие. Например, в Испании суды завалены ложными заявлениями. Это становится сложным и для самой системы», – считает председатель Санкт-Петербургского регионального совета «РВС» Олег Букин.

Против закона также выступает член Общественной палаты РФ Людмила Виноградова. По её словам, он плохо подготовлен. Например, в нём повторяются уже существующие нормы российского законодательства, которые предусматривают и защитные ордера, и временное жильё, и социальную помощь жертвам домашнего насилия.

«Феминистки считают, что судебный защитный ордер – панацея от всех бед. Но у нас уже есть статья 105.1 УПК: она запрещает гражданину приближаться к пострадавшей, к месту её работы; виновного также могут обязать покинуть место жительства, где они с жертвой проживают вместе. Что касается временного жилья для человека, пережившего домашнее насилие, для этого есть закон № 442 «Об основах социального обслуживания граждан» – там, в частности, говорится о такой помощи и о срочных социальных услугах. Статья 119 предусматривает госзащиту участников уголовного судопроизводства: потерпевших, свидетелей, даже их близких родственников. При этом в одном из пунктов перечислены меры безопасности ещё до возбуждения уголовного дела. Жертву могут отвести в безопасное место, предоставить ей охрану, выдать средство защиты: шокер или тревожную кнопку», – перечисляет Людмила Виноградова.

Тем не менее, она отметила: у сторонников законопроекта есть и хорошие предложения. Так, они затронули важный аспект – сегодня жертва вынуждена сама доказывать, что является потерпевшей. По словам эксперта, в этом большой минус существующего законодательства. Многие пострадавшие, узнав о сложности и длительности процедуры, решают не ввязываться в это.

«К сожалению, в этой части они правы. Дела по статье 116.1 [УК] «Побои, совершённые лицом, ранее привлечённым к административной ответственности» относятся к разряду частного обвинения и возбуждаются судом. Никакого предварительного расследования по ним не проводится. Получается, что после избиения жертва сама должна написать заявление, отнести его судье и попасть к нему на приём. Он назначит беседу сторон, затем потерпевшая должна собрать доказательства, найти и пригласить свидетелей, попасть на экспертизу. На всё это уходит месяц. Далее судья назначает дело к рассмотрению, которое состоится не раньше, чем через 30 дней. При этом потерпевшая должна сама поддерживать обвинение – прокурор на её стороне не участвует. Это, конечно, очень громоздкая процедура. С момента совершения преступления до вынесения приговора, если до этого дойдёт, утекает много воды – супруги могут помириться… или же агрессор запугает жертву так, что она заявит о примирении, хотя на деле это не так», – объясняет эксперт.

Людмила Виноградова видит только один выход из этой ситуации: перевести такие дела в органы дознания полиции (так как у правоохранителей больше средств для контроля над преступником, чем у судьи). Они могут поставить нарушителя на профилактический учёт или установить за ним надзор.

«Чтобы сделать это, нужно внести изменения в уголовный и уголовно-процессуальный кодекс. А для этого необходим отдельный законопроект. Законотворцы, к сожалению, его не сделали. Возможно, я сама за него возьмусь – такая мысль у меня давно назрела. На мой взгляд, этот вопрос нужно обсудить с экспертным сообществом, с судьями Верховного суда. Думаю, они бы пошли на это, потому что проблема действительно существует», – говорит член Общественной палаты РФ.

Тем не менее, Людмила Виноградова, как и сторонники РВС, считает, что разгула домашнего насилия, о котором заявляют феминистки, в стране нет. По её словам, декриминализация побоев, наоборот, привела к тому, что преступления этой категории стали выходит на поверхность.

«Число побоев не увеличилось – просто из латентных и скрытых они перешли в разряд регистрируемых правонарушений. Если раньше нужно было при первом синяке женщине бежать в суд, то из-за сложности процедуры они не делали этого. Сейчас, когда дело решается одним звонком в полицию, стало проще. До декриминализации полицейские по закону не имели права задерживать такого преступника. Теперь статья 6.1.1 КоАП предусматривает санкцию в виде ареста до 15 суток, что включает и предварительное задержание на 48 часов. Виновный в течение двух суток попадает к судье, который, кроме штрафа, может ему назначить обязательные работы или арест. Получается, неотвратимость наказания наступила. И агрессор уже понимает: следующее наказание будет уголовным. Эта превентивная мера в какой-то степени срабатывает. По статистике МВД, 98 процентов таких дел доходят до суда, и только 2 процента прекращается за примирением. В целом, за последние годы, начиная с 15-го и по 18-й год, у нас тяжких и особо тяжких дел стало меньше на 23,4 процента», – объясняет свою позицию член ОП РФ.

Эксперт уверена: в России есть много хороших законов, позволяющих бороться с проблемой, вопрос лишь в их исполнении. «Вот где главная проблема. Поэтому нужно не новый закон принимать, а бороться с коррупцией и требовать, чтобы наше законодательство исполнялось», – уверена Виноградова.

Отметим, редакция «Диалога» готовит интервью с учредителем и директором центра «Насилию.нет», кандидатом юридических наук Анной Ривиной. Она объяснит, почему в законопроекте повторяются существующие нормы законодательства, как сегодня может спастись жертва домашнего насилия, и чего именно хотят добиться общественники.

Подготовила Алла Бортникова / ИА «Диалог»