«Матильда Кшесинская — символ запредельной коррупции в России»: лекция Зыгаря о 1917 годе

В рамках VI Петербургского культурного форума журналист, писатель, бывший главный редактор телеканала «Дождь» и автор проекта «1917» Михаил Зыгарь прочёл лекцию «Что нового можно рассказать о 1917 годе в 2017 году». Он рассказал, почему Матильда Кшесинская — символ коррупции, как Россия была самой популярной страной в Европе, и зачем карету дяди Николая II забрасывали камнями. Корреспондент «Диалога» записал самые интересные тезисы.

«Матильда Кшесинская — символ запредельной коррупции»

Балерина Матильда Кшесинская, по словам Михаила Зыгаря —  символичный персонаж для современной жизни и  ключевая фигура для столетия революции. Именно в ней воплощается конфликт между обществом и властью, между чиновниками от культуры и художниками. В качестве примера Зыгарь приводит историю Сергея Дягилева, обвинённого в хищении казённых средств. «Заказчиком» дела против Дягилева была как раз Матильда Кшесинская, невзлюбившая его из-того, что антрепренер не отдал ей главную роль в балете «Жизель».

«Можно сказать Дягилеву повезло, его не взяли под домашний арест, он остался в Париже и все последующие свои проекты, которые шли под шапкой «Русских сезонов», и составили славу русского искусства, он создавал находясь за пределами России. Ему повезло, в отличие от его великого коллеги, которого зовут Кирилл Серебренников и который, в настоящее время, к сожалению, не участвует в Культурном форуме и в тех проектах, которые он задумал и готовил. И это самая тяжёлая деталь нашей сегодняшней культуры», — сказал Зыгарь.

Он добавил, что Кшесинская также владела акциями Путиловского завода и имела влиятельные связи при дворе. «У Матильды было несколько мощных предприятий. Одним из них был Путиловский завод, акционером которого она являлась. Двумя другими мощными предприятиями были великий князь Сергей и великий князь Андрей, любовницей каждого из которых она была. Почему это важно? Великий князь Сергей отвечал в российской армии за вооружение. Очевидно, что все важнейшие госзаказы уходили Путиловскому заводу и Матильде Кшесинской. Поэтому современники считали её, равно как и Сергея, важнейшими виновниками той катастрофической ситуации, которая случилась с Россией в начале Первой мировой войны. Тот факт, что по истечении полугода военных действий в стране закончились снаряды, современники напрямую связывали с именем Кшесинской. Для российского общества начала 20 века — Кшесинская была символом запредельной коррупции, а вовсе не балета. И совершенно никого не волновали её личные отношения [с Николаем], которые закончились ещё до того, как Николай II стал императором», — считает Михаил Зыгарь.

«Россия — самая популярная страна в Европе»

Писатель предлагает представить ситуацию, в которой Россия — самая популярная страна в Европе. В начале 20 века образованная часть Европы обожает Россию. Все хотят быть похожими на русских. Все читают русских писателей, ходят смотреть русский театр, жаждут попасть на выставки русских художников, слушают русских композиторов и говорят на русском, поскольку это модно.

«Все хотят выглядеть как русские, актёры берут себе русские псевдонимы, потому что это кажется очень и очень крутым. Чувствовать себя частью России в тот момент — это невероятное счастье для многих людей. Ощущение, которое разделяют огромное количество людей по всему миру. Я думаю, что это очень странная для нас атмосфера, которую мы сейчас не можем себе представить. Потому что мы по-другому представляем себе Россию, мы застряли в других стереотипах и важно, мне кажется, подумать, что так было не всегда», — говорит он.

«В России не пытают»

До 1905 года, по словам Зыгаря, у людей есть твёрдая убежденность, что в России не пытают. «В марте 1901 года у Казанского собора происходит первая мощная акция протеста. Первая настоящая акция протеста — не просто студенческое волнение, а представителей самых разных слоёв: дворяне, купцы, разночинцы, выходят на площадь, чтобы выразить протест против университетской реформы. И случайной участницей оказывается журналистка по имени Ариадна Тыркова. Полиция оцепляет участок на площади и её вместе с другой частью толпы ведут в участок. Она, конечно, немного переживает, она подробно описывает свои ощущения: двое детей дома остались, бабушке тяжело, будет волноваться, придётся на ночь или пару ночей остаться в участке. «Но одно хорошо, — пишет она. — Я понимаю, что в России не пытают. Россия больше не варварское средневековое государство, у нас уважают права человека, и пыток в российской полиции и тюрьмах больше нет».

«В России уважают местные выборы»

С 1905 года в России есть думские выборы. Центральная власть, министерство внутренних дел, отвечающее за организацию выборов, каждую следующую выборную кампанию пытается организовать так, чтобы сделать результат более предсказуемым, а думу более лояльной. Михаил Зыгарь приводит в пример воспоминания московского губернатора Владимира Джунковского.

«Московский губернатор Владимир Джунковский приходит к замминистра внутренних дел Крыжановскому и тот ему вытаскивает пачку денег, и говорит: «Это вам на организацию выборов». Джунковский не сразу понимает, о чём речь, говорит, мол, у меня есть, всё хорошо, из бюджета выделено, не нужно. «Нет, вы не поняли, это вам на ОРГАНИЗАЦИЮ выборов». Тот отказывается, не берёт деньги, и только потом, вернувшись в Москву, понимает, на что ему давали деньги — на фальсификацию. И он в ужасе думает: «Ну я-то понятно, но вдруг нашлись бы губернаторы, которые могли бы взять эти деньги». Но мы знаем, что как минимум большие оппозиционные фракции появлялись во всех думах. Его опасения были напрасны. Большинство губернаторов, когда их вызывали к начальству, отказывались от денег и фальсификаций».

«В России — свободная пресса»

В России существовала цензура. Каждую газету отправляли в центральный комитет, и там уже в последний момент цензура могла изъять любой текст. В результате газеты выходили могли выйти с белой «дырой» на полосе.

«Что удивительно, это происходило всё время», — говорит Зыгарь. «Это был не единичный случай. Не так, чтобы сняли, и люди поняли, научились, и так больше не делали. Это происходит всё время, постоянно редакторы посылают в цензуру газеты, оттуда что-то изымают, а они на следующей неделе опять, и потом снова, и потом снова… Что же они нарываются? Феномен, который сейчас называется самоцензурой, не присутствует в головах у этих журналистов и редакторов. Они ничему не учатся. Более того, очевидным образом они пытаются пробить цензуру и выждать момент, когда цензура пропустит, проглядит и что-то будет опубликовано. И это происходит. Когда происходит, то, бывает, что наказывают. Амфитеатрова, редактора и журналиста, дважды ссылали в Сибирь за тексты. У нас такое представить невозможно. У нас если человека сослали, например, на Украину — на ВГТРК такое возможно — то он твёрдо усвоит урок и приедет совсем перековавшийся. А там люди продолжают работать, как и работали, у них есть ценности и принципы, которые их от нас отличают», — рассказывает писатель.

«В России нет «неприкасаемых» чиновников»

В дореволюционной России, по словам журналиста, постоянно происходят случаи, когда чиновники уровня губернаторов и министров уходят в отставку и оказываются под судом.

«Дядя императора, великий князь Алексей. Это не просто какой-то человек, это дядя императора Николая II, младший брат Александра III. Человек, которого император очень боится. Князь — верховный главнокомандующий российского флота в период русско-японской войны. Но гражданское общество в Петербурге считает его коррупционером из-за того, что он разворовал флот, и это стало одним из ключевых поражений. Великий князь фактически не может выйти на улицу, потому что всякий раз, когда он появляется на улице, то его карету забрасывают камнями. Ему кричат «Вор!», и он уходит в отставку не потому, что его увольняет племянник, а под давлением общественного мнения».

Подготовила Мария Осина/ИА «Диалог»