Мариинская больница

Новый текст в рубрике «Голоса» — о Мариинской больнице и её обитателях. Это место в самом центре города, куда съезжаются все кареты скорой помощи, одновременно нервное и умиротворяющее. Драматург и наш постоянный автор Ксения Савельева и художник Алёна Плахотнюк погрузились, запомнили, изобразили.

Звук сирен множества машин скорой помощи. На Литейном рябит в глазах, закладывает уши. Конечная станция – Мариинская больница. Идёшь вдоль забора, посередине попадаешь в закругление, образующее странный дворик. Странный — это всегда грязный и наполненный людьми, больше похожими на голубей на жёрдочках. Дед, жующий хлеб, два человека с чемоданами, воровато оглядывающиеся, мужик, пьющий пиво. Перестановка. Курящая женщина, бабуля с внуком. Мужик, пьющий пиво, неизменен. В ворота больницы, которые расположены правее, постоянно заезжают «кареты» и пропадают где-то в глубине. За забором видно, как люди заходят в главные двери, изредка мимо проходят врачи.

Если пройти вглубь, можно увидеть за историческим зданием больницы двор и несколько более современных корпусов. Двор заполнен людьми: здесь мужчины с перевязанными головами, руками, ногами, шеями, плечами, носами – кажется, можно встретить человека с любой повреждённой частью тела. Дни жаркие, вид соответствующий: шорты-трусы, голые торсы, майки, треники. У женщин — лёгкие халатики, туники, сандалии. Кто-то курит, кто-то читает, болтает, просто сидит – все ждут своих «навестителей». «Местные» передвигаются не спеша. Тех, кого они ждут, не заметить трудно – они стремительно проходят через весь двор с пакетами.

— Катюша, Катюша, ну как ты? Прости, меня задержали, а уже через 20 минут надо бежать, а то опоздаю. Ты как? Как ты? Выглядишь свеженько. Не болит? Как жаль, ну, представляешь?! А ведь я вовремя вышла! Ладно, рассказывай! – Катюша просто рада, что женщина до неё дошла, скромно улыбаясь, отвечает, что всё хорошо.

На соседних скамейках сидят два молодых человека. Они примерно одинакового возраста. У одного перевязана голова, у другого – шея. Одновременно к ним подходят их девушки. Одна практически налетает на того, у которого перевязана голова, вторая мягко подходит к тому, у которого повреждена шея.

Девушка того, у которого голова в бинтах: Без мозгов, без мозгов! Ну как так можно было, господи?

Тот, у которого голова в бинтах: Слушай, Лен.

Девушка того, у которого голова в бинтах: Нет, это ты меня теперь будешь слушать, пока ещё уши себе не отбил.

Девушка того, у которого повреждена шея: У тебя шея будто в странном шарфе.

Тот, у которого повреждена шея: Ага.

Девушка того, у которого повреждена шея: Больно?

Тот, у которого повреждена шея: Совсем нет.

Девушка того, у которого повреждена шея: А поворачивается?

Тот, у которого повреждена шея: На 360 градусов только.

Тот, у которого голова в бинтах: Слушай, не ори.

Девушка того, у которого голова в бинтах: Нет уж, я буду орать. Буду орать, понятно?! Как ты меня достал со своими этими дружками, вечные неприятности…

Тот, у которого голова в бинтах: Ну я же извинился. Не понимаю, ты орать сюда пришла?

Девушка того, у которого повреждена шея: Как на 360?

Тот, у которого повреждена шея: А вот так. (начинает поворачивать, но ничего не получается)

Девушка того, у которого повреждена шея: Вот врун! Не ври больше.

Тот, у которого повреждена шея: Не буду.

Тот, у которого повреждена шея, и его девушка переполнены ванильной, такой мятной влюблённостью, которая бывает только на первых порах. Тот, у которого голова в бинтах, и его девушка разбавляют эту атмосферу крепкой и прожженной влюблённостью, которая вот-вот перейдёт в заправскую любовь.

Девушка того, у которого голова в бинтах: Нет, я пришла сюда отдать тебе эти долбаные апельсины, чтоб жрал.

Тот, у которого голова в бинтах: Спасибо, дорогая. Жрать буду. Витамин всё-таки.

Девушка того, у которого голова в бинтах: Вот и жри.

Девушка того, у которого голова в бинтах, оттаяла, немного улыбнувшись, погладила своего горе-парня по его горе-голове. Вторая пара проводит время нежно, ведь он больше не врёт и, конечно, никогда не будет. Неподалёку навещают пожилую женщину, делают совместное селфи. Те, к кому никто не пришёл, бродят угрюмо.

Если посчитать камешки, которыми вымощена дорога к главному зданию, их окажется 77. Внушительные двери, холл. Почему женщины на входе практически в любое государственное учреждение так истерично задают все вопросы? Белые коридоры, кабинеты, снующие люди. Запахи хлорки, лекарств, мыла, пота, грязных рук, штукатурки, шприцов, всех людей вокруг, их дыхания, белых халатов. Звуки открывающихся дверей, цокающих каблучками медсестёр, грузных спешащих врачей. Звуки ожидания: постукивание пальцев, почёсывание волос. Ритм охов-вдохов-выдохов. Все немного друг за другом следят. Мало ли, кто куда без очереди, не дай бог, первый.

— Нет, ну это невозможно долго.

— Душно.

— Душновато.

— А у меня был такой случай, значит.

— Извините, не подскажете кабинет?

— В регистратуре уточните.

— Как-то эдак году в 93-м…

— Мужчина, ну мы уже далеко не в то время…

— Да, да, именно!

— Совсем душно что-то.

— Наверное, будет гроза.

— Вот и тогда была, как сейчас помню.

— Погода меняется.

— Отсядь, он постоянно кашляет, заразишься.

— Тогда, конечно, такого не было.

— Господи, да где этот кабинет?

— И слава богу, что не было.

— Кажется, это в другом корпусе.

Ребёнок плачет. Несколько человек кашляют. Шумно. Душно. Врачи топают, меряя помещения рваными шагами. Гул ходит от пола до потолка, отталкиваясь от стен. Всё звучит. Смешиваются запахи, голоса, выстраиваются каноны и унисоны одновременно. Сирены за окном аккомпанируют.

Выйдя во двор, можно увидеть, что его обитатели сменились. Две пожилых дамы, видимо, от скуки, кормят голубей. Тут же стоят припаркованные машины врачей. Закончивший свой рабочий день сотрудник больницы подходит к своей машине, устало и разочарованно вздыхает, как бы обиженно косясь на женщин. Женщины увлечены голубями, а его машина, впрочем, как и всё поблизости, усеяна следами закормленных местными больными птиц. В странном дворике за территорией больницы тоже сменились персонажи, но на голубей походить не перестали.

Подготовила Ксения Савельева / ИА «Диалог»