Нереализованные проекты

Что, если бы петербургская власть заседала сейчас не в Смольном и Мариинском дворцах, а на Московской площади? Или центр города был бы смещён на остров Декабристов? Корреспондент «Диалога» вместе с историками и краеведами из проекта #окологорода Игорем Ивановым и Михаилом Уваровым побывал в двух точках города, где всё могло бы быть не так, как сейчас.

«Новый Петербург» на острове Декабристов

На острове Декабристов (ранее — остров Голодай) должен был появиться целый квартал «Новый Петербург». На рубеже XIX и XX веков город стремительно развивался и необходимо было осваивать новые территории. Одним из таких пространств стала болотистая западная часть острова.

«Остров назывался Голодай только до 1926 года. Известно, что в районе этих мест жил некий Томас Холлидей, английский врач. Он владел земельным участком. Есть версия, что название Голодай образовалось от его фамилии, переделанной на русский манер. Но более правдоподобно звучит предположение, что название возникло из-за бедности его жителей — от слова «голодать»», — рассказывает Михаил Уваров.

Остров Декабристов, по меркам того времени, находился довольно далеко от Васильевского, поэтому здесь селились очень бедные чухонские крестьяне. Сейчас, конечно, сложно представить оторванность этих мест от центра города, но надо понимать, что во времена, когда появилось название «Голодай», к острову не было даже мостов, так что это были действительно «глухие» места. Cейчас остров носит имя декабристов и, конечно, не случайно. Переименование произошло в 1926 году, когда здесь были погребены тела казнённых лидеров восстания.

«По поводу названия есть присказка, возникшая в блокаду. Так как в то время ходил трамвай с острова до Волковского кладбища, то в народе стали повторять: «По Голодаю, по Голодаю и на кладбище», — отмечает Игорь Иванов.

Проект «Новый Петербург» начинался ещё на острове Голодай. Главным архитектором выступил Иван Фомин, но помимо него в создании проекта участвовали и Александр Литвиненко, и Эдмонд Кох, и Фёдор Лидваль. Планировалось застроить территорию вокруг современной площади Балтийских Юнг. Целью перепланировки было размещение рабочих в более комфортных условиях — с большими улицами, открытыми дворами, широкими садами.

«Проект имеет явно тоталитарный вид, что проявляется в наличии проспектов, в лучевой симметрии. Интересно, что ещё в царские времена проекты были схожи со сталинским стилем. Если быть точным, это похоже на отход от неоклассики к неопалладиантству: симметрия, лучи, пропилеи, закругления. Можно даже провести параллель с работами Росси», — рассказывает Михаил Уваров.

Центром застройки должна была стать полукруглая площадь, от которой расходятся три «луча» улиц. Такое расположение дорог — единственное, что успели реализовать в рамках проекта. Дома царской постройки на острове перемежаются со «сталинками». Дороги закругляются, но не открывают никаких действительно интересных взору зданий, за исключением парочки как будто бы случайно затесавшихся в «советский» район. Проект «Новый Петербург» так и не сделал этот район города «новым», так как не был закончен. Стоит сказать, что позже к строительству возвращались, потому как Фомин продолжал свою карьеру и после революции, но финальная точка в этом проекте так и не была поставлена.

Московская площадь

Московская площадь должна была быть ещё масштабнее и величественнее, чем сейчас. Сложное географическое положение города имело чуть ли не первостепенное влияние на планы градостроительства во все времена. В 1918 году близость границы стала основной причиной переноса столицы в Москву, поэтому Петроград был в разы меньше подвержен разрушениям «архитектурной революции» тех времён. Кроме того, в городе часто происходили наводнения, затапливался весь исторический центр, поэтому новые власти «плюнули» на царские постройки и решили не возводить здания на таких неудачных территориях. Тогда-то и было принято решение перевести весь административный и жилой центр города южнее – на место современного Московского проспекта и площади.

«Есть ещё одна версия: якобы в 1920-е годы были планы соединить Москву и Петербург в единую агломерацию. Впрочем, это больше похоже на миф. Так или иначе, на современной Московской площади возникло огромное величественное здание – Дом Советов», — поясняет Игорь Иванов.

Строили его с 1936 по 1941 годы. Главным архитектором был Ной Троцкий. Строительство закончилось в мае, перед началом Великой Отечественной войны — в августе на Пулковских высотах уже стояли немцы. На тот момент Дом Советов находился в чистом поле и хорошо просматривался с немецких позиций — все здания, которые сейчас есть вокруг него, строились в 1950-е годы.

«Власть» так и не обосновалась в здании. Внутри размещались другие учреждения – военно-морской вуз, секретные НИИ, в подвалах находились производства. Во время войны в Доме Советов был наблюдательный пункт командующего войсками ленинградского фронта маршала Леонида Говорова.

«По легенде, из секретного НИИ сбежал неведомый зверь и в итоге поселился в метро. Фашисты же якобы не уничтожали чудище, так как думали, что это «свой»», — рассказывает Игорь Иванов.

Главный вход в Дом Советов сейчас наглухо закрыт, отчего кажется мрачным и неприятным. От него открывается вид на Ленинский проспект с фонтанами и спину памятника Ленину. В изначальном плане почти до Финского залива по всему проспекту должны были возвышаться громадные сталинки. Сейчас за парой домов, которые успели построить, идёт архитектурная «солянка» из хрущёвок, небоскрёбов, новостроек.

Дом Советов можно обойти вокруг — только внутренний двор закрыт для случайных людей. В здании расположен бизнес-центр. Внутри нет ничего, что сильно впечатляет, но фасад здания – практически «втаптывает» проходящих мимо него в землю. Это огромная мрачная тёмно-серая громада, на которую страшно посмотреть. Появляется ощущение, что ты — провинившийся раб. Исаакиевский собор, к слову, в какой-то мере тоже растаптывает тебя своей величественностью, однако здесь ты чувствуешь себя маленьким именно перед его красотой, перед ним, как произведением искусства.

«Дом Советов — яркий пример тоталитарной архитектуры. В 1930-е годы так строили во всём мире, то есть можно сказать, что этот стиль был характерен для целой эпохи, а не только для Советского Союза того времени», — уточняет Михаил Уваров.

«Дома рядом были построены в 50-х годах, а это уже несколько другая идеология, менее агрессивная, что выражается и в архитектуре – есть элементы декора, да и цвета теплее», — добавляет Игорь Иванов.

Сталинские здания планировалось построить не только на Ленинском проспекте, но и на всей территории до современного Купчино. Также план застройки продлевал ансамбль до площади Победы, затрагивая и площадь Братьев Стругацких. На этих пространствах собирались возвести большое количество высоток.

«По легенде, Сталин как-то произнёс такую фразу: «Не надо нам как в Манхэтенне», — поэтому к проектам домов стали добавлять что-то, напоминавшее Адмиралтейский шпиль. Построить в Петербурге смогли только одно такое здание – генеральский дом у станции метро «Парк Победы». Может быть, даже более примечательно оно тем, что в нём успел пожить Виктор Цой. Он, кстати, жил и в одном из зданий на Московской площади, начинающем перспективу к Ленинскому проспекту», — рассказывает Игорь Иванов.

Примечательно, что все «архитектурные силы» в рамках проекта должны были быть брошены исключительно на проспект. Пара шагов влево-вправо, и величественности как не бывало.

Часть улицы Типанова со стороны сквера Северная роща должна была быть проездом, по которому к Дому Советов во время демонстраций будет двигаться толпа. Предполагалось, что люди будут проходить через огромную (в итоге не построенную) арку к крыльцу здания, на котором их приветствовали бы вожди. Перенесение административного центра города на современную Московскую площадь не было закончено из-за войны. После окончания ВОВ его решили не продолжать.

Подготовила Ксения Савельева / ИА «Диалог»