«Не прошёл грядущий фест, а мы уже думаем о следующем»: основатель «Стереолета» Илья Бортнюк о том, как создаётся большое шоу

В этом году музыкальный фестиваль «Стереолето» пройдёт в Петербурге в шестнадцатый раз. На Елагином острове за три дня – с 7 по 9 июля – выступят более 30 абсолютно разных, но обязательно актуальных и интересных артистов со всего мира. Основатель, бессменный организатор и продюсер фестиваля Илья Бортнюк рассказал «Диалогу», как собрать несколько десятков исполнителей на одной площадке, кого и почему организаторам не удаётся заполучить, и что помогает «Стереолету» годами не терять актуальности.

Об акции в честь юбилея Цоя

Подобные вещи очень быстро придумываются. Мы предполагали, что это даст определённый эффект, но он превзошёл все наши ожидания, если честно.

Конечно, для нас было важно, чтобы в этой акции прозвучало слово «Стереолето». Но моя любовь к группе «Кино» абсолютно искренняя. Мне кажется, что всё просто совпало, и в том числе с настроениями. Как раз вышел ролик «Яндекса», в котором и мне предлагали сниматься. Это были ночные съемки, и я в итоге не доехал. Потом, правда, пожалел. Хотя изначально описание клипа мне не очень понравилось – возможно, потому что до конца не объяснили суть происходящего.

О выгорании, шестнадцатилетии «Стереолета» и музыкальных предпочтениях

Музыку я люблю до сих пор. Каждый год открываю новых артистов, да и старые иногда радуют. Пока что мне это не надоело. Как только почувствую, что меня это не вставляет, я не буду заниматься организацией. Но музыка – это то, что проходит через всю жизнь. Думаю, вряд ли эта любовь куда-то денется.

Из-за того, что я делаю «Стереолето», мои музыкальные предпочтения не изменились. Они изменились в принципе. Жизнь течёт, и что-то перестаёт нравиться, что-то не цепляет так, как раньше. Но к группе «Кино» моё отношение не менялось за последние 30 с лишним лет – с тем самых пор, как я услышал их в 1983 году. Таких исполнителей всего несколько.

Конечно, меняется отношение к жизни. Раньше я слушал много панк-рока, сейчас – уже меньше. Но это не значит, что он перестал мне нравиться. В юности ты слушаешь больше музыки альтернативной, экстремальной, экспериментальной, а сейчас – наоборот. Это и джаз, и даже блюз, и новая академическая музыка. Даже если посмотреть на Бориса Борисовича Гребенщикова, с которым мы делаем новый фестиваль «Части света» – он тоже 25 лет назад играл панк-рок и регги. А сейчас его музыка другая. Но ведь всё равно он порой может дать панк-рок (смеётся)!

О концепции и «кухне» фестиваля

Фестивалем постоянно занимается небольшая команда – пять человек. Естественно, во время активной подготовки их количество вырастает до 15-20 организаторов. Это профессионалы, которые работают с нами на аутсорсинге.

Не прошёл грядущий фест, а мы уже думаем о том, кто будет у нас играть в 2018 году. Среди артистов очень высокая конкуренция, и поэтому необходимо всё планировать сильно заранее. С хедлайнерами, нашими базовыми артистами, мы определяемся осенью. То же самое и со спонсорами, и с площадкой. Весной идёт оперативная подготовка, чтобы всё было и работало как часы.

Концепция каждого нового фестиваля, по сути, не отличается от предыдущей. На протяжении 16 лет нам присущи три обязательных признака: разнообразие музыки, актуальность музыки, а также комфорт и атмосфера для публики.

Каждый год у нас абсолютно разные исполнители – от джаза до электроники, от рока и нео-соула до хип-хопа. По большому счёту, мне не столько важен стиль музыки, сколько сам артист. Мы просто смотрим на то, что сейчас актуально, какие появились новые артисты, могут ли приехать уже заработавшие себе имя.

Мы заранее составляем список исполнителей, которых мы бы хотели увидеть на нашей площадке. Кто-то не может, кто-то дорог, кто-то не попадает в даты. Составляется следующий список. Возможности и желания, увы, совпадают крайне редко. Но всё равно к нам попадают те, кого мы очень хотим представить на «Стереолете».

О «поймавших звезду», мечтах и деньгах

Конечно, у нас такие бывают. Но ведь мы общаемся не с артистом напрямую, а с его менеджером. Профессиональный менеджер – деловой человек, который никаких «звёзд» не ловит. Мы с ним либо договариваемся, либо нет. Чаще всего проблемы звёздности бывают между самим артистом и его менеджером. Бывает, что люди запрашивают неадекватно высокие деньги, и мы с ними просто не работаем. Например, цена выступления отдельных исполнителей может оставлять полмиллиона евро. Это нам не по карману.

Конечно, есть те музыканты, которых я буквально мечтаю привезти. Но это вопрос денег – столько мы не можем заплатить, даже если у нас будет все идеально со спонсорством.

Есть, например, весьма модная группа – xx. И даты феста для них подходили. Но сейчас их реальная цена на рынке – треть бюджета всего нашего фестиваля, даже несколько больше. И это одна группа. Условно, это в два раза больше того максимума, который мы можем себе позволить. Это много.

Та же история с Bjork. Мы могли бы её пригласить, но не выходит по деньгам. Конечно, я не думаю о том, что это невозможно. Я абсолютно спокойно могу себе представить, что у нас выступят Bjork, xx. Ведь когда «Стереолето» только начиналось, я и не мог себе представить, что пройдёт пара лет – и на нашей сцене появятся Ник Кейв, Massive Attack и другие. Ведь всё начиналось с небольших вечеринок, где бюджет на самого дорогого артиста составлял 5000 долларов.

Понятно, что Radiohead мы не привезем. Думаю, даже москвичи не смогут этого сделать. Ведь дело в рынке, в несовпадении предлагаемой цены и известности. Но те же Sigur Ros, я убежден, звезды первой величины. И для меня не менее важно, что они выступили у нас. Они мне даже больше нравятся, чем Radiohead.

О неизвестных артистах, хип-хопе и «Грибах»

Чтобы мы пригласили артиста, должны совпасть три фактора: первый – артист должен понравиться мне, второй – вокруг него уже должен быть некий хайп, и третий – он должен быть актуален и интересен с точки зрения культурного контекста. В этом году у нас будут абсолютно новые имена, которые недавно на слуху – это Thomas Mraz, Хаски, Буерак. В прошлом году это был, например, Антоха MC.

Во многом я разбираюсь уже не так хорошо, как раньше. И я не претендую понимать музыку двадцатилетних так, как её понимают сейчас двадцатилетние. При этом я могу почувствовать, что это талантливо и интересно. Все группы мне симпатичны, но не все мне сильно нравятся лично. Например, мне совершенно искренне нравятся «Грибы». Они очень молодёжные и напоминают мне Beastie Boys, которые до сих пор у меня в фаворитах и в плане подачи, и по подходу к музыке.

Я слежу за тем, что слушает моя средняя дочка, и это мне помогает. Ребята слушают хип-хоп сейчас, но это не значит, что они больше не слушают рок. На мой взгляд, это вопрос таланта артиста, который появляется на арене. Если сейчас появится исполнитель с талантом не меньшим, чем у Земфиры или «Мумий-Тролля», то их будут слушать, как и группу IOWA или «Время и стекло».

Хип-хоп сейчас слушают больше не потому, что он лучше. Хип-хоп сейчас наиболее искренний, он говорит на том языке, на котором говорят тинейджеры и те, кто немного старше или младше них. Он более близок им, и в какой-то степени заменил то, что давал нам в 80-е рок. Тот же Баста стал суперпопулярным не с помощью хип-хопа, а с помощью песни «Выпускной» – а это поп-музыка.

О любви к халяве, отличиях от Запада и ностальгии

Что касается халявы и попытках попасть на фестиваль бесплатно – таких случаев стало меньше. Раньше мне звонили какие-то люди, о существовании которых я забыл, – и почему-то думали, что я им должен бесплатный билет. Позиция таких людей следующая: если ты делаешь фестиваль, то один билет не имеет себестоимости. Хотя все организаторы прекрасно понимают, что производство мероприятия дорогостоящая вещь. Почему-то эти люди не приходят к своим знакомым в ресторан и не требуют кормить их бесплатно. Они не понимают процесса, и думают, что я в шоколаде и зарабатываю столько, что хоть грузовиком вывози. Увы, это не так (смеётся).

Фестивали в России не собирают столько людей, сколько в Европе. Как минимум потому, что финансовая ситуация у нас иная. Уровень дохода молодых людей не такой большой, и заплатить 1,5 тысячи из зарплаты в 30 тысяч рублей – это много. А ведь хочется ещё в кино сходить, в бар. Культура «куда-то пойти» у нас существует с девяностых. Я помню те времена, когда в городе было 10 ресторанов и одно кафе на Невском. Поэтому сама культура хождения куда-либо небольшая по сравнению с той же Европой. И та же история с концертами.

Есть много талантливых артистов, но пока нет тех, кто стал бы чем-то знаковым для поколения. Пока нет, как мне кажется. Сейчас интернет даёт молодым людям очень многое, и музыка перешла в разряд фоновых развлечений. Большей популярностью пользуются не музыкальные фестивали, а научно-популярные мероприятия с участием видеоблогеров. Музыка – это сейчас некий контент для видеоблогов (смеётся).

Я не борюсь с чувством ностальгии – она не преобладает, но она у меня есть, как и у всех людей. Плохо, когда есть только она. Да, что-то мне нравится, что-то — нет. Но, увы, среди моих сверстников есть такое: «Раньше было круто, а сейчас всё говно». И они отказываются слушать что-то другое. И такая ограниченность проявляется в каждом поколении –в нежелании некоторых людей воспринимать новое.

О весёлом

Когда у нас выступала Morcheeba, в городе проводился какой-то очередной крупный деловой форум. И тогда ко мне обратился полковник РУВД: «Нам поручено взять ваше мероприятие под особую охрану». Я интересуюсь, почему. Он отвечает, что, мол, могут приехать чуть ли не первые лица. Конечно, мы ответили, что всем рады.

Но вся помощь и охрана выражались в том, что нам выделили 530 полицейских для «Стереолета». И это были люди в совершенно разных званиях – и майоры, и подполковники. Я объяснил, что 500 человек будут публику смущать, и мы долго пытались договориться, чтобы на самой территории было минимальное количество полицейских. В итоге на площадке их было человек 20, зато много кто прогуливался по Елагину острову, кто-то кормил белочек на полянках. Много полицейских было из других городов, и они с удовольствием фотографировались. А на входе у меня стояли полковники. И проверяли билеты (смеётся).

Беседовала Полина Полещук / ИА «Диалог»