Голосовой терапевт: Уши у меня очень большие, мне довольно сложно бывает с людьми

«Не столько ставить голос, сколько выращивать его»

Закончила я Санкт-Петербургскую консерваторию имени Римского-Корсакова, но долго не могла найти своё пространство интересов. Вообще я музыковед, очень долго училась, даже несколько раз бросала. В итоге, благодаря своим жизненным пертурбациям, я вышла на музыкальную терапию, и свой диплом в Консерватории посвятила именно этому. И хотя в мировом пространстве этой теме уже лет 80, в Консерватории как тема диплома она звучала первый раз. Надеюсь, не в последний.

Сразу после Консерватории я прошла переподготовку на психолога, за год переучилась, и сразу стала работать. С музыкальной терапией у меня был опыт работы в психиатрии, в роддоме. При этом, сколько себя помню – всегда пела, и в какой-то момент встретила своего педагога, благодаря которому занимаюсь сейчас именно голосовой терапией. Сама я у неё 10 лет занималась по методике, которая была заточена на то, чтобы не столько ставить голос, сколько выращивать его. В этом смысле она очень терапевтична. Сейчас работаю сама как педагог в этом направлении, чему очень рада.

«Я по голосу слышу, что человек не в ресурсе»

Голосовая терапия имеет свою специфическую задачу, в отличие от голосовой педагогики, которой я тоже занимаюсь. Задача педагогики – развить в человеке какие-то качества, которые позволят ему лучше, разнообразнее, интереснее звучать, в перспективе выступать. То есть если у него есть интерес в этом, способности, то можно развиваться. Терапия с греческого переводится как «изменение», и в этом смысле всё есть терапия. Специфика голосовой в том, что у меня нет задачи развить человека именно в смысле пения. Здесь голос выступает как что-то наподобие УЗИ, или скрина состояния, что ли.

Поскольку уши у меня очень большие (в переносном, конечно, смысле), мне довольно сложно бывает с людьми. Я много чего слышу, что мне сложно игнорировать. Например, недавно я познакомилась с симпатичным мужчиной, и он предложил мне встречаться. Так вроде ничего, но я по голосу слышу, что человек абсолютно не в ресурсе, то есть голос напрочь энергетически на нуле. Я думаю, хорошо, буду я с ним встречаться, но ведь он будет меня «вампирить». Для меня совершенно очевидно, что если мы не в балансе, то я в силу своей энергетической активности буду только отдавать. Если бы я не обладала «ушами», то я бы побыла с ним какое-то время, но, рано или поздно, всё равно бы стало всё понятно, и всё закончилось бы. Так я просто не трачу время.

А применительно к работе – в голосе очень хорошо слышно, насколько человек ощущает своё тело целиком. Звуковые вибрации ходят по всему телу, передаются по костям, по жёсткой структуре. Поскольку кости прикрепляются, грубо говоря, к мышцам, то, если у тебя есть какие-то мышечные блокировки, зажимы, туда звук не идёт. Это не сразу слышно, но, при более подробном прослушивании, это всё можно определить — что где «застревает». Терапия заключается не в том, чтобы человек брал «фа» второй октавы, а в том, чтобы тело было текучим, проходимым в плане энергии, расслабленным и одновременно в тонусе. В общем, чтобы хорошо чувствовалось человеку. В голосе это всё слышно всегда. Такая интеграция – эмоциональная, духовная, физическая.

«Есть те, кого не отдали в музыкальную школу, но они хотели, и те, кого отдали без их желания»

Я как психотерапевт веду обычные психологические группы, в которых голос фигурирует и является особенностью моей работы. Это привлекает людей, но не является фокусом внимания. Есть группы, где это является фокусом внимания. Туда приходят люди, которых можно разделить на две категории травмированных в области музыки – тех, кого не отдали в музыкальную школу, а они хотели, и тех, кого отдали без их желания. Получается, одни хотят как-то компенсировать свой несостоявшийся творческий потенциал, а другие – подлечиться в том месте, где, может быть, с ними как-то не очень хорошо обошлись. Здесь я выступаю человеком, который выполняет функции родителя или преподавателя, а психологическая составляющая занятий позволяет следовать именно за человеком, а не за какими-то структурами, в которых он до этого пребывал. Получается, что человек видит, что его слушают, к нему внимательны — сразу всё внутри расправляется, появляется возможность почувствовать, чего он на самом деле хочет, уйти от зажатого-пережатого состояния, когда думается, что где-то, наверное, есть счастье, и там люди поют. Или когда, например, долго нет отношений, и хочется уже скорее. Благодаря терапии есть возможность из более расслабленного состояния прикинуть: «А подходит ли мне такой бутерброд, или другой, или вообще я, может быть, хочу киви или молоко?» Появляется возможность послушать себя по-настоящему, не несясь сломя голову.

«Вокальные упражнения «массажного эффекта»

Я веду тренинговую группу, которая называется «Voice Fitness». Это я придумала название, чтобы не пугать людей названием «вокал». Потому что приходят люди, испуганные вокалом. «Voice Fitness» легче ложиться на слух: сразу ассоциация, что это что-то для здоровья, какие-то упражнения. Собственно говоря, так и есть, но отличие от обычного фитнеса в том, что у нас, безусловно, присутствует голос. Всё направлено скорее на центрированность, заземление, чем просто на физическую нагрузку, хотя физкультура присутствует: мы делаем растяжки, массаж. Я бы сказала, что это телесная практика, в которой часть процесса уделяется вокальным упражнениям «массажного эффекта»: издавать разные звуки для расслабления. Одна из задач – оказаться на территории своего голоса, звука. Люди, которые приходят на занятия, полностью зажаты из-за страха, из-за своих представлений о том, как они звучат или не звучат. Бывает трудно сделать так, чтобы они хотя бы рот открыли и начали что-то выдавать.

В терапевтической группе, которая называется «Голос жизненных сил» мы больше работаем с темами, которые связаны с голосом: выражать — не выражать, можно – нельзя, имею ли я право ругаться. Эти темы, как правило, из детства. Они распространенные, часто проявляемые именно на уровне голоса. Голосовая практика там не является фокусом. Мы можем делать то, что скорее выведет нас на психологическую тему, с которой мы будем работать. Есть и индивидуальные занятия – там всё зависит от случая, на что делаем в итоге акцент. Я не пробовала ещё работать голосом с парами. Думаю, должно быть интересно.

Интересно пересечение тем, с которыми приходят люди, и в каком процессе нахожусь я. Иногда бывает даже странно, когда подряд приходят несколько клиентов с чем-то определённым: я начинаю сразу смотреть на себя, конечно.

«Думаю коучем назваться для солидности»

Вокальная терапия, как я наблюдаю, только последний год появляется вокруг. До этого даже слова такого не было. Сейчас распространяется такое понятие как «вокальный коуч». Преподавателем неприкольно называться, а вот коучем — хорошо. Думаю, может, мне тоже так назваться для солидности. Это хорошо, что появляется конкуренция, хотя в области терапии её в принципе и нет. В Питере то, что делаю я, не делает никто. А мне бы хотелось, чтобы было с кем обсудить планы. Мне немного одиноко на этом пустом поле. Хотя недавно приезжала женщина из Бразилии, которая училась у знаменитого американского телесного терапевта русского происхождения Александра Лоуэна, и то, что она делает — это то, что делаю я. Я была рада.

«Голосовая терапия — это как йога»

Если задуматься, в каком случае стоит идти на голосовую терапию, первое, что приходит на ум – недовольство своим звучанием, зажимом. Допустим, пропадает голос на публике — хочется наорать на кого-нибудь, выплеснуть агрессию, а в этот момент всё застревает и падает, не получается. Или бывает так, что внутри прилив нежности, а выразить не удаётся. Или есть некая симптоматика – трудности с дыханием, «ком в горле», напряжения, зажимы. Недавно была девушка с такой проблемой: когда она хочет отстоять свои права, у неё выходит писклявый голос, который никого не убеждает, и её постоянно все посылают. На одном из последних занятий она поняла, что тоненький голосок уже давно пропал, и она даже забыла, с чем пришла изначально. На самом деле, голосовая терапия это как йога – хочешь, занимаешься 10 раз, хочешь – год, хочешь – всю жизнь.

Беседовала Ксения Савельева / ИА «Диалог»