Воспитатель детского хосписа: Хоспис – это не место, где умирают!

«Сначала ходил сюда как волонтёр»

Моя должность называется «воспитатель детского хосписа». По образованию я не медик, а сюда устроился после того, как определённое время – на протяжении примерно года – ходил в наш хоспис как волонтёр. После этого мне предложили работу воспитателя, так как освободилась вакансия, а руководство сочло, что я был готов к такой работе. В марте исполнится три года, как я тружусь здесь.

Мои знания и навыки прошли проверку на практике: коллеги видели, как я взаимодействую с ребятами, с персоналом, с родителями… Поскольку у меня образование психолога – а вуз, в котором я учился (Институт специальной педагогики и психологии), как раз имел направление коррекционной психологии, по работе с детьми, имеющими различные нарушения – то мне, как человеку, непосредственно подготовленному к этому, было отчасти проще. Кроме того, подростки и дети, если к ним подходить с неформальным, открытым общением, лучше идут на контакт, и с ними в дальнейшем проще взаимодействовать.

«Основная трудность – организовать всех вместе»

Утром, прибыв на работу, я захожу в комнаты, где находятся наши пациенты, и предлагаю им перебираться в игровую комнату. Ребятам, которые находятся здесь без родителей, я могу сам помочь спуститься; если они не в состоянии, прихожу за более тяжёлыми больными… Это всё индивидуально. В игровой комнате я на протяжении определённого времени организую их досуг – предлагаю им различные виды деятельности (например, что-нибудь обсудить или посмотреть фильм), или сам с ними играю, провожу занятия. Если с маленькими детьми больше идёт игровой процесс, то для подростков важнее именно общение.

Основная трудность, с которой я сталкиваюсь – организовать всех ребят вместе. Когда в игровой находятся сразу несколько человек, нужно учитывать, что ребята не только разного возраста (ведь у нас могут находиться пациенты от 3 месяцев до 18 лет), но и с разными заболеваниями; соответственно, с разными возможностями. Поэтому сделать так, чтобы каждому ребёнку было уделено внимание, достаточно сложно. Самый эталонный вариант – объединить их в группу, но это далеко не всегда возможно.

«Одни ребята выписываются, другие поступают»

Какие пациенты к нам попадают? Это дети с тяжелыми неврологическими нарушениями, генетическими и или онкологическими заболеваниями, с последствиями различных травм, при которых срок жизни ограничен и отсутствует реабилитационный потенциал. У многих наших пациентов – нарушения двигательного аппарата, интеллектуальной деятельности. Всего у нас в стационаре 23 места. Дети всех возрастов – трудно сказать, какой преобладает, потому что одни ребята выписываются, другие поступают…

Кроме стационара, помощь нашим пациентам оказывается выездной патронажной службой: в семьи на дом приходят врачи, медсёстры и сотрудники социально-психологической службы.

«Нужно уметь абстрагироваться от трагедии семей»

Как и с родителями, так и с пациентами взаимодействуют и медперсонал, и социально-психологическая служба, в которой я работаю. Для детей и их родственников устраиваются разные события: например, у нас среда – это «мамин день», когда организуются мероприятия, направленные именно на родителей. Основная цель – попытаться дать родителям возможность, если позволено будет так выразиться, «отдохнуть от ребёнка». Для них организуют творческие занятия, концерты… Понятно, что далеко не все готовы оставлять своих детей – кто-то из ребятишек, например, вообще не может находиться без мамы – и тогда они посещают эти мероприятия вместе. Но в целом мы стремимся к тому, чтобы родители могли на какое-то время абстрагироваться.

С родителями работают психологи – я в этом процессе тоже участвую, но обычно как помощник главного психолога: например, когда основной специалист работает с родителями, я могу в это время взаимодействовать с ребёнком.

На самом деле, работать в хосписе, наверное, может любой; другое дело – с какими целями, с каким мировоззрением приходит сюда человек. Это зависит от индивидуальных особенностей. Конечно, нужно уметь абстрагироваться от трагедии семей, потому что если мы будем в неё погружаться, мы не сможем работать – сразу начнётся выгорание, ведь это достаточно тяжело. Мне кажется, если проявлять к родителям уважение и уметь понимать их проблемы – в этом будет залог успеха… и собственной защиты от выгорания.

«Человек даже на терминальной стадии хочет жить и развиваться»

Когда-то и у меня самого было представление о том, что хоспис – это место, где умирают: такое классическое представление, которое бытует у большинства людей. Так что и я сам был не чужд расхожих мифов. Но наш хоспис – это не место для смерти: это место, где люди живут и развиваются. Ведь даже когда человек находится в тяжёлом состоянии, даже когда у него терминальная стадия заболевания, он остаётся человеком и личностью – и он всё равно хочет жить и развиваться. Вот мы и стараемся ему в этом помочь.

У нас есть и выездная патронажная служба, которая посещает пациентов дома. Мы можем оказывать как медицинскую, так и социально-психологическую помощь: например, психологи могут работать и с родителями, и с ребёнком; организовать досуг для семьи. Часто и пациентам, и родителям сложно куда-нибудь сходить, а мы можем организовать посещение того или иного мероприятия. Недавно, например, к нам приезжал знаменитый клоун Пэтч Адамс («Целитель Адамс», врач и больничный клоун из США – ИА «Диалог»).

Лично мне сложно сравнивать наш хоспис с другими – для этого нужно было бы посетить их несколько, как в России, так и за рубежом, оценить реалии их развития. Но мы ведём обмен опытом – на базе нашего хосписа проходят различные мероприятия по паллиативной помощи. Недавно был как раз такой конгресс – приезжали специалисты из других российских хосписов и паллиативных служб, знакомились с нашим опытом; мы показывали им, как происходит наш рабочий процесс.

«Первый вопрос волонтёру – чем он может нам помочь?»

Если кто-то желает помочь нам, мы первым делом интересуемся – а что они могут сделать? В частности, у нас есть волонтёрская служба, координатор волонтёров; каждый месяц проходит Школа Волонтера, на занятиях в которой мы рассказываем о структуре нашей организации, о помощи, которую мы оказываем, о заболеваниях пациентов и особенностях взаимодействия с ними. К нам не получится просто прийти с улицы и сказать: «Я готов вам помочь в работе с детьми» – человек должен пройти определённое обучение, а мы оцениваем, насколько он нам подходит, а потенциальный волонтер во время Школы может оценить свои силы и готовность помогать хоспису и его пациентам. Если всё сложится, он сможет приходить к нам как волонтёр.

Чаще всего мы прибегаем к помощи волонтёров при проведении тех или иных мероприятий. Например, когда проходят мастер-классы, творческие занятия с детьми, ребята, которые находятся без родителей, нуждаются в помощи. Например, при лепке из глины. Поэтому мы зовём волонтёров, которые вместе с ребёнком будут этим заниматься, помогать ему создавать некое изделие. Когда в игровой комнате находится много детей, мы тоже приглашаем добровольцев, чтобы организовать досуг детей и уделить внимание каждому. Наконец, мы пользуемся помощью волонтёров привлекаем таких помощников для уборки помещений. Я сам, напомню, попал сюда из волонтёров – и некоторые из моих коллег по социально- психологической службе, приходя сюда с намерением устроиться на работу, сначала определённое время трудились волонтёрами, чтобы посмотреть, что собой представляет эта работа. Мне кажется, каждый должен делать так же – не сразу устраиваться на работу, а сначала побыть добровольцем, чтобы пожить жизнью хосписа и понять, насколько для тебя это подходит».

Беседовал Илья Снопченко / ИА «Диалог»