Николай Клюев: Война не на жизнь, а на смерть

Девятого мая в России отметят День Победы в Великой Отечественной Войне. В преддверии этого праздника ИА «Диалог» поговорило с ветераном войны, защитником Ленинграда Николаем Ивановичем Клюевым о знаменательных событиях его жизни и об отношении к немцам тогда и сейчас.

Николай Иванович, расскажите, в каких боях вы участвовали во время Великой Отечественной войны?

Войну я встретил в 1941 году за подготовкой к экзаменам за последний курс Ленинградского Политехнического института имени Калинина. Это была специализация автоматики и телемеханики. И сразу попал на фронт. В 41-ом году 4 июля я был командиром отделения связи, третьего стрелкового полка пятой дивизии Армии народного ополчения. Вот эта фотография как раз тогда, когда я был командиром отделения связи [показывает фотографию]. Фотография переснята, естественно, что натуральная фотография уже пожелтела, уменьшилась в объеме, ну а эта оживает снова. Кстати, в отделении связи, которым я руководил, были в основном инженеры гуманитарных профессий. Один я только не имел высшего образования, но имел техническое. Строил радиоприемники, организовывал связь, как радиолюбитель, и поэтому был назначен командиром отделения. В конце 41-го года я был отозван в военную академию связи. Нам сначала сказали, что мы будем специалистами по автоматизации средств связи в военных интересах. Но с самого начала возникало сомнение, о том, что если это проводные средства связи, то зачем нам дают теоретические основы распространения электромагнитных волн, антенные устройства, радиоприемные устройства. И вскоре стало ясно, что речь идет о подготовке совершенно нового в то время вида оружия – радиолокации. В конце 41-го года Академия эвакуировалась самолетами типа «Дуглас», это «ЛИ-2» теперь их называют, через Ладожское озеро, в район станции «Ефимовская». Следом за нами летевший самолет «Дуглас» был сбит фашистами. Погиб весь личный состав медицины Военной академии связи. Мы благополучно добрались до станции «Ефимовская», и погрузились в вагоны для отправки в Томск. Вагоны небольшого размера, красные, в шутку их называли «телятниками», с раздвижными в бок дверями. Без всякого оборудования. Нары были, правда, в два этажа с одной стороны и с другой. В середине – печка, для того, чтобы можно было подогреть пищу. А у каждого был котелок, и в качестве питания давали брикеты один из гороха, и второй – спрессованной овсяной каши. Кирпичики такие. И вот по дороге, где надо брали воду, брали чурки для растопки печки, и на этом питались до Сибири, до Томска. В Томске мы расположились в политехническом институте. Там нам давали подготовку. После этого в середине 42-го года мы были отправлены в Пензу железной дорогой. Там были энтузиасты по освоению вновь поступившей на вооружение радиолокационной техники. И даже по боевым самолетам можно было вести боевую работу. В начале 43-го года произошла операция «Искра». Войска Волховского и Ленинградского фронтов соединились, и немцы были отогнаны. Операция эта была завершена 18 января 1943 года и в течении восемнадцати дней и ночей по этой освободившейся узкой полосе вдоль южного побережья Ладожского озера наши войска провели железнодорожную линию. За эти же восемнадцать дней и ночей наши войска построили деревянный мост через Неву западнее Шлиссельбурга. И 6 февраля по этой дороге прошел первый поезд с востока в Ленинград.

Как пишет Георгий Константинович Жуков, когда Гитлер узнал об этом он пришел в бешенство, в ярость, и дал указание бомбить, бомбить, бомбить дорогу, которая вела с востока в Ленинград. И для того, чтобы эту дорогу защитить наши войска выдвинули 385 отдельный зенитно-артиллерийский дивизион, который защищал дорогу на Ленинград.

Кстати, железная дорога, она значительно больше помогла, чем «Дорога жизни» по Ладоге, потому что мощности побольше.А основу 385 зенитно-артиллерийского дивизиона составляла тогда новейшая радиолокационная станция «СОН-2». Станция эта входила в состав отдельной радиолокационной батареи, в которой насчитывался 41 человек. Я был заместителем командира батареи, инженером радиолокационной станции, который должен был возглавить развёртывание, настройку калибровку, обучение личного состава [показывает фотографию]. Там мы отражали налеты фашистов. За сравнительно короткий срок в полмесяца, много фашистских самолетов удалось сбить, расстроить группировки. А кроме того, еще было дано указание истребительному авиационному полку дать связь с нами, чтобы мы могли дать им данные о полетах, и они могли ими воспользоваться. Так что «истребительная» авиация тоже работала в интересах Ленинграда. В конце 43-го года на нашу батарею уже засыпанную снегом, но работоспособную и боевую прибыла инспекция. Ею я был отобран для освоения новой радиолокационной техники, и впоследствии был отозван в Москву. Во время войны наиболее неблагоприятные моменты были в 41-ом году. Например, когда я был на командном пункте полка, а немцы совершали налеты. Они сначала идут в горизонтальном полете, потом уходят в пике, включают ревущие сирены и расстреливали все живое, что есть внизу. Помнится мой приятель, с которым мы сидели вместе за столом в политехническом институте, не успел спрятаться вовремя. Ему тут же оторвало правую руку. Вот такие моменты были. Или стреляет по зенитной артиллерии, и убивает людей, которые работали с расчетами на ней. Это война, что поделаешь.

А какие-то мирные моменты помните? Может быть затишье между боями?

Было затишье. Тогда большое напряжение на всю связь. Слушаешь – какие команды идут. Ну, команды например такие: туда доставили столько-то огурцов, это значит снарядов. Туда-то доставили столько-то других видов «продуктов». Вот и такие радости были.

Какое отношение было к врагу? Как вы его представляли?

Двойственное отношение. Дело в том, что с одной стороны я до войны изучал немецкий язык, переводил много, читал на немецком языке много. Поэтому с одной стороны видно было, что народ цивилизованный: техника и наука развивается обширными шагами. Но с другой стороны та идеология, которая была положена в основу – людоедская психология. Потому что она была направлена на уничтожение многих народов, особенно Прибалтики – вплоть до полного уничтожения. Евреев, например, они считали, что нужно полностью истребить. Это же не секрет. Ну и кроме того Drang nach Osten (натиск на восток нем. – примечание ИА «Диалог») очень часто у них «пробивался». Немецкие передачи обычно заканчивались такими словам: Deutschland be denkt ari seine Soldaten, und begrüßt alle deutschen Diesseits und jenseits der Grenze Hail Hitler. И дальше начинается мелодия. В переводе на русский язык это означает: Германия думает о своих солдатах, и приветствует всех немцев по ту и по эту сторону границы. Здравие Гитлеру. И музыка. То есть очень противоречивая идеология.

И было совершенно ясно, что война очень серьезная – не на жизнь, а на смерть. Кто кого, либо-либо. Тут выбора уже быть не могло.

А какое отношение к немцам у Вас сейчас?

Я думаю, что сейчас, немцы чувствуют в значительной степени свою вину. Ну и, в частности, Израилю они выплачивают огромные деньги. За что, правда, мне не очень ясно. Например у нас блокадники, которые тоже нуждаются в этом, они ничего не получают от немцев. Ну а сама-то по себе Германия, она своеобразная. Вот Ангела Меркель, она жила же в Восточной зоне Германии, она знает хорошо и русский язык, знает нравы и обычаи, в общем-то, по-моему идет на компромиссы самые разнообразные. Газовая труба идет через Германию, там немцы будут фактически управлять, поэтому они экономически заинтересованы. Но вот такой что ли, как ранее могущественной силы военной и научной не чувствуется все-таки.

Николай Иванович, напоследок дайте, пожалуйста, какое-то напутствие нам, людям 21-го века, как человек, который прошел войну.

Ну что, молодые люди конечно должны помнить и знать, что государство то хорошо уважают, которое имеет силу. Поэтому сила совершенно необходима в нынешнем мире для должного уважения и определения своего места в мире.

Думаю, что надо обратить внимание молодежи на более уважительное отношение к армии, потому что сейчас средства массовой информации относятся очень недостойно к вооруженным силам. Они, подчас, СМИ, мало знают об армии. Некоторые из них, чувствуется, даже не проходили подготовку одиночного бойца, а судить пытаются обо всем.

А чтобы быть хорошим профессионалом надо много, много работать, надо много знать. И подобно тому, как нельзя к операции допустить человека не хирурга, не имеющего подготовки, точно также к управлению войсками нельзя допустить человека, который не является высоким профессионалом в данной области. Поэтому профессионализм везде очень, очень нужен. Тем более, что у нас очень сложная система обороны. Это и ракетные войска стратегического назначения, авиация, флот, наземные войска то же снабжены самым новейшим вооружением. Поэтому недооценка, она иногда очень дорого стоит. Фактически недооценка была и в начале Великой Отечественной Войны. Если бы Сталина не убаюкивали его, прежде всего, друзья Гитлер и Ребентроп, о том, что: мы друзья, мы не будем ничего с вами делать, мы хорошие ребята, тогда картина, я думаю, была бы другой, первые дни войны выглядели бы иначе. А так первые дни войны обошлись нам очень дорого.

Беседовал Максим Кузнецов / ИА «Диалог»