Число инфицированных COVID-19 в России продолжает расти, и сотрудники больниц по всей стране уже четвёртый месяц борются с коронавирусом. Наравне с инфекционными отделениями работают и другие медицинские подразделения – там принимают пациентов с остальными, никуда не исчезнувшими, заболеваниями. «Диалог», пообщавшись с медиками обоих «фронтов», узнал, как приход коронавируса изменил их жизнь и что сейчас происходит в больницах.
Медсестра Всероссийского центра экстренной и радиационной медицины МЧС России имени А. М. Никифорова в Петербурге
В апреле петербургским медикам запретили работать по совместительству, и это отразилось на мне – не смогла выходить на вторую работу, снизились доходы. Сейчас я – только постовая медицинская сестра в клинике Никифорова. Она не перепрофилирована под коронавирус: мы – многопрофильный центр, так что сюда поступают пациенты с различными заболеваниями.
Прежде чем поступить в наше отделение, люди сдают мазки и ждут результаты в обсервационных палатах. После получения отрицательных мазков их переводят к нам, а если результат положительный, пациент переводится в профильную больницу.
В мои обязанности входит постановка капельниц и уколов, измерение температуры и артериального давления, кормление пациентов, выдача лекарственных препаратов, помощь при транспортировке на исследования и ведение документации. Сейчас график – сутки через двое или сутки через трое. Переработки, если и есть, минимальные.
Из защиты у нас одноразовые халаты, маски, шапочки и перчатки. Самое трудное – постоянно ходить в них: очень душно. Ещё по сравнению с «докоронавирусными» днями прибавилось пациентов – а следовательно, и обязанностей по уходу за ними. Обычно этим занимаются младшие медсестры, но теперь им тяжело уследить за каждым.
Сейчас, как и всегда, в больнице рабочая атмосфера. Отдыхать некогда. Стараемся чаще шутить и улыбаться, чтобы было легче трудиться. Мыслей не выходить на работу из-за коронавируса никогда не было: вирус вирусом, но кто о пациентах позаботится? Я всегда думала о тех медиках, кому сейчас приходится тяжелее: если справляются они, мы не имеем права отступать или бояться.
Медсестра Самарской областной больницы имени В. Д. Середавина
С мая я работаю на должности медсестры. До этого у меня не было медицинского опыта: я учусь на четвёртом курсе медуниверситета, а диплом медсестры выдают только после него. Эта работа засчитывается как практика.
Тружусь в инфекционном отделении. С апреля больница полностью перепрофилирована под коронавирус – здесь принимают только пациентов с COVID-19. Но тем, кто к нам поступает, в истории болезни не пишут, что это коронавирус. Якобы потому, что болезнь ещё не изучена: указывают пневмонию и её степень.
Когда мне предложили пойти сюда работать, я долго думала, потому что если заражусь в больнице, мои близкие окажутся в зоне риска. А об их здоровье надо заботиться: например, у меня есть бабушка, ей 85 лет. В итоге я согласилась, но съехала из дома, живу отдельно от родственников, общаюсь с ними чисто по телефону. Они на мою работу отреагировали нормально: поддержали в том, что я хочу как-то помогать в сложившейся ситуации.
Меры защиты у нас в больнице такие: в отделении есть «чистая» и «грязная» зоны, в каждой работаем по четыре часа. Из «грязной» ничего выносить нельзя – только заносить. Перед входом в неё ты переодеваешься в костюм, надеваешь респиратор и маску, очки. Всё должно быть закрыто. Ты не можешь в это время нормально дышать, весь потеешь – костюмы суперплотные. Скоро ещё начнётся жара – вообще не представляю, как будем работать.
Когда выходишь из «грязной» зоны, обязательно моешься и всё обрабатываешь жёсткими антисептиками. У меня, например, кожа после них сухая, слезает. И ничего нельзя поделать – доходит даже до крови. Для меня это сложно.
Сейчас на смену в отделении есть только две медсестры. Я – палатная и процедурная медсестра. У меня 38 человек: я за ними слежу, делаю уколы, даю таблетки, убираюсь. Ещё пишу истории болезни в «грязной» зоне, потом выхожу и переписываю их уже в «чистой». Работы миллион, всего не перечислить. График – сутки через трое. Переработки есть, и за них доплачивают. Плюс ещё Путин даёт по 50 тысяч, так что нормально выходит. К тому же это хорошая практика: буквально за две недели я научилась просто всему.
Самое трудное сейчас – то, что мало людей, которые могут помочь и подсказать, и много обязанностей. Эмоциональная обстановка тоже напряжённая. Иногда я даже думала не выходить в отделение из-за коронавируса. Но такие мысли мне всегда удавалось побороть: есть чувство ответственности перед пациентами. Если я сейчас не выйду, как они там без меня будут? Как я их всех оставлю?
Медбрат городской поликлиники №23 в Петербурге
У нас в поликлинике амбулаторно организован сбор мазков на коронавирус – для этого выделили отдельный этаж.
Я работаю в травмпункте – на время карантина он не закрывался. Во время пандемии мы трудимся как обычно: две-три смены в неделю, плюс ночные дежурства. Количество работы не изменилось, для нас коронавируса как будто и нет. Усталости не чувствую: помогает отсутствие очного образования – неплохо высыпаюсь.
В мои обязанности входит подготовка процедурного кабинета и перевязочной перед каждым дежурством. Ещё я веду документацию на пациентов – например, журналы прививок и перевязок. Также накладываю гипсовые повязки, помогаю врачу-травматологу – например, во время наложения швов или репозиции костных отломков (вправления смещённых участков кости при переломе – ИА «Диалог»).
Официально пациентов с COVID-19 не принимаем, а на самом деле – кто знает? Вход в травмпункт был открыт всегда, особенно в выходные дни, когда пациентам даже температуру нечем было измерить.
Из мер защиты у нас только одна маска на целые сутки. От неё не устаёшь, но всё лицо чешется и в прыщах. Температуру на входе в поликлинику измеряют до 18:00 и только в будние дни. Спасибо, что хоть вход для людей с признаками ОРВИ отдельный сделали.
Ещё во время пандемии мы стали заполнять больше бумаг: что маску эту несчастную получили, что температура нормальная, что не собираемся за границу, и всё в таком духе. Но при этом поликлиникам стало легче: пациентов нет, рабочие дни короткие, нагрузки немного. Правда, это и на зарплате сказалось: она стала меньше. Хотя сейчас всё уже возвращается в прежнее русло: людям плевать на рекомендации, они опять все гуляют… травмируются и всё чаще приходят к нам.
Первое время, когда началась пандемия, мои пожилые коллеги сильно нервничали, многие ушли в отпуск. Но сейчас спокойно ко всему относятся. Может, устали уже переживать и больше не хотят об этом думать.
У меня мысли не выходить на работу из-за пандемии есть всегда: родители беспокоятся, сам сильно переживал – боялся не за себя (я-то пока молодой), а за окружающих, не хотел никого из них заразить. Но решил, что ничего не поделаешь: надо работать дальше, ведь пандемия когда-нибудь пройдёт.
Беседовала Евгения Чупова / ИА «Диалог»