(Не)родная мама: что такое SOS-семьи, и как они живут?

Переворачиватель пингвинов, слушатель пармезана, дегустатор кормов – каких только профессий не придумали в этом мире! Есть среди них ещё одна необычная специальность – мама. Не статус родителя, а настоящая должность, на которой женщине платят реальную зарплату за труд. Такую профессию создали в организации «Детские деревни – SOS» – особой форме устройства детей-сирот. Там ребят стараются погрузить в семейные условия, а для этого создают SOS-семью во главе с мамой. Она живёт с ребятами до их совершеннолетия и за время службы может воспитать около 20 человек.

Корреспондент «Диалога» отправился в такую Деревню в Пушкине и узнал, как становятся SOS-мамами, чем заполняют будни SOS-семей, и что происходит с детьми после выпуска.

«Берём тех, кого можем вытянуть»

Детская деревня в Пушкине (точнее, в посёлке Гуммолосары Пушкинского района) совсем не похожа на село в глуши – с покосившимися домами, стадом мычащих коров и одной колонкой с водой на всё поселение. Здесь на зелёной территории в 3,5 гектара среди елей и яблонь расположилось 12 двухэтажных коттеджей из красного кирпича. Между ними на подстриженной лужайке детская площадка – несколько разноцветных горок, качели и турники. А вокруг проложена асфальтовая дорожка для езды на велосипеде.

Чуть подальше впереди – беседка из тёмного дерева. В ней, по словам Елены Милоховой, советника по корпоративному фандрайзингу «Детских деревень – SOS» в Петербурге, часто собираются на праздники или просто поговорить. Есть здесь и спортивное поле: в первую очередь, для мальчишек – дворовыми командами они играют в мини-футбол. А ещё у каждого желающего может быть огород. На территории виднеются четыре теплицы.

«Детские деревни – SOS» – благотворительная организация, в которую, как и в детские дома, ребята-сироты попадают по направлению органов опеки. Вот только подход к каждому ребёнку – от процесса обучения до распределения бюджета – тут индивидуальный. Воспитываются дети в семье: живут по 6-7 человек (девочки и мальчики, половина на половину), и с ними вместо приходящих и уходящих воспитателей – мама. Причём мама в Деревне – официальная должность. Ею может стать женщина от 27 до 45 лет, которая пройдёт собеседование и пробудет семейной помощницей, SOS-тётей, около полугода.

SOS-тётя – некий облегчённый вариант работы: в обязанности входит лишь помогать по хозяйству и заменять SOS-маму в её отсутствие – в выходной, во время отпуска или по болезни. А вот в круг дел мамы входит круглосуточная забота о детях: она живёт в коттедже шесть дней в неделю, готовит, убирает – и, конечно, воспитывает.

— Были у нас случаи, когда женщина, которая заявляла: «Я так люблю детей, так хочу к вам, я готова на всё», – после трёх месяцев работы говорила: «Знаете, это не так, как я себе представляла. Не смогу быть мамой». Потому что любить детей – это в том числе приучать их чистить зубы по утрам, делать уроки, читать книжки, вести себя как люди. Причём не заставлять, а вовлекать их. И это очень непросто», – говорит директор Детской деревни – SOS в Пушкине Сергей Яковенко.

На территории коттеджного поселения нет своей специальной школы или детского сада. Ребята ходят в районные учреждения, а если ребёнок заболел, мама либо вызывает скорую, либо идёт в городскую поликлинику. После окончания школы дети могут переехать в Петербург, в Дом молодёжи – SOS. Находится он в обычном жилом здании. Сюда селят 14-16 девушек и юношей из Деревни, чтобы им было проще продолжать обучение в петербургских ССУЗах и ВУЗах. При этом на выходные и каникулы они могут возвращаться к маме.

По словам Елены Милоховой, организация старается окружить ребёнка значимыми людьми. Поэтому с разрешения органов опеки дети общаются с биологическими родственниками – бабушками, дедушками, дядями, тётями, которые, к примеру, не могут оформить опекунство. Или с биологическими мамами и папами, ограниченными в родительских правах.

Однако всех детей-сирот организация принять не может. Сюда определяют только тех, для кого Деревня станет лучшим вариантом устройства.

— Ответ «нет», если это здоровый ребёнок дошкольного возраста. Такого любые усыновители-удочерители возьмут. А если это подросток, или не совсем здоровый ребёночек, или братья и сёстры, у которых мама русская, а папа – нет, или если отцов ещё и несколько…. Понятно, что в приёмную семью их вряд ли заберут. Поэтому – да, им в Деревню, – отмечает Сергей Яковенко.

— Родных братьев и сестёр берём вместе, они живут в одной семье, – добавляет Елена Милохова. – Но мы не можем взять детей с особыми потребностями, которым нужна помощь 24 часа в сутки: у нас не предусмотрена среда и персонал. Не можем принять с серьёзными психическими нарушениями – опять-таки, нет ресурса. Берём тех, кого можем вытянуть.

Для новых детей среди мам подбирают самую подходящую кандидатуру. Но если женщина отказывается принять ребёнка без серьёзных причин, директор определяет его в дом приказом.

– В своё время были те, кто выступал против такого распределения. Говорили: «Я не хочу, это неправильно, я же мама». Но несогласие с приказом – не повод для его невыполнения, потому что мама – работник Деревни, – считает Яковенко.

Кстати, такая модель воспитания – не отечественное нововведение: впервые Детские деревни – SOS появились в Австрии в 1949 году. Их решил организовать социальный педагог Герман Гмайнер – для детей, чьи родители погибли во время Второй мировой войны. Тогда домой не вернулись миллионы мужчин, а потому в первых Деревнях заботу об их сыновьях и дочерях взяли на себя женщины. И если за рубежом в последнее время появились отделения, где живут семейные пары – SOS-мама и SOS-папа, то в России модель так и осталась полностью женской.

– Должность SOS-папы (заметьте, это не муж SOS-мамы) есть только в тех Деревнях, где существует большое подсобное хозяйство, – объясняет советник отделения Елена Милохова. – SOS-папа должен работать. Иначе модель будет неэкономична.

Несмотря на обилие обязанностей, у здешних женщин остаётся время и на себя: у них есть выходные и оплачиваемый отпуск. В свободное время мамы могут путешествовать или навещать родственников. К тому же у них может быть своя семья – дети и супруг. Хотя с последним дела обстоят сложно: постоянное пребывание в Деревне нередко мешает отношениям за её пределами. Не подходит и другой вариант:

– У нас были опыты воспитания детей в паре, – отмечает Сергей Яковенко. – Но это не приживается: не каждый мужчина согласился бы жить здесь по правилам и принципам Детской деревни.

«Тётя Диана, если вы станете нашей мамой, мы не против»

На деревянное крылечко двухэтажной постройки выходит одна из здешних мам – улыбчивая блондинка. Она только-только оторвалась от домашних дел: её короткие распущенные волосы немного взъерошены, а гостей в спешке женщина встречает босиком. За ней выбегают двое младших детей – Лена и Миша (имена детей изменены по просьбе Детских деревень – SOS – ИА «Диалог»). Смутившись от внезапного появления незнакомцев, они хватаются за полы маминой синей туники и прячутся за спиной.

Эту маму зовут Диана, ей 45 лет. Она пришла в Детскую деревню в марте 2017 года. До этого работала бизнес-тренером, а ещё получила два высших образования – педагогическое и психологическое. В деревне по правилам организации женщина сначала трудилась в качестве SOS-тёти. А спустя три месяца начала помогать в той семье, где в скором времени её признали хозяйкой.

– Знаете, ничего не бывает случайно, – смеётся она. – Как я говорю, мои дети уже ждали меня. Я пришла в июле, а в сентябре стала SOS-мамой в этом доме.

Прошёл ещё один год, и Диана приняла решение усыновить всех воспитываемых ею детей. Теперь они – официальные родственники и живут в Детской деревне по программе социальной поддержки внешним приёмным семьям.

— Почему я стала SOS-мамой? Видимо, судьба. До того, как оказаться в Деревне, я создала себе абсолютно комфортную жизнь – а через три года поняла, что мне скучно жить так хорошо. И, разговаривая с подругой по телефону, сказала: «Знаешь, хочется чего-то такого, чтобы ходить на работу не надо было, и чтобы при этом заниматься полезным делом. Чтобы это соответствовало моим внутренним ценностям, и чтобы было на природе в красивом доме, где много людей». Ровно через 3 дня после разговора я увидела вакансию SOS-мамы. А после того, как оказалась здесь, поняла: как заказывали, так и получили! – вспоминает Диана.

Она приглашает войти в дом. На каждой из стен – в коридоре, гостиной, кухне – общие фотографии, картины совместного семейного творчества и чистота.

Пока мы проходим в просторную столовую, в доме постоянно слышится смех – то маленькая вредина Лена ущипнёт брата за бок, то Диана нежно обнимет ребят, как птенцов.

— Мы сейчас в усечённом составе. Машенька, старшенькая девочка, ушла учиться, у неё ещё учеба в колледже идёт. Боря, ему 18 будет в июле, поехал разбираться с поступлением. Заканчивает кадетский корпус. Лёша, ещё один мальчик, ему 15, работает. А вот Анюта, средняя дочь, в больнице (имена детей изменены по просьбе Детских деревень – SOS – ИА «Диалог»), – рассказывает женщина.

Не все дети называют Диану мамой. По её словам, старшим, Маше и Боре, это даётся особенно тяжело – они уже взрослые. Тётей её зовёт и средняя дочь Аня. По мнению Дианы, девочка до сих пор не готова преодолеть барьер из-за тонкой душевной организации – переход слишком много для неё значит. Ещё один вариант, если ребёнок общается с биологическими родителями. Скорее всего, в этом случае малыш тоже не скажет хозяйке дома «мама». Сама Диана зовёт ребят только ласково и про каждого говорит: «У него всё получится».

— Когда я впервые пришла сюда в качестве тёти, уже прошёлся слух, что буду мамой в этой доме. Ребята собрались здесь в столовой, я что-то готовила за кухонным столом, а Лёша – средний сын, он такой главарь – подошёл и говорит: «Тётя Диана, если вы станете нашей мамой, то мы не против». И я подумала: «О боги, спасибо!» Конечно, бывают сложные моменты, когда я захожу в свою комнату и говорю: «Диана, спокойно, это всего лишь на ближайшие 10 лет». А бывает, что сидишь и плачешь от счастья – не понимаешь, как это всё произошло.

В этом доме всё делают совместно: например, светильник на кухне вешал старший сын, а к приготовлению крюшона на зелёном чае и свежих фруктах, который красуется на столе, приложили руку все домочадцы. Есть и другие семейные традиции:

– Как оказалось, у детей самый любимый ритуал – когда я вечером подхожу к каждому, обнимаю и целую. Всё время говорят мне: «А поцеловать в макушку?» Даже старшенькие. Я сначала стеснялась к Машке, старшей дочери, подходить. А она: «Ты чего? А я? Почему не меня?» Ещё нравится в кино вместе ходить. И я заметила, что дети любят собираться вечером и болтать за столом. Кто-то с чаем, кто-то с молоком, кто-то ни с чем. Просто сидеть и говорить о жизни.

Диана признаётся, что о своей профессии молчала долго. Два месяца прожила в Деревне, не сообщив родственникам и друзьям.

– Первый человек, которому я сказала – мой папа. Он у меня товарищ строгий, своих представлений о жизни. Даже не сказала, а написала ему в скайпе, потому что боялась говорить. И получила совершенно потрясающий ответ: «Доча, я ещё не понял, что это такое, но уже рад за тебя». И все, кому я рассказывала о своём выборе – друзья, родные – меня поддерживали. Говорили: «Слушай, это здорово! Ты – молодец! Мы с тобой». Это было для меня такой реальной поддержкой. Низкий им поклон за это.

По словам женщины, у SOS-мамы не бывает обычных будней – всё стабильно непредсказуемо. И, как любой другой родитель, она может столкнуться со сложностями. Но дело здесь, по мнению Дианы, не в том, какой ребёнок «достался» – из семьи или живущий в приюте: всё зависит от того, что с ним происходит.

— Самая большая трудность – это боль, которая накопилась в детях. У моих ребят она проявляется в более ярких реакциях, чем у остальных. Растворить её, убрать – самое сложное. Моя основная хитрость – говорить то, что чувствую. Когда закипаю, предупреждаю: «Сейчас я могу чем-нибудь бросить». И всё, работает. Если чувствую, что подошёл момент, когда ребёнку будет комфортно открыться, спрашиваю: «Знаешь, мне сейчас так хочется тебя обнять, можно?» Но самая большая тайная хитрость – это любовь.

«Детям нужны приключения и романтика»

Там, где есть любящая нежная мама, найдётся строгий, но справедливый отец. И хотя Детская деревня – модель женского воспитания, мужчины (педагоги и психологи) часто приходят на выручку. Один из них – директор SOS-Деревни в Пушкине Сергей Яковенко. Он занимает этот пост уже 13 лет, хотя изначально связывал жизнь с совершенно другим делом.

— Очевидно, дорога так вела с самого детства, – вспоминает Сергей о выборе профессии. – В 15 лет я уехал от папки с мамкой, поступил в Нахимовское училище, а потом долгое время служил флотским офицером. В 2006 году вывесил резюме, и спустя какое-то время мне позвонили: не хотите ли рассмотреть вакансию? Я зашёл на сайт Детских деревень, прочитал, и сердце сжалось. На дороге встретилась Деревня. Что – обходить её теперь или поворачивать обратно? Что ж отказываться! Если офицеры и военные защищают родину, здесь то же самое. Вот этих детёнышей нужно защищать, организовывать! Потому что эта малышня останется в моей стране. Так если я люблю свою страну, что может быть лучше?

Сергей Яковенко признаётся, что даже здесь он продолжает заниматься любимым делом – например, зимой и летом ходить с детьми в лесные походы или сплавляться на лодках по Вуоксе.

– Проходим 120 километров за неделю-две, – с огоньком в глазах рассказывает директор. – Детей человек по 20. Палатки, костры, комары. Масшта-а-а-б. Всё, как положено! Тяжести, слепни, оводы, дожди, ветра, волны. Сейчас малышню взяли с 7 лет, пошли на Оредеж – не поход, а стояночный лагерь. Для многих это впервые, поэтому сделали облегчённую трёхдневную вылазку. Два года назад стали с мальчишками в лес ходить зимой с ночёвкой.

В телефоне у Сергея сохранено множество фотографий из походов. Одна из них – как раз из ночного зимнего: на ней в кромешной темноте сам директор в налобном фонаре, с кустистой бородой и нахмуренными бровями. То ли недовольный снежный человек, то ли уставший Дед Мороз. Говорит, дети над его видом очень смеялись. А вот другое фото – Сергей называет его «слон и муравьи»: несколько ребят лет 9 с энтузиазмом тащат метровое полено от сосны, чтобы развести костёр.

– Вы читали «Приключения Тома Сойера и Гекльберри Финна»? Вот они и все их друзья – живые, настоящие дети, которые не меняются ни от страны пребывания, ни от эпохи, ни от чего. Им нужны приключения, нужен дозированный риск, адреналин. Кураж! Сойер же и в пещеру уходил, и на плоту сплавлялся, и на необитаемый остров ушёл. Чего только не делал, бандит такой. Нашим детям нужно то же самое. И мальчишкам, и девчонкам: сначала приключения, а потом романтика – вечером у костра посидеть.

На территории Деревни тоже нет-нет, да и обнаружишь отклики походной темы. Так, справа от входа красуется гараж, на нём рисунок в стиле поп-арт: лодка и два гребца, плывущих в неизведанные дали. Или вот – каша по рецептам последних дней похода. Здесь она стала своего рода достопримечательностью: её готовят на праздники и угощают всех друзей Деревни. Рецепт, как и положено, прост: нужно поскрести по сусекам, найти остатки разных круп и сварить всё вместе, не забыв посолить и добавить тушенки.

«Неправильное воспитательное учреждение»

Если внешне Детская деревня в Пушкине на деревню вовсе не похожа, то отношения её жителей, наоборот, такие же открытые, как в крошечных поселениях, где все друг друга знают. По зданию офиса бегают девчонки в шлепанцах на босу ногу, а работники организации – будь то бухгалтер или охранник – в курсе всех последних новостей. «Девочки, вы поступили?», «Катя, у тебя новые кеды!» – только и успевай ворочать головой в сторону этих восклицаний.

— Мы неправильное воспитательное учреждение, – говорит Сергей Яковенко. – У нас нет в планах специальной графы «походы в лес» и научного обоснования, что лесные походы так и так влияют на детей. Что-то происходит – и слава богу. Мы живём с детьми, а не для написания планов. Они у нас есть, но не в приоритете.

Особый подход тут и к работе с мамами – это не тотальный надзор и бумажная волокита, а живое общение. Конечно, проводятся отчётные встречи, а показатели ребят сравниваются с нормативами.

— Основной инструмент контроля работы мамы и жизни в семье – успешность ребёнка: как у него дела в школе, как он общается со сверстниками, как часто улыбается. Жить здесь слепым и глухим невозможно. Каждый всё видит и всё слышит. Мамы тоже откровенны – мы тут всем миром одно дело делаем.

И это дело, по словам директора, помогает выпускать детей, готовых к самостоятельной и полноценной жизни. При этом после совершеннолетия они всегда могут вернуться и побыть с мамой.

– Вчера тут была девочка Полина, ей уже 23, а ребёночку 2 года, – приводит пример Сергей Яковенко. – Она давно живёт самостоятельно, с мужем. Приехала в гости маму навестить, целый день тут была. Вообще, если у ребёнка всё хорошо и ему не нужна наша помощь (решён вопрос с образованием, работой, жильём, у него нормальные отношения, дело идёт к созданию семьи), мы не влезаем в его жизнь. Но звоним: Васька, как дела? Маш, что нового? Как называть второго будете? Ну, потому что мы жили с ними. Мы не были их воспитателями – они были частью нашей жизни и есть сейчас. А мы были частью их жизни и таковыми останемся.

Подготовила Евгения Чупова / ИА «Диалог»