Александр Васильев: «Я и раньше переодевал женщин, но не обывательниц, а звёзд балета и солисток оперы»

Телеведущий и коллекционер Александр Васильев выставляет в Петербурге эскизы костюмов для оперы и балета, которые он создал за годы своей карьеры. С 5 по 26 апреля в галерее Arts Square Gallery историка моды можно узнать с другой стороны: не как бессменного судью «Модного приговора», а как художника театрального костюма. О специфике нарядов певиц и балерин, о предстоящей выставке гардероба Аллы Пугачёвой, а также о том, почему в истории моды 2019-й запомнится искусственными шубами, яркими цветами и голыми лодыжками — «Диалог» узнал на предпремьерном показе выставки Васильева.

Опера за 300: арифметика театрального художника

В двух залах галереи на Итальянской, 5, несколько десятков эскизов театральных костюмов: здесь и кормилица Джульетты, и сама нежная главная героиня, и тучный Санчо Панса, и безымянная танцовщица из кордебалета. Ко многим из них прикреплены фрагменты ткани и сделаны пометки карандашом — рукой самого автора, Александра Васильева. Например, на рисунке с образом лесничего Иллариона есть надписи: «Giselle. For Valery Panov» с датой 6.09.1988. На протяжении многих лет работа историка моды была связана исключительно с театральными постановками: Васильев сделал декорации и костюмы для более чем 120 постановок в 30 с лишним странах мира, и своеобразные иллюстрации к своей карьере в качестве художника он привёз в Петербург. Многие из них в нашем городе показаны впервые. Некоторые можно приобрести себе, если позволяют средства (300 тысяч рублей — средняя цена за эскиз) и есть желание приобщиться к искусству.

«Моя теперешняя слава раздута телевидением. Естественно, когда вы снимаетесь каждый день на «Первом канале», было бы удивительно, если вас не знали. Но как раз в области театрального костюма я точно не известен своей публике: они думают, что я переодеваю женщин. Я и раньше переодевал их — просто не обывательниц, как сейчас, а звёзд балета и солисток оперы. В этом я никогда не изменял своей профессии и своему интересу», — утверждает Александр Васильев.

Чаще всего за границей художник сотрудничал с музыкальными театрами, и на то была причина: «Когда работаешь с драматическим, надо в совершенстве знать язык текста, а часто я работал в таких странах, как Исландия и Китай, где говорят на языках, которые я не понимаю. И с текстом [в таком случае] невозможно работать, а с языком музыки — можно, тогда ты всеяден. Сначала слушаю партитуру: у меня всегда рождаются из музыки образы, цвета, формы — всё, что я хочу сделать. Пока я не послушаю её — не приступаю к работе», — поделился Васильев.

Художник отмечает, что ему повезло застать время больших бюджетов, когда театры могли позволить себе роскошные ткани, аппликации и вышивки. Всё-таки опера — дело недешёвое: и не только с точки зрения обычного зрителя, но и с позиции художников. По словам Александра Васильева, любая крупная постановка сегодня — минимум 300 костюмов. Сюда входит и хор в составе 60 человек, которых композиторы часто задействует во всех трёх актах: в пересчёте на костюмы эту цифру надо умножить на три — итого уже 180. К ним художник прибавляет миманс (группу артистов, которая участвуют в массовых сценах оперных и балетных постановок), а также главных исполнителей. При этом все солисты любого театра, как подчёркивает Васильев, имеют три состава. Поэтому на каждую роль шьют по три идентичных костюма, но на разных людей.

«Каждый костюм требует трёх примерок. Во время первой смотрим макет, то есть эскиз в ткани, часто — из хлопчатобумажных, чтобы определить, длину, объём, форму. Вторая — уже из раскроенного материала, когда мы определяем отделки, детали и вышивки. И третья, последняя примерка, когда костюм почти готов, и мы подгоняем его по фигуре, чтобы он хорошо сидел, а также комбинируем с париком, деталями грима или, например, маской. То есть, если вы делаете костюмы для оперы, вам приходится умножить 300 на три — и провести 900 примерок. Это значит, что в среднем художник театра делает от 18 до 20 примерок в день», — пояснил Александр Васильев.

Кстати, для художника по костюмам разница между оперным и балетным спектаклями — в фигуре. Если для балета они создают наряд под «молодую стандартную» женщину, то опера, наоборот, про объём. Как отмечает Васильев, типичная проблема, которую приходится решать — как сделать из фигуры типа Монсеррат Кабалье Татьяну Ларину. Но и в балете свои сложности — примам нужна свобода движения.

«За что меня держали — я просто знаю — и хвалили? За удобство. Постыдно признаться, [но] в моих костюмах легко было петь и танцевать. Художник может такое нарисовать, что ни один пируэт невозможен, что фуэте не прокрутит и прыжок не сделать — а я в этом смысле очень хорошо освоил технику балета не как танцор, а как профессионал костюма. Это мне даёт возможность делать так, что у артиста поднимаются руки, ноги, можно делать поддержку. При этом история в костюме соединена с движением», — отмечает художник и историк моды.

Однако в начале 2000-х годов Васильев пришёл на телевидение, и это совпало по времени с переменами в театре. Уменьшились государственные дотации опере и балету — и, соответственно, бюджет на костюмы. На работе художника Александра Васильева, который причисляет себя к традиции «магического театра», где костюм всегда представляет какой-то образ, это сказалось напрямую — стало меньше работы.

«Во-первых, эстетика театра коренным образом изменилась в сторону сокращения бюджета на оформление спектакля. Декорации стали исчезать со сцены, заменённые проекцией в виде фильма или видео. А костюмы превратили в современную одежду, в которой многие ходят по улицам. Современные дизайнеры стали волей-неволей театральными художниками. Идея концепции костюма практически исчезла из театра сегодня. И в этом смысле я себя ощущают мастодонтом, видящим ненужность этой работы в 2019 году», — считает Васильев.

Но хоть работы стало меньше, он смотрит с оптимизмом в будущее, считая, что искусство никогда не умрёт. До сих пор художник занимается оформлением театральных постановок: недавно выпустил танцевальный спектакль в МХТ им. А. П. Чехова «XX век. Бал», для которого он создал часть костюмов. Также оформляет постановку «Три сестры» для Немецкого национального театра в городе Эссен.

Грядущая выставка гардероба Пугачёвой и проблемы «модных» музеев

Спектакли, над которыми трудился в качестве художника Александр Васильев, продолжают ставить на сценах в разных уголках мира. Так, оформленный им «Щелкунчик» идёт в Риге уже 19-й сезон. Как и не сдают свои позиции в репертуаре поставленные для труппы «Асами Маки» в Японии «Ромео и Джульетта» вместе с «Тремя мушкетёрами». Таких действующих постановок около 10, в том числе и спектакли, чьи эскизы представлены в Петербурге. Кстати, следующим событием, которое привезёт Васильев в наш город, может стать показ эстрадного гардероба не балерины, но звезды сцены — Аллы Пугачёвой.

«Алла Борисовна передала мне 13 костюмов из своего гардероба. На самом деле у неё есть около 300, как и у всех артистов. Но не все берегут. К примеру, Валерий Леонтьев недавно сжёг 150 костюмов из своего отыгранного репертуара, потому что считает, что никому не нужны. Это неправильно, он даже не подумал. У меня есть один его костюм, но мог бы и два, если уж сжёг полторы сотни. А Алла Борисовна всё сохранила, начиная с первого балахона. Она вызвонила меня через Макса Галкина, моего коллегу по «Первому каналу», пригласила в замок и выдала костюмы. Я покажу всё, но осенью в Москве на ВДНХ, там у меня постоянная площадка в павильоне №16», — рассказал Васильев.

Художник и историк моды уверен, что эта выставка будет пользоваться спросом — и потому, что Пугачёва любима народом, и потому, что мода петербуржцам явно интересна. В частности, Васильев выделил тот факт, что в последние годы открылась галерея костюма в реставрационно-хранительском центре Эрмитажа «Старая Деревня». Попутно мастер посетовал, что в Москве есть проблема и с музеями, и выставочными пространствами.

«Изначально мне предоставили павильон №64 на территории ВДНХ, где я сделал три выставки — а затем, как бывает в России, его закрыли на плановый капитальный ремонт. А он может длиться в нашей стране от трёх до 15 лет. Во всяком случае, сломали подиум, освещение — всё, чтобы было хорошего, а ремонт так и не начали, потому что, как выяснилось, денег нет. Дали мне в итоге свежеотреставрированный павильон №16, но в два раза меньше. А другого музея моды в Москве пока не свершилось. То помещение, которое есть в Гостином дворе, очень маленькое и лишено коллекции. Но музей, на мой взгляд, начинается именно с этого — исторического собрания, которое может составить базу. Если бы у Русского музея не было коллекции, он был бы просто выставочным центром, пустым дворцом», — считает Александр Васильев.

От истории моды к трендам, по которым нас запомнят потомки

Поделился историк моды и своим взглядом на тренды 2019 года, которые, скорее всего, останутся в капризной летописи фэшн-индустрии.

«Главная тенденция сегодня — это всё-таки унисекс. И если говорить о женской моде, то одно из самых центральных направлений — это мужские костюмы oversize с мужскими брюками типа банан и со спортивной обувью. Желательно 43-го размера, которые называются ugly shoes, и сделаны так, что зрительно увеличивает женскую ногу. Это выглядит, на мой взгляд, дико уродливо, но публике нравится. Я не могу сказать, что это самый счастливый период в мире моды, но он такой, какой есть, и ярко выражен», — считает Александр Васильев.

А палитра нашего периода будет окрашена, по мнению Васильева, в популярные сейчас экстравагантные моноцвета — оттенки жёлтого, розового, телесного, кораллового, оранжевого, зелёного, синего. В моде закрепились анималистический принт, хаки и популярные в 90-е варёнки. В связи с движением против натуральных материалов, таких как мех, кожа и замша, популярность приобретают синтетические шубы экстравагантных голубого, бордового, нежно-розового цветов. И всё это в сочетании с модой на голые лодыжки. Причём Александр Васильев видит в последнем тренде явное влияние мусульманской культуры:

«Сегодня новый элемент сексуальности — это щиколотки. Поэтому если вы в носках — вы человек не модный. Причина популярности [голых щиколоток] — это, безусловно, ислам и мусульманство: намаз требует мытья ног пять раз в день, а на мокрые ноги носки не налезут. Ислам — очень живая и атакующая религия, и мусульманская мода будет влиять на нас всё больше и больше. Так, главный тренд среди головных женских уборов — это платок, а прическа будет уходить на второй план. И без разницы, павловопосадские они будут или другие — это тренд», — подчёркивает Васильев.

При этом, как отметил историк моды, подобные тенденции не должны диктовать человеку, что носить.

«Самое важное — создать свой образ и сохранить свою индивидуальность. Каждому нужно понять, какова его профессия, возраст, рост, вес, социальная значимость, чтобы одеваться адекватно. Одежда — это чтиво для наших глаз, мы смотрим, кто перед нами — студент, леди, обыватель, спекулянт или профессор. Но этим, конечно, пользуются очень много авантюристов. Сколько раз слышал эти истории, когда бабушка говорит: «Открываю дверь, там такой приличный человек». Говорит, что пришёл показания счетчика снять, а пропали все кольца», — призывает к бдительности Васильев.

Подготовила Рената Ильясова / ИА «Диалог»