Как бездомные встречают Новый год – и встречают ли? Чем отличается бездомный, празднующий на улице от того, кто «гуляет» в ночлежке или приюте? Как пропитать и обогреть себя в декабре, и чем угощают и радуют 31 декабря социальные службы? На эти вопросы попытался найти ответы корреспондент «Диалога».
«Без добрых людей мира не существует. А мира не существует без добрых людей»
В центре города – по просьбе героев не пишем, где именно – сидят, протянув прохожим стаканы для мелочи, двое бездомных. На контакт идут охотно, но имена называть отказываются. Говорят только клички, которые, кажется, они сочинили прямо на ходу. Молодой более-менее выпивший мужчина отрекомендовал себя Малым. Крупный трезвый бородач, одетый в тёплую кожанку и почти не похожий на бездомного, предложил называть его Джигурда.
На улице мороз. Кажется, что без крова здесь не протянешь и дня. Но Малой и Джигурда выглядят вполне бодро. Прохожие не гнушаются поддержать их монетой (переслушивая запись беседы, всё время замечаю звон денег), да и вообще, для опытных бездомных не вопрос устроить свой быт с комфортом – они «взорвут парадку», а люди угостят их мандаринами.
— Когда мы идём по улице и замерзаем, мы начинаем каждую парадку, как это у нас называется, взрывать, – рассказывает Малой. – Это не то, что вскрывать, а просто ты её дёргаешь до того, чтобы она открылась. Мы выдёргиваем парадку, идём к батарее и начинаем греться. А Новый год мы будем с мандаринами встречать. Потому что добрые люди всегда на свете существует. А без добрых людей мира не существует. А мира – не существует без добрых людей.
Последние два предложения Малой произносит как дзен-буддистскую мудрость. Вроде того, что каждый слышал хлопок двух ладоней, но никто не слышал одной ладони хлопок.
В том, что еда и мандарины будут, бездомный не сомневается. Немного бравируя, он поясняет:
— Нам всё равно на Новый год кто-нибудь принесёт килограмм мандаринов. Я даже не буду просить, я уверен. Это Питер. Вот у меня лежит мандарин уже в рюкзаке. И я уже потихоньку готовлюсь к Новому году. Я обожаю мандарины, – по-детски улыбается Малой. – Потому что они вкусные и обалденные.
Кто-то говорит, что, попадая на улицу, человек теряет достоинство. Это точно не про Малого. Себя и своего компаньона он ценит высоко:
— Мы уважаемые и интеллигентные люди, если честно. Мы в жизни добивались многого, ты такого не добивался, братан, поверь мне. Например, я тебе могу сказать, что я был управляющим рынка. У меня был лексус LХ750, я в семи предприятиях работал управляющим. Но, знаешь, я ради Питера оставил всё это и приехал жить в Питер. Но немножко не получилось. Обычная, привычная история – денежку не выплатили, вышел на улицу – и улица заманила. Чем-то она меня реально заманила, есть в ней своя изюминка. Я бы никогда в жизни не увидел красОты Питера, какие я увидел на улице. Мне их люди показали. Тут рядом парк, я раньше мимо ходил всегда, а в парк не заходил почему-то. А тут, однажды ко мне человек подошёл, и мы с ним начали «аскать». Ну, денежку стрелять – дайте рубль, дайте два, дайте 20, дайте 200. И он мне говорит: «А ты видел Виктора Цоя?». Я говорю: «Нет». «Нарисованного». Я говорю: «Нет, не видел». И он меня заводит в этот парк. Если честно, я очень удивился. Я был настолько шокирован, что я столько ходил вокруг всего в этого, а самой красоты не видел.
«До двенадцати часов, если есть желающие, пусть сидят и смотрят телевизоры»
Конечно, на нарисованного Цоя и другие необычные места в Новогоднюю ночь в приюте не посмотришь. Зато там можно, например, посмотреть телевизор – роскошь, которую бездомные пока что себе позволить не могут. Правда, у них есть мобильные телефоны, но старого поколения, без доступа к сети; например, Малой ходит с кнопочной «раскладушкой» малинового цвета.
— В приюте в каждой комнате есть телевизоры, – рассказывает Влада Мисюрёва, специалист по связям с общественностью некоммерческой организации «Ночлежка». – Люди могут посмотреть концерт или обращение президента.
Все праздничные мероприятия в «Ночлежке» запланированы на утро. Сначала жители найдут под ёлкой подарки, а затем их ждёт праздничный чай.
— Днём 31 числа волонтёры придут в приют и попьют чай с нашими подопечными. Поздравят их с Новым годом, – продолжает Влада.
Похожий Новый год будет и в государственных учреждениях. Заведующая ночлежного дома в Кронштадте (правильно его следует называть ОЛ БОМЖ СПб ГБУСОН «КЦСОН Кронштадтского района») Елена Джурсинбаева рассказывает:
— Утром будет праздничное чаепитие. Дежурная служба в актовом зале, который уже украшен к Новому году, даже ёлка стоит, накроет стол. Бутерброды, мандарины, конфеты, сок. Такой, лёгкий праздничный завтрак. Дежурная служба поздравит всех с наступающим Новым годом. Такое же праздничное чаепитие будет и на Рождество.
Главное отличие – нет подарков. В «Ночлежке» их готовят волонтёры и прочие неравнодушные граждане. Одежда, угощения и средства личной гигиены. Тёплые носки, зубная паста и те же мандарины будут приняты «на ура». Фрукты собирают ближе к празднику – чтобы не портились.
— 29 декабря мы выдаём подарки в консультационной службе и в пунктах обогрева, также будут ходить специальные автобусы. Подарки непосредственно жителям «Ночлежки» отличаются тем, что там будут открытки, подписанные каждому конкретному человеку. Потому что мы знаем, что за люди живут в приюте и можно организовать персонифицированный подарок, – говорит Влада.
А главное сходство – никаких торжеств непосредственно в новогоднюю ночь.
— До двенадцати часов, если есть желающие, пусть сидят и смотрят телевизоры. Но никаких зажигательных программ, танцев, фейерверков, ничего этого нет, – говорит заведующая кронштадтского приюта.
«Я здесь питаюсь лучше, чем дома»
Малой провёл на улице меньше года. Джигурда – восемь лет. Тотальный оптимизм своего друга он не очень разделяет. Но и он согласен: в том, что касается еды, улица – лучше любого магазина.
— Есть такое понятие «пробой» Там, где выбросы из магазинов, ресторанов. Абсолютно свежие – просрочены они будут только завтра. Они выкидывают вечером. Печень тушёная, роллы. Я когда был домашним человеком не питался так, как питаюсь сейчас. Там просто всё есть, ресторанного качества или из очень дорогих магазинов. Я ем хлеб за 100 рублей сейчас. Когда бы я себе такое позволил? А перед Новым годом у них будет большая проверка какая-нибудь, и они всё, что уже подходит по сроку хранения, всё это будет выброшено. Мы знаем эти места, потому что живём на улице. И ёлочки у нас будут, пусть даже искусственные. Уже несколько веточек у нас есть.
Конечно, подарков под эту ёлку бездомным никто не принесёт. Зато в новогоднюю ночь гуляющий народ обычно щедро одаривает – и не только мандаринами, но и, например, гамбургерами. Да и уже сейчас, когда до Нового года больше недели, прохожие не прочь порадовать. На днях Джигурда получил в подарок огромный ананас:
— Позавчера мне ананас вот такой вот (показывает рукой) подарили. Подошли, говорят, извините, денег нет. Зато дали с листвой вот такой вот ананасище. И, главное, самой правильной стадии зрелости. Не перезрелый, сладчайший, сочный – обалденный.
— Такое е**шишь? – вдруг спрашивает меня Малой, вынимая из кармана большой запечатанный леденец на палочке.
Он дарит его легко – конфет на улице тоже хватает. Да и искусственный сахар бездомный не очень уважает – как уже сказано, предпочитает фрукты, яблоки и мандарины.
При таком «урожае» в ночлежки Малой и Джигурда едва ли спешат. Но дело не только в еде. Во всех приютах действуют обычные законы. А на улице закон другой – уличный. Который, говорят бездомные, «гораздо суровее, чем ваш». В чём закон заключается конкретно – не отвечают. Мол, секрет. Но предлагают: поживите на улице, узнаете сами.
— Можно просто попробовать, на недельку выйти прикинуться бомжом, – предлагает Джигурда. – Только не надо говорить, что пришёл «пробовать». Говори, выгнала жена, например.
— Который человек приходит к нам в парадку, мы всегда выписываем, – радушно улыбается Малой. – И нальём, и одеялом укроем.
— Конечно, придётся тоже подвигаться, – предупреждает Джигурда. – Но покажут, подскажут, чего как делать, чтобы не сдохнуть. Никто сразу напрягать не будет. А если какая-то с собой копеечка, 200-300 рублей, то начать знакомство с бутылочки – это сразу свой в доску.
Если хоть немного пожить на улице, говорят Малой и Джигурда, то желание чураться бездомных исчезнет навсегда. А чураться их не стоит – они такие же люди, для чего и празднуют Новый год. В этом для них один из способов не перестать ассоциировать себя с социумом.
— Мы празднуем, чтобы чувствовать себя людьми. Мы же не твари какие-то конченные. Мы такие же люди, как вы. Просто малоимущие, отверженные обществом. Мы-то не чураемся общества, это общество чурается нас. Мы никого не бьём, не забиваем, это нас бьют. А мы не сдаёмся.
«Общественность» выражается и в образе жизни: в отличие от нас, «домашних», «уличные» реже держатся по одиночке, чаще «сбиваются в стаи».
— Кто по одиночке, кто парами. Но стаей лучше, – говорит Джигурда. – Если что, всегда поддержат.
«Обрести свою тихую гавань»
Новый год – это не только угощения, компания, ёлка и подарки, это ещё и заветные желания. Что бомжи желают друг другу, о чём мечтают в этот праздник?
— У меня свои мечты, – суеверно уходит от ответа Малой.
— Обрести свои тихую гавань, – открывается Джигурда и неожиданно добавляет: – У меня рак мозга. Больше двух с половиной лет я всё равно не проживу. Три недели назад инсульт пережил, нога отошла, лицо отошло, а то просто висело. А рука никак в себя не придёт.
Отойти от инсульта зимой на улице? Это… как?
— Ну не знаю. Сила воли, – смеётся Джигурда. – Я бывший спортсмен. КМС по карате.
На прощанье с картистом-Джигурдой жмём руки – он протягивает запястье парализованной, так как в рабочей держит стакан под деньги. А Малой предлагает записать его номер – приглашает, как будет желание на авторские экскурсии по «красотам». Главное, говорит, теплее одевайся. И, если будешь делать фотки, моё лицо не снимай.
Номер у Малого «блатной» – набор почти одинаковых цифр, легко запомнить.
— У тебя-то такого, блатного, нету, – смеётся бездомный.
Действительно, чего нет, того нет. Напоследок поздравляю Малого и Джигурду с наступающим. И спешу к себе. Домой.
Беседовал Глеб Колондо / ИA «Диалог»