История, о которой вчера написали все: Леонид Шайдуров, десятиклассник из Санкт-Петербурга, вдохновившись идеями революционной борьбы организовал в гимназии №622 «профсоюз». В план минимум его «Организации «Ученик» со структурой профсоюза» входит сокращение числа контрольных работ до трёх в день, а в план максимум – отмена ЕГЭ. Но уже после первого собрания, которое прошло во дворе школы 14 ноября и собрало 30 человек, директор обвинила Шайдурова в экстремизме, стала грозить отчислением, прокуратурой и психбольницей. «Диалог» побеседовал с Леонидом о том, как он переживает нахлынувшую известность, боится ли угроз, что о происходящем думают его родители, и каким он видит дальнейшее будущее.
Леонид, как ваше самочувствие? Пишут, что вы сейчас на больничном.
На самом деле, самочувствие сейчас не из лучших. У меня в августе был микроинсульт, и это отразилось на текущей деятельности в плане слабости и в плане давления. Поэтому я сейчас «на справке» и, скорее всего, только на следующей неделе буду в школе.
Наверное, ещё сказались переживания из-за поднявшегося в СМИ ажиотажа?
Нет-нет-нет, это совсем не из-за этого. Из-за этой ситуации наоборот повысился организационный настрой, началась более серьёзная борьба. А сам микроинсульт, который был в августе, он был из-за перенагрузки, как мне сказал доктор.
То есть, известность только на пользу?
На самом деле, мне не особо нравится сама эта известность, потому что меня уже на улице начали узнавать. Но есть большой положительный эффект в том, что организация с каждым днём растёт – такого количества членов мы добивались где-то месяц. Таким образом наш план минимум примут даже без каких-то насильственных мер, к которым мы хотим прибегнуть, если наши требования будут проигнорированы. Что делает более положительными дальнейшие перспективы.
А правда, что под давлением директора многие покинули «профсоюз»?
Да, было немыслимое давление со стороны администрации. Алексахина (директор гимназии 622 – ИА «Диалог») вела такую информационную борьбу, что некоторые люди стали откалываться. Но их не много было, и мы их уже реабилитировали.
В других школах последователей у вас не появилось?
«Первички» уже есть и в других школах. Они слабые, по 10-15 человек, но они есть. То есть, инициатива в других школах поддерживается. В Калининском районе, Московском и других.
Требования, которые вы выдвигаете, вроде сокращения контрольных, не кажутся такими уж пугающими. Как вы думаете, почему директор отреагировала так эмоционально?
Это вызвано, скорее всего, страхом. Когда меня вызвали первый раз на ковёр к директору, через её эмоциональность, через оскорбления, которые я выслушал, я увидел какой-то страх. Вы сами видели фотографии той встречи, которая прошла 14 ноября – она не несла в себе какой-то угрозы, мы обсуждали улучшение учебного процесса. У нас и сейчас основная задача это улучшение учебного процесса. Но теперь у нас уже сам подход изменился – более активной стала агитация.
В следующем году вы окончите школу. О схожей деятельности, но уже за рамками гимназии, ещё не думали?
Перспектива борьбы остаётся и в будущем. Но сейчас для меня важнейшая задача, чтобы о нас и нашей борьбе узнавали школьники, которые младше нас и тоже начинали высказывать своё мнение, а не молчать. Пока что в сфере среднего образования хотелось бы добиться результатов.
Как отреагировали на происходящее близкие: друзья, родители?
Все разношёрстно. Товарищи меня поддержали сразу. Родители относятся к мой деятельности либо скептически, либо нейтральным образом.
Ваша мама ведёт в гимназии уроки под названием «Экстремизм и антикоррупция»: лекции о митингах, куда приходят «большие дяди» рассказывать, как надо жить. Получается, сейчас в семье идеологический конфликт?
Какая-то дискуссия есть. Разбор моих взглядов, почему я увлекаюсь не сегодняшним днём, не живу здесь и сейчас, а думаю о будущем. Но мама поняла, что меня в этом плане не изменить, и сейчас с её стороны наступило смирение. Я занимаюсь тем, что мне нравится, чем должен каждый человек заниматься.
У вас богатая теоретическая подготовка: вы изучали историю профсоюзного движения, труды Ленина, Чернышевского. Как вы начали их читать?
Это началось в 11 лет, когда у меня была астма. И меня мать вместо того, чтобы привести к доктору повела в церковь. И сказала священнику про астму, мол, надо помочь вылечить, что-то в таком духе. Меня оставили с ним наедине, и я спросил его, почему у меня астма. А он, вместо того, чтобы дать ответ, после которого мне стало бы легче, сказал, что жизнь дана мне для страдания и другого не дано. После этого у меня появилась ненависть сначала к этому конкретному человеку, а потом к классовому неравенству. Я занялся исследованиями, стал читать Чернышевского, Ленина, Оруэлла.
Какие комментарии вы получаете в сети? Больше поддержки или хейта?
Какой таковой ненависти я не замечал. Призывы отказаться от борьбы, потому что «задавят» – это или глумление, или запуганность народных масс. Но я бояться чего-либо не привык. Организованность учеников должна быть – мы это сказали, и мы будем добиваться этого.
Сегодня полиция часто задерживает «несогласных». Вы думали о том, что в будущем такое может и с вами произойти?
Если такое случится, буду пользоваться коллективным вмешательством и опираться на поддержку моих товарищей. А вообще, буду смотреть по ситуации.
Кажется, вы и из тех, кому даже смерть не страшна?
У меня есть цель умереть не на коленях, а с честью и достоинством, глядя прямо на врага. Преодолевая буржуазные стенки, общество потребления, спектакль симулякров, который вечно повторяется и не думает остановиться.
Вам как лидеру не должно быть внове взывать к массам. С каким воззванием вы могли бы обратиться к нашим читателем?
Нужно осознавать своё положение, не забывать о надежде, которая не умирает, которая есть в любой ситуации. Жить не только сегодняшним днём, но и думать о своём будущем.
Беседовал Глеб Колондо / ИА «Диалог»