С 19 по 30 ноября в Петербурге пройдёт VI международный фестиваль Terra Incognita. Спектакли, вошедшие в программу фестиваля, будут показаны на сцене Санкт-Петербургского Интерьерного театра (Невский проспект, 104). За несколько дней до фестиваля корреспондент «Диалога» встретился с его куратором Анной Сафроновой и техническим директором театра и одним из его основателей Фуатом Самигуллиным. Поговорили о программе фестиваля, о вопросах, которые стоят перед современным камерным театром. Попутно узнали, как с театром связана Галина Старовойтова, и зачем Интерьерному театру срочно понадобился бронежилет.
Почему фестиваль называется Terra Incognita?
Фуат Самигуллин: Потому что «земля неизведанная». Первый фестиваль у нас был в 2009 году. Практически без денег – не было никакой поддержки. Но уже тогда была идея, чтобы для петербургского зрителя открывать новые имена. Поэтому и Terra Incognita.
В этом году фестиваль проходит в шестой раз. С чем был связан перерыв?
Это тоже связано с финансированием. У нас подряд было три фестиваля – в 2009, 2010 и 2011 году. Потом был перерыв. Но в 2011 году был очень хороший фестиваль – там из Италии были люди, и из Швеции. Был очень интересный человек, которому Беккет (ирландский писатель, драматург, лауреат Нобелевской премии – ИА «Диалог») разрешил ставить «В ожидании Годо» в тюрьмах, причём с заключёнными, осуждёнными на пожизненный срок. Этот спектакль разрешили показывать на гастролях. Они поехали в Данию – и там заключённые сбежали. Но их в итоге отпустили – «сняли» пожизненные сроки артистам. Потом он это делал в Америке, там он тоже ставил с заключёнными и тоже одного амнистировали, «сняли» с него пожизненный срок. С рассказом об этом он у нас в рамках фестиваля выступал.
А среди непосредственных участников фестиваля встречаются столь же выдающиеся фигуры?
Анна Сафронова: В фестивале участвовали Диденко, Александровский, когда они ещё не были известны. Сейчас их фамилии на слуху у театралов.
Фуат: Каждый раз по-разному. Одно время слали заявки, в другой раз кого-то рекомендовали. Кто-то, например, Теплицкий – это наш друг просто.
Анна: Мне кажется, каждый раз, в каждой программе, были какие-то известные имена, и были какие-то новые. В этом году вот, например, Медведева – неизвестный совсем режиссёр и автор.
Камерность всегда была критерием при отборе?
Анна: Да, фестиваль и проводится для того, чтобы познакомить жителей Петербурга с тем, какие бывают камерные театры.
Фуат: Да-да-да! С палитрой некоторой.
Анна: И каждый раз это немножко разный взгляд. Иногда это социальные вопросы в камерном театре. В этом году – вопросы работы с художественным текстом. Там, например, будет Пушкин, «Борис Годунов», но при этом на камерной сцене, на четырёх всего лишь артистов. То есть, какие-то новые способы работы в камерном театре исследуются.
Фуат: Или «Король Лир», допустим, у Теплицкого. Он идёт всего 1 час 15 минут. И это кукольный спектакль.
Анна: Или «Метель» по Пушкину – тоже такой эксперимент в камерном театре. Там музыкант, пианистка и художница. Всё, больше никого нет. И они делятся повестью Пушкина при помощи рисунка и музыки. Причём рисунки будут рождаться здесь и сейчас, художница рисует прямо на сцене на подсвеченном полотне. Как это всё будет происходить – нам самим интересно.
Фуат: Из необычных ещё в этом году театр ODDDANCE, они занимаются сейчас буто (авангардный стиль современного танца, возникший в Японии после второй мировой войны – ИА «Диалог»).
Анна: В России вообще очень мало занимаются буто.
Фуат: А у них это не форма, не ради прикола. Они серьёзно этим занимаются, с точки зрения смысла.
Анна: На фестивале у них будет один спектакль буто, «Оракул и Энигма». И ещё от них будет спектакль «Человек по имени…» – уже не буто, это просто пластический спектакль на тему, кто такой Льюис Кэрролл, чем он занимается двадцать лет спустя написания «Алисы». Фантазия танцевальная такая.
Что можно в целом сказать о программе этого года?
Анна: Мы постарались отобрать то, что даже на слух для камерного театра звучит интересно — как, например, «Король Лир». При этом, конечно, есть такие спектакли, которые вряд ли станут прорывом именно в вопросах камерности — например, «Америка России подарила пароход» по пьесе Николая Коляды. Но, может, мы увидим прорыв в каком-то другом отношении – может быть, со зрителем будет какое-то взаимодействие особенное.
В принципе, мы постарались сделать программу насыщенной. Там всего 10-11 спектаклей, но будет и кукольный спектакль, и эксперимент – музыка плюс художник вживую, и Пушкин – глыба в камерном театре, и современная драматургия, и пантомима – знаменитый румынский мим Георге Чоплан с ней потрясающие вещи творит. И Брехт, которого в принципе можно назвать камерным драматургом, но при этом «Страх и отчаяние третьей империи» – это очень сложная пьеса, и очень несценичная, на самом деле. Стоит непростой вопрос – как сегодня ставить несценичный текст Брехта про Германию 40-х годов.
Что произойдёт по итогам фестиваля?
Фуат: Понятно, что у нас есть жюри, и есть присуждение наград. Приз – это авторские театральные маски, они все разных цветов и присуждаются в разных номинациях. На фестивалях всегда разные номинации, но они у нас не регламентированы, не как на «Оскаре». Скажем, если нет в этом году режиссёрских открытий — значит, не награждаем в этой номинации. А появилось что-то, произошло – присуждаем. Количество наград поэтому всегда разное. Обычно четыре-шесть.
В рамках фестиваля запланирован вечер памяти Галины Старовойтовой…
Фуат: Просто в данный момент фестиваль попал на эту дату. 20 ноября – это день, когда её убили на Фонтанке в подъезде собственного дома. И мы отмечаем эту дату каждый год, начиная с 1999 года. Она дружила с нашим театрам, поддерживала нас. А в этом году как раз 20 лет со дня её гибели. Как-то вот так, связаны мы с ней.
Расскажите о проекте «Автор. Пьеса. Зритель», который откроет фестиваль 19 ноября.
Анна: «Автор. Пьеса. Зритель» – это новый проект Интерьерного театра. Для меня он был нацелен на то, чтобы открыть для зрителя, да и для драматурга тоже, возможность театра без режиссёра. Мне кажется, что пора уже отказаться от этой концепции, когда драматург написал пьесу, несёт её режиссёру, он её берёт, появляются художник, актёры и т.д. Я считаю, что драматург написал пьесу, и драматург сам может решать, как её представить зрителю. Поэтому я не давала критериев – и один драматург у нас будет что-то делать с актёрами, другой читать текст вслух, третий делать какой-то перфоманс. Для меня главное — чтобы это был драматург нового поколения: не «старый» комнатный драматург, который написал пьесу, отдал её режиссёру и больше о ней не думает. Новый драматург хочет и знает, как пьесу можно презентовать зрителю.
Сколько стоит билет на один спектакль?
Цены у нас очень демократичные. Во-первых, для студентов всегда действуют скидки 50%. Во-вторых, цены начинаются от 500 рублей на петербургские коллективы: «Борис Годунов», «Оракул и Энигма», «Человек по Имени». На зарубежные коллективы – от 800. Просто потому, что это уникальная возможность увидеть спектакль из Польши, Молдовы, Израиля. Кстати, польский «53 войны – это документальный спектакль. Он поставлен по воспоминаниям жены военного журналиста. Какого это – жить с журналистом, который постоянно уезжает от тебя на войну? И это действительно камерная постановка на двоих артистов. Сейчас мы как раз ищем бронежилет для них. Дело в том, что в Польше сейчас довольно напряжённая обстановка, забастовки, митинги, у них ужесточились правила перелёта, и они боятся, что не смогут привезти свой бронежилет. Поэтому, если у кого-то из читателей есть бронежилет размера L мужской — обратитесь, пожалуйста, к нам, мы будем очень благодарны!
Беседовал Глеб Колондо / ИА «Диалог»