Петербург во Владивостоке: форты, мосты и Мариинский театр

Продолжая наш проект «Петербург везде», мы обратились к опыту нашего фотокорреспондента Ильи Снопченко, который искал подобие и точки соприкосновения в истории и нынешнем бытии двух морских городов – Санкт-Петербурга и… Владивостока. О том, почему их похожесть несомненна, несмотря на разительное несходство рельефа, в нашем материале.

* * *

Когда-то давно, ещё в конце 80-х, листая посвящённую Приморью книгу с прекрасными фотографиями замечательного тассовского фотографа Юрия Муравина, я наткнулся на процитированное в ней стихотворение Александра Твардовского. Приведу его полностью.

Огни. Гудки. По пояс в гору,
Как крепость, врезанный вокзал.
И наш над ним приморский город,
Что Ленин нашенским назвал…

Такие разные — и всё же,
Как младший брат и старший брат,
Большим и кровным сходством схожи
Владивосток и Ленинград.

Той службе преданные свято,
Что им досталась на века,
На двух краях материка
Стоят два труженика-брата,
Два наших славных моряка —
Два зримых миру маяка…

Тогда я, разумеется, не знал, что через много лет, в апреле 2003 года, переберусь от скалистых берегов Японского моря… к равнинным краям Балтийского. И то, что я прочитал в имевшихся на полках родительского дома книжках про Ленинград, станет не просто описанием далёких земель, а частью новой повседневной жизни. С тех пор так и живу – на два города, выбираясь на родину при каждой возможности, чтобы наблюдать, как она меняется – и уходит всё дальше в инобытие образ светлого города из конца 80-х годов.

И всё-таки, почему из Владивостока – в Петербург? Многие из тех, кто уезжал с Дальнего Востока в 90-е и в начале «нулевых», выбирали не Москву (хотя – казалось бы, «столица», «перспективы» и всё такое), а именно Петербург. Может, подсознательно хотелось поселиться у моря – пусть и совсем другого? Это, наверное, уже ближе к истине (тем более что других мегаполисов у большой воды в России всё-таки нет: единственные, кроме Ленинграда, приморские «миллионники» СССР – Одесса и Баку – оказались за границей). Но, наверное, есть и ещё что-то. Вот и попробуем узнать, какие внутренние связи существуют между двумя прибрежными городами на двух противоположных концах огромной страны.

Улицы

Начнём с неприятной новости: во Владивостоке нет ни Ленинградской улицы, ни Петербургской. Собственно, и Владивостокской улицы в Петербурге тоже нет, а Приморские проспект, район и шоссе названы, уж конечно, не в честь Приморского края, а сообразно своему расположению около имеющегося в наличии моря. Есть, конечно, Дальневосточный проспект, но это уже как-то слишком общо. Зато во Владивостоке нашлись несколько других топонимов, связанных с Северной столицей и её ближайшими окрестностями.

Невская улица – не самая крупная магистраль приморской столицы: это тихая и не слишком длинная улочка вдалеке от центра в районе, топонимам которого присваивали имена российских рек (в одном месте в неё вливается Волховская улица, что довольно близко к географической правде; недалеко есть также Печорская, Иртышская и Днепровская). Застроено это далёкое отражение Невского проспекта низкими домиками послевоенного периода, а в восточной части – ещё и кирпичными хрущёвками. Улица заканчивается на востоке тупиком, упираясь в недействующее ныне Центральное кладбище Владивостока, хоронить на котором перестали в 1974 году. Место для города достаточно глухое – казалось бы, делать там особо нечего, кроме того, что… в доме № 15 по Невской с 1966 года жила семья автора этих строк: дедушка с бабушкой (их, увы, уже нет в живых), отец, а теперь – тётя, сестра отца, с мужем. Замечательное совпадение.

Есть во Владивостоке также Балтийская и Ладожская улицы, но они ещё менее примечательны – находятся они за пределами массовой застройки, в полупригородном уже районе Чайки. Вокруг – частные домики, шиномонтажки и решительно ничего интересного, кроме… здания Тихоокеанского океанологического института (ТОИ) имени академика В. И. Ильичёва (улица Балтийская, 43). Что интересно, лучший друг корреспондента «Диалога» — заведующий лабораторией в этом уважаемом научном учреждении. Вот и ещё одна тонкая ниточка…

Форты

Как и Петербург, Владивосток строился в качестве передовой крепости, форпоста на границе с чужими и не всегда дружелюбными странами. Разница в том, что Петербург стал столицей, а Владивосток – нет. От «опорной» функции в обоих городах остались мощные укрепления, построенные тогда, когда угроза нападения с моря представлялась совершенно реальной. Здесь различие – в том, что в Петербурге защитные укрепления остались только на морском, западном направлении – речь, разумеется, о фортах на острове Котлин и в Финском заливе – тогда как Владивосток исторически весь пронизан элементами одноименной с городом крепости, официально основанной в 1889 году.

Для начала совершим небольшой экскурс в область географии. Владивосток целиком располагается на полуострове Муравьёва-Амурского, а также на островах, которые неравномерной грядой вдаются далеко на юг, в большой залив Петра Великого. И хотя значительная часть сохранившихся укреплений находится как раз на островах (в первую очередь – на знаменитом Русском острове), не меньше старых фортов, батарей, редутов и других инженерных объектов можно найти на высотах в лесах, покрывающих не занятую городом часть полуострова. Их строили в конце XIX и начале XX века по последнему слову тогдашней инженерной науки – так, чтобы по вражескому флоту, буде он появится в заливе Петра Великого, можно было нанести внезапный удар из артиллерии, хорошо укрытой до поры среди покрытых лесами сопок. Целый трактат можно было бы написать (и написан) про сами укрепления и про их «обвязку» – пороховые погреба, командные пункты и… целый подземный завод! И даже железнодорожный тоннель имени Сталина – заложенный перед самой Первой Мировой войной, построенный в начале 30-х годов, а ныне находящийся на долгосрочной реконструкции – в первую очередь возводился как убежище для бронепоезда и маршрут для снабжения укреплений, расположенных в южной части города. В те годы всё во Владивостоке было подчинено мыслям об обороне – это, опять-таки, очень похоже на Кронштадт.

Но, несмотря на то, что впереди были Русско-японская война (в которую корабли Страны восходящего солнца даже один раз обстреляли город издалека), интервенция, неспокойные 30-е, когда всё та же Япония грозила нападением на Дальний Восток, и Великая Отечественная… орудиям крепости не пришлось сделать ни одного выстрела. Единственный раз за время Второй Мировой войны неприятель показался во Владивостоке 18 августа 1945 года – одинокий японский истребитель A6M «Зеро», прилетевший из Кореи, попытался напасть на городскую нефтебазу, но был сбит огнём из зенитного пулемёта танкера «Таганрог». Крепость в дело не вступала.

Проблемы, с которыми сталкивается военно-историческое наследие, в Петербурге и Приморье тоже оказываются схожими. Та часть объектов Владивостокской крепости, которая до сих пор находится в распоряжении военных, страдает от невнимания, а порой и прямо разрушительных действий – несколько лет назад, например, военные целенаправленно разрушили одно из укреплений. Покинутые же людьми в погонах строения неизбежно становятся мишенью вандалов, «металлистов», граффитистов и просто людей, путающих исторические строения с общественным туалетом и местом для жарения шашлыков. Так, в ноябре-декабре 2013 года только на одном форте № 1 добычей охотников за металлом оказались более 10 тонн стали – в том числе уникальные исторические двери. Власти города постепенно – на более быструю работу не хватает средств – музеифицируют некоторые объекты (так, в самом центре города, на Батарейной улице, находится сам музей «Владивостокская крепость», а на Русском острове, не так далеко от новых корпусов университета и океанариума – открытая для доступа публики батарея № 981, она же Ворошиловская). Городские энтузиасты периодически устраивают субботники по уборке мусора на бесхозных укреплениях и по мере сил стараются не допустить их разрушения и разграбления.

Большие вантовые мосты

Любопытно, что одна из отреставрированных батарей Русского острова – Новосильцевская – волей судьбы оказалась прямо рядом с построенным к саммиту АТЭС (Организации азиатско-тихоокеанского экономического сотрудничества) в 2012 году мостом на Русский остров. Корреспондент «Диалога», интересуясь судьбой родного города, наблюдал, как плавно менялось отношение горожан к этому проекту: от неприятия к сомнению в возможности строительства, затем – к неверию в качество работы, а в итоге – к восторгу. В 2017 году этот объект попал на аверс новой банкноты номиналом 2000 рублей, визуальное оформление которой связано с Дальним Востоком, что в итоге закрепило его «народный» статус. Корни этой идеи, разумеется, связаны с популярной в районе «миллениума» песней «Владивосток-2000» группы «Мумий Тролль» — и Илья Лагутенко, лидер группы, одобрил такой выбор, усмотрев в нём замечательную рекурсию и фактически перст судьбы.

«Мне не раз говорили, что песни «Мумий Тролль» пророческие. Эта инициатива мне видится логичным продолжением и нашей песни, в которой поется о грядущих новых возможностях («настанут времена почище»), и киноповести «Владивосток 3000», которую мы написали с журналистом Василием Авченко. В ней рассказывается о свободном городе-порте Владивосток-3000, существующем в параллельной реальности. Где, возможно, уже имеет хождение подобная купюра», — рассказал в своё время НСН Лагутенко.

Что ж, Владивосток на какое-то время стал столицей российского мостостроения, получив в 2012 году не один, а два гигантских вантовых моста. Переправа на Русский остров – более крупная из этой пары – решительно затмила по размерам уже прославленный к тому времени петербургский «Вантус» (Большой Обуховский мост): 1104 метра основного пролёта против 382! Кстати, по этому показателю Русский мост (таково его официальное название) занимает первое место в мире среди вантовых мостов. Второй большой вантовый мост города – через бухту Золотой Рог – короче, однако основной пролёт всё равно оказался вдвое длиннее, чем у Большого Обуховского моста: 737 метров. Имеющаяся в наличии видовая площадка с великолепной панорамой этого моста (и всего Золотого Рога) сделала его главным в городе «задником» для свадебных фотографий на пленэре. Третий построенный к 2012 году приморский мост явно проигрывает в зрелищности, но побеждает в протяжённости (4364 метра), так как является низководным – он пересекает Амурский залив в северо-западной части города. Он не так известен, как его вантовые собратья, но позволил заметно разгрузить въезд в город со стороны края и из аэропорта.

По итогам 2012 года в заочном соревновании по мостостроению Владивосток оказался впереди. Петербург в 2016 году ответил открытием Западного скоростного диаметра – аж с двумя вантовыми мостами. Впрочем, Генпланом Владивостока предусматривается строительство новых больших объектов, так что состязание вполне может продолжиться. Были бы деньги…

Мариинский театр

Никуда не деться в нашем разговоре от упоминаний саммита АТЭС, который порой называли вторым (после, собственно, основания Владивостока 2 июля 1860 года) рождением города. Среди многочисленных объектов, которые предполагалось построить к этому масштабному мероприятию, значился и новый театр оперы и балета (до того в городе такого заведения не имелось). К саммиту не успели – новый театр открыли годом позже, в октябре 2013 года. Построили его по последнему слову техники, однако первую пару лет в новом культурном учреждении постоянно существовали проблемы с комплектованием труппы и репертуаром. Поскольку своих кадров в Приморье отчаянно не хватало – всё-таки в регионе не готовили артистов оперы и балета, потому что им просто негде было бы работать – первое время плечо подставляли коллеги из Мариинского и Большого театров. Так что «генетическая связь» между Мариинкой и приморской площадкой существовала и до того, как последняя стала частью художественной империи Валерия Гергиева. Достаточно вспомнить, что первым спектаклем на новой площадке стала опера «Евгений Онегин» – и партии Онегина и Татьяны исполнили солисты Мариинского театра Алексей Марков и Наталия Тимченко.

А затем в 2015 году театр уже официально принял под своё крыло всемогущий Гергиев. Новых артистов набирали по всему миру – кроме россиян из самых разных регионов (в том числе – и из Петербурга), в балетной труппе можно найти, например, украинцев, киргизов, испанца, итальянца, бразильца… и несколько японцев (всё ж таки соседи)! Но, конечно, и местные кадры там есть.

В крайний свой приезд на берега Японского моря автор этих строк наконец-то побывал в новом театре (в тот вечер, 28 сентября, ставили оперу «Риголетто»). Внутри он напоминает (наверное, в силу своей новизны) вторую сцену Мариинского, только несколько поменьше – правда, находится не в таком удобном с транспортной точки зрения, как «головное учреждение», месте города. Для многих владивостокцев, не имеющих в наличии собственного автомобиля (пусть таких и немного, но всё же) трудной может стать задача по возвращению домой после спектаклей, поскольку в отличие от Петербурга, общественный транспорт Владивостока заканчивает работу рано, и уехать куда-либо даже в 22 часа – настоящая проблема. Зато визуально эта точка диво как хороша: на выходе из театра открывается прекрасный вид на Золотой мост и бухту, а прямо перед зданием расположился красивый памятник амурскому тигру.

А ведь, казалось бы, совсем недавно Фастовская улица, адрес по которой (№ 20) имеет «четвёртая сцена Мариинки», представляла собой грунтовую дорогу, окружённую частными домиками. В этом окружении как «белый хрен в конопляном поле» смотрелся по соседству (Фастовская, 14) первый высотный – 26 этажей – дом Владивостока, построенный в 1996 году по московскому проекту. Что ж, прошло 20 лет, и окружающая архитектура «подтянулась» – пусть даже не всем нравятся многочисленные высотки, появившиеся в самых неожиданных местах приморской столицы (но это уже совсем другая история…)

Соперничество со «столицей»

Про весьма скептическое отношение коллективного Петербурга к коллективной же Москве сложены, наверное, целые полотна историй разной степени свежести. Но мало кто в центральной части страны знает, что такая ситуация совершенно под копирку повторилась на восточном рубеже. Вольный морской город, оказавшийся на вторых ролях, против расположенной поодаль, в глубине суши, «столицы», вызывающей у соседа осуждение своими «понтами». Речь о Петербурге и Москве? Да, а ещё – о Владивостоке и Хабаровске (последний, напомним, является «столицей» ДВФО – хотя недавно назначенный и.о. губернатора Приморья Олег Кожемяко уже поднял вопрос о переносе полпредства во Владивосток). И даже расстояние, разделяющее Владивосток и Хабаровск, мало отличается от протяжённости маршрута Петербург – Москва: 759 километров против 632. С поправкой на дальневосточные масштабы разницы нет вовсе.

Как водится, в наличии – и язвительные приморские шутки про «Хабруйск» с его нерасторопными, но чванными обитателями, и неизменные подборки фактов и мнений разной степени обоснованности (но с неизбежным союзом vs. между названиями городов), и… вполне серьёзные исследования причин и возможных последствий такого соперничества. К одному из них мы и отсылаем вас – если эта тема вас почему-либо действительно заинтриговала.

Правда, в отличие от извечного повода для обиды петербуржцев на Москву – «вам достаются все деньги» – в случае спора двух дальневосточных тяжеловесов преимущество, безусловно, за Владивостоком. Ничего подобного саммиту АТЭС, в ходе подготовки к которому и далее Владивосток получил мощнейшую инъекцию федеральных денег и массу новых объектов (от уже упомянутого театра до прозаических, но таких нужных очистных сооружений) в Хабаровске не было и в обозримой перспективе не будет. Затем приморская столица получила статус «свободного порта» — это должно способствовать её экономическому развитию. Надо признать, что безотносительно личных пристрастий автора Владивосток поинтереснее Хабаровска – но к этому его уже обязывает статус портового города…

Кстати, в очередной приезд в Приморье корреспондент «Диалога» с удивлением обнаружил на мостовых и заборах нанесённые по трафарету надписи, направленные против Хабаровска. Кто и зачем их наносил – так и осталось загадкой, но похоже, что это дело рук болельщиков: только не футбольных, которые часто бывают замешаны в разных художествах, а хоккейных.

А ещё…

… Во Владивостоке есть кафе «ПитерЪ». Оно находится на местном «Арбате» — так полуофициально называют западную, пешеходную часть улицы Фокина в самом центре приморской столицы.

… Также во Владивостоке есть своя подводная лодка — музей (в Петербурге, напомним, их две: С-189 и Д-2 «Народоволец»). Та, что установлена в самом центре приморской столицы — рядом с мемориалом героям Великой Отечественной войны и штабом Тихоокеанского флота — носит имя С-56. Построена она была, кстати, в Ленинграде, а последний свой причал нашла во Владивостоке. Она уникальна по многим параметрам: это и самая результативная по числу достоверно уничтоженных торпедным оружием вражеских кораблей субмарина Великой Отечественной, и первая, совершившая кругосветный переход…

… Во Владивостоке действует местная ветвь экологического движения «Раздельный сбор», зародившегося в своё время как раз в Северной столице. Хотя оно за время своего существования и распространилось по многим городам страны, это единственный российский город за Уралом, где проводятся знаменитые (в Петербурге) ежемесячные акции по приёму у населения вторсырья. «Экологически озабоченный» (мягко говоря) корреспондент «Диалога», узнав об этом факте, пришёл в полный восторг, а поскольку как раз на его очередной визит к родным берегам пришлась очередная такая акция в Приморье (6 октября), разумеется, принял в ней участие. Пусть перечень принимаемого во Владивостоке оказался заметно более скудным, чем в Петербурге (в силу неразвитости местной перерабатывающей базы), а на весь 600-тысячный город приходится всего одна точка, где работают волонтёры, такая продвинутость города не может не радовать. И, опять же, ставит его на одну доску с Петербургом – с поправкой на многолетнюю фору, которую последний имеет в плане развития этой сферы.

… И всё-таки что-то общее можно найти в облике центра двух городов. Главная улица Владивостока — Светланская — напоминала бы Невский проспект, если бы не холмистый рельеф, напрочь непохожий на петербургский. Однако архитектура старых, дореволюционных домов — явная парафраза «петербургского стиля». Да, пусть это свойственно всем заметным населённым пунктам бывшей Империи (по крайней мере — тем, где местный, национальный стиль не брал верх над общегосударственным), но Владивосток — крайняя, предельная точка распространения этого хорошо узнаваемого «языка»…

Илья Снопченко / ИА «Диалог»