Бывшая порноактриса Екатерина Рысь: «Искренность — это лучшее»

«Не каждый человек может раздеться перед камерой и тем более не каждый человек может сделать это красиво», – убеждена Екатерина Рысь. И, да, она – может. Катя Рысь – экс-актриса видео для взрослых, участница эротических фотосессий, блогер, фотограф. Побеседовали с Рысью о порнографии и сексе, о телесности и феминизме, о войне, мужской силе и, конечно, о Путине.

Девочка из Купчино

Когда мне было 14 лет, я познакомилась с одним парнем на дискотеке и влюбилась в него. Ну, дискотекой это сложно назвать — это было место, где собирались скейтеры, эмори и трешеры. И я его увидела в толпе и влюбилась. Оказалось, что он был старше меня на 10 лет. Я этого не знала. Он очень хорошо выглядел.

Через два месяца мы с ним поцеловались первый раз. И так вышло, что у нас с ним завязались отношения сексуального характера, которые продлились шесть лет — то есть это был мой первый мужчина. На протяжении всех наших отношений он достаточно плохо со мной обращался. Врал мне, изменял. Ну, и без этого было очень много плохих вещей, которые он делал по отношению ко мне. У меня немножко поехала крыша. Не знаю, чего на тот момент мне хотелось, но я могу сказать, что основной идеей съёмок в порно была очень богатая, разнообразная сексуальная жизнь, которая у нас была с ним. Если можно сказать, что у людей есть стопроцентная сексуальная совместимость, то это была она. И на почве какой-то безумной страсти, но несчастливой любви мне почему-то идея сняться в порно показалась очень даже привлекательной и интересной. К тому же мне казалось, что я могу дать этому жанру что-то. Я ощутила внутренний отклик и подумала, что, да, я знаю, как это делать, и я могла бы. Возник какой-то спортивный интерес. Плюс возможность поехать за границу, потому что я до этого никогда нигде не была, а мне предложили сразу же съёмки в Испании.

У нас в Питере был такой чувак, который снимал порно. Достаточно известный в этой сфере, я не буду называть его имя. И он, по-моему, мне написал. Мы с ним встретились. Поговорили, но у меня не было тогда никакой идеи сниматься в порно. Я просто хотела найти себе богатого мужчину и уйти от своего нечестивца, начать нормальную жизнь, где меня будут обеспечивать, любить и не изменять. Такая у меня была идея. Но эта идея реализовалась гораздо позже. Получилось так, что двое достаточно взрослых мужиков обвели меня вокруг пальца, и незаметно сама для себя я оказалась на съёмках. Я не могу сказать, что мне не понравилось, но это была многоходовочка от вот этого питерского режиссёра и его партнёра, который снимает в Европе.

Дело в том, что я была просто девочка, которая живёт в Купчино. Без денег — это сразу видно! — которая хочет хорошей жизни, которую никто не любит. Это классика. Есть мужики, которые понимают, что это может принести деньги. И всё: пару ласковых слов, обещания, и девочка уже поплыла. Ну, в моём случае было так.

Причём и тот, и другой потом извинились передо мной. То есть я бы в жизни не задумалась над тем, что это какой-то обман — я думала, что это всё искренне, что это моё настоящее желание. Ну, возможно, желание было тоже. Но просто это такая сфера… очень, на самом деле, жестокая. И о тебе, и о твоей дальнейшей судьбе, конечно, никто не думает. И то, что тебе обещают – это на 99,9% выдумка. Поэтому, когда они извинились, я поняла, что меня немножко на…ли. С одним из них я не общаюсь, а с другим мы дружим, у нас очень хорошие взаимоотношения. То есть это не было какой-то обидой — я же всё-таки сама приняла это решение. Я могла отказаться.

Идея нимфеточности

Я приехала в Испанию, на Ибицу. Меня встретили два каких-то парня в аэропорту и отвезли на виллу. Ну, это шикарная вилла на Ибице. Бассейн на обрыве – то есть, ты купаешься и смотришь вниз, а внизу горы. На территории — пруд с золотыми рыбками. Ну, там просто, как в сказке.

Я приехала, я захожу. Там пять таких симпатичных малышек, намазанных маслом, лежат на шезлонгах. Запахи травы, секса, солнца – всё, как в кино, очень красиво. И я такая, вау, ничего себе. Была такая атмосфера, была такая погода, место было очень хорошо подобрано. Это был, наверное, идеальный момент свободы, которую я смогла себе позволить.

Несмотря на это, в первый день я очень сильно расстроилась. Я подумала, что я не хочу сниматься, мне очень страшно, и зачем мне вообще всё это нужно, я хочу домой. И ко мне вышел человек и сказал: «слушай, ты можешь снять один ролик — если тебе не понравится, мы покупаем тебе билеты, и ты едешь домой. Если ты понимаешь, что окей, то мы снимаем дальше». Я говорю: «ну, хорошо». Мы сняли первый ролик, и я подумала: «ну, это не так уж сложно». В этом было что-то… в этом было многое, на самом деле. То есть, это возможность насладиться собой и подарить это наслаждение другим. Я не могу объяснить этот кайф, но он однозначно присутствует. Кайф от съёмки, от того, что тебя хотят, от того, что все такие: вау! Учитывая то, что это было моё первое видео, все ребята были под серьёзным впечатлением. И я поняла, что если это их так впечатлило, то я делаю что-то клёвое. Мы снимали две недели. Потом ещё была одна неделя в Париже. А дальше я поняла, что, ну, всё. Я не знаю, что я ещё могу сделать, и что этим сказать.

Потом посыпались предложения от каких-то других ребят. Для меня это было тем, что мне, в принципе, понравилось и что я, как оказалось, умею неплохо — но я никогда не относилась к этому серьёзно, как к чему-то, чем вообще хочу заниматься. Поэтому я такая, типа, нет, ребят, вы чего, я тут как бы просто прикалываюсь, а вы мне серьёзные такие вещи предлагаете.

Я не снимаюсь больше обнажённой – не потому что у меня принципы, а потому что пока в этом просто нет какой-то идеи. На тот момент у меня была идея, и она заключалась именно в нимфеточности — хотелось передать свою какую-то детскость, незащищённость. И от этого, конечно, уже ничего не осталось, я уже другой человек. Возможно, какие-то черты до сих пор мне присущи. Но на тот момент я была нимфеткой, озабоченной сексуальной жизнью, и мне хотелось этот образ транслировать. И мне кажется, что это было стопроцентное попадание. Поэтому три недели съёмок – у меня максимум 30 видео – произвели такой фурор.

Это же просто тело

Первое время, когда я поняла, что это набирает уже какие-то серьёзные масштабы, я была в ужасе. На «дваче», по-моему, написали какую-то статью про меня, где рассказали о том, что я трахаюсь со всеми купчинскими гопниками. Там очень грубо было написано. А я на тот момент вообще спала только со своим одним парнем. Я была немножко шокирована, мне было так обидно — это был первый хейт, с которым я столкнулась. И причём я искренне не понимала, что же я сделала не так. Ну, то есть, это же как бы такой продукт, порно смотрят все. То есть, не все смотрят рэп-баттлы, не все смотрят телевизор, не все смотрят Дудя, но порно – это то, что смотрят все. Это то, что необходимо вообще, как воздух.

У меня была депрессия два года. Два года очень жесткой депрессии. Не знаю, как я из неё вылезла, но я из неё вылезла. Я не знала, чем заниматься все эти два года, потому что все вокруг воспринимали меня только как девушку, которая снимается в порно, и тому подобное. И я что только не перепробовала, чтобы выйти из этой депрессии. Я в основном спала, плакала, была всем недовольна. Это было ужасно.

Я удалилась из «ВКонтакте», из соцсетей, стала вести совсем иную жизнь, ушла в другую сферу. И мне было очень неприятно. Я не знала, как с этим жить, но у меня были подруги на тот момент, который сказали: «Катя, это клёво, так что, не парься». И все мои друзья меня поддержали. То есть не было ни одного человека из моего окружения, который сказал бы: «Катя, это ужасно». То есть, эта тема была, ну, типа табу для всех моих близких. Но многие знали.

Мои папа и мама тоже об этом узнали. Мама мне позвонила, сказала типа: «Спасибо, Катя». И положила трубку. И я всё поняла. Объяснять было больше не нужно. Но я ей сказала, что уже ничего не могу изменить, и она, вроде как, уже смирилась. Но ей было тоже тяжело, понятное дело. Я не знаю, почему к этому так относятся люди, делают из каких-то незначительных вещей какую-то трагедию. И почему так относятся у нас к обнажению, к сексу. Мне это до сих пор непонятно. Я сталкиваюсь с хейтом — и не понимаю, почему я должна чувствовать себя как-то некомфортно. Мне иногда говорят какие-то такие вещи, что я, там, аморальная. Почему? Я не аморальная. Это же просто тело. Почему бы им не понаслаждаться, что в этом такого, если у этого есть спрос. Это же красиво. В конце концов, как красивое может быть аморальным? Я не знаю, и это, конечно, такой, очень сложный момент. Потому что с одной стороны, ты ничего плохого не делаешь, но с другой стороны — к тебе относятся либо несерьёзно, либо как к совсем недалёкому, либо как к аморальному человеку.

Тема секса у нас в России у нас очень табуирована. Даже в Европе к этому относятся немного иначе — потому что там, во-первых, другой климат, и люди ходят голыми. То есть в той же Испании легко встретить женщину с тремя детьми, которая идёт топлесс по пляжу. Представь у нас в России где-нибудь, в Анапе, чтобы женщина с тремя детьми шла топлесс! Это невозможно! А в Испании это абсолютно естественно, никто тебе слова не скажет. Они иначе относятся к себе и к телу из-за климатических условий: ты с детства купаешься, ты с детства носишь мало одежды. А у нас в России постоянно холодно, от этого отношение к своему телу сразу другое.

Сила духа

Съёмки – это достаточно смелый шаг. То есть, это правда смело — вне зависимости от того, как к этому относиться. Не каждый человек готов раздеться перед камерой. Это факт. И не каждый человек готов раздеться перед камерой красиво. Это, конечно, смешно для многих прозвучит, наверное, но действительно нужна какая-то сила духа, чтобы сделать это — то есть, это как прыжок с парашютом, или как с тарзанки, там, я не знаю. Но, когда ты преодолеваешь этот барьер, ты понимаешь, что в этом на самом деле ничего такого нет. То есть это всё страшно до тех пор, пока ты этого не сделал. Когда ты это делаешь, ты думаешь: Господи, почему люди делают из этого такую трагедию? И вот как раз, что касается хейта от девушек: это была всегда стопроцентная зависть, потому что как бы мужчины ни относились к порноактрисам, ты всё равно смотришь, что делает эта девочка, и ты понимаешь, что она – может. Каждый мужчина хочет, чтобы она сделала это с ним. И, на самом деле, когда речь доходит уже до реальной жизни, мужчине уже абсолютно безразлично, кто она — он просто хочет, чтобы она сделала это с ним.

И что касается, кстати, личной жизни порноактрис: я не встречала несчастных. То есть были там разные судьбы у девчонок, которые по разным причинам туда забрели. Но как раз-таки очень многим моим знакомым — не знаю, почему — съёмки в порно позволили найти мужей. Не одной девочке, а многим – мужа, парня, любовника. То есть это для них был такой своеобразный поиск.

Я не знаю, почему девушки в Америке идут сниматься в порно. У нас, в основном, девчонки занимались тем, что пытались спасти и тянуть на себе семьи и мужей. У меня есть одна знакомая, она лечила мужа от лейкемии. Вылечила в итоге. Когда он узнал, что она снималась и зарабатывала деньги таким образом, он её кинул. Были знакомые девчонки, которые хотели подарить своему парню супер-офигенный подарок на День рождения — и шли подрабатывать. Были девчонки, которые зарабатывали на свою свадьбу. То есть, очень много девушек попали в порно-индустрию для того, чтобы сделать своим мужчинам какие-то грандиозные подарки. Это очень странно, но это правда. Ну, и в том числе я тоже была… ну, то есть, моё попадание в порно-индустрию было напрямую связано с моими отношениями. Мне кажется, для русской женщины это характерно – начать встречаться с мужчиной, который не вывозит, и вывозить всё самой разными способами… а потом оказаться «плохой» и на этом понять, что игра свеч не стоила.

Очень многие думают, что если девушка снимается в эротическом видео, то она такая по жизни, и единственное, чем она занимается — это удовлетворяет сама себя и ждёт, когда её кто-нибудь вые…т. На самом деле, нет. Это просто работа — такая же, как и любая другая работа. И она распространяется только на этот период. Есть девчонки, да, которые кайфуют от секса, двести часов в минуту, им классно, они это любят и этим живут. Но это единицы. Многим кажется, что если девушка снимается в порнухе, она бесконечно желает члена. На самом деле, нет, она не желает члена. Она туда пошла не от хорошей жизни. И это не предел её мечтаний — когда она была маленькой девочкой, она, конечно, не мечтала сниматься и всё такое. Она, скорее всего, хотела быть Барби и ехать на своей белой лошадке, чтобы её ждал принц — там, на белом коне. Вот и всё, что она хотела. А многие этого не понимают.

Соло

У меня были только «соло». Во-первых, для меня отношения с мужчинами – это очень сложная и тяжёлая тема. У меня не было отца. Я понимаю, что это звучит немножко странно, но тем не менее. И мне просто очень тяжело довериться мужчине, сблизиться с ним. Всё, что связано с контактом с мужчиной, для меня это непростая тема. Поэтому нет, я не могу так просто взять и с кем-то переспать. Не то что бы на камеру, а просто не могу, я даже не могу с кем-то поцеловаться или просто подержаться за руку, мне это всегда, в общем, сложно даётся, если у меня, там, гормоны не играют. А они, конечно, не играют на съёмках.

Хотя там были ребята, которые влюблялись, потом поженились. И у них были классные ролики. Знаешь, когда ребята влюблены, и у них там первые недели влюблённости, и у них начинается секс, и это сразу запечатлевается на камеру – это бомбические видосы. И, кстати, все из них выстрелили в итоге. Была такая парочка.

Я в отношениях уже четыре года (те, слава Богу, завершились). Будет пять лет в октябре. Я не знаю, насколько всё хорошо, но пока всё, я бы сказала, стабильно.

Фан-база

Я женщина, я молодая, мне 25 лет, и мне пишут мужчины: «Катя, я тебя хочу, ты классная, ты красивая, ты сексуальная». Ну а как я ещё могу отреагировать? Ну, конечно, мне это нравится. Как можно оскорбиться, когда тебе мужчина как женщине пишет: «Катя, ты просто огонь»? Тут уже ничего не скажешь, потому что женщине важно быть интересной мужчинам. А когда мужчина говорит, что хочет тебя, это говорит о его желании… не знаю… иметь с тобой потомство. То есть, это даже на каком-то животном уровне. Это класс, это кайф. Поэтому я просто говорю: «ребята, спасибо, скоро будет новый контент, порадую вас».

Когда я приезжаю в Европу, меня узнают. Там меня по-другому совершенно встречают люди. И меня узнают не то что в Европе – меня узнают на Шри-Ланке. На Шри-Ланке! Представляешь, насколько это далеко? То есть, люди такие: «А-а-а-а-а-а-ах! О-о-о-о-о!». И у них всё прям трясётся.

Когда я была на Шри-Ланке, ко мне подходит какой-то парень молодой. И он просто начинает задыхаться, у него краснеет лицо, он не знает, что ему сделать. Он такой: «Это ты?!» (на ломаном английском). Я говорю: «Это я». Он: «О-о-о-о-о-о!» Просто в шоке. Говорит: «Можно фотографию?» Я: «Ну давай». Он достаёт потной рукой телефон, трясётся, мы фотографируемся. И я понимаю, что для этого парня это что-то значит.

У меня в основном фанаты — это Америка, Япония и Мексика. Мексиканцы – там вообще. Я боюсь ехать в Мексику (смеётся). Потому что у меня там какая-то фан-база сформировалась, и я даже уже не знаю… Постоянно пишут мне ребята. Есть даже один парень, который набил татуировку с моим изображением у себя на руке.

Кино

Самое лучшее в кино – это искренность. Хороший порнографический фильм – это абсолютно искренние и чистые эмоции, удовольствие и наслаждение. И при этом всегда так работает, что фильмы, которые выстреливают, актрисы, которые выстреливают – это те актрисы, которые получают реальное удовольствие. То есть нет такого, что можно в порно-бизнес ползти, как на работу в офис, отработать, и все потом скажут: «Классно!» Такого не бывает. Это такая деятельность, которая построена на чувственности. Если её нет, это сразу палится. Если ты отдаёшь себя, если ты себя выражаешь, то это заходит. Если ты этого не делаешь, то не заходит. И когда девушка способна себя на максимум раскрыть, на максимум показать свои какие-то желания, показать удовольствие, то это не уступает никакому кино, потому что это абсолютно искренне. Против искренности ни один кинематограф не попрёт. Ну, представляешь девушку, которая себя искренне удовлетворяет, и актёра, который пытается сыграть какую-то роль? Это абсолютно разный уровень искренности.

Сила

Я люблю, когда мужик сильный, потный, добыл еду, принёс домой, убил трёх обезьян на моих глазах. Я люблю ощущать мужскую силу. Разными способами, но мужская сила – то, что меня однозначно возбуждает.

Я за Путина, однозначно. Потому что нет никого сильнее. Если бы кто-то был сильнее, я была бы за него, но пока нет никого сильнее. Смысл мне поддерживать слабых и немощных, если Путин решает вопросы? Я за того, кто сильный. Я понимаю, что то, что он делает – это далеко от идеала, но я думаю, что он не так плох, как кажется многим.

В принципе, ничего не изменилось с первобытных времён. Тот, кто сильный, тот больше всего имеет. Это факт. Не каждый может вот так взять и с нифига стать президентом.

Я патриотка на сто процентов, даже вообще без вопросов. Активный агрессивный патриот-ватник. (улыбается) Это я. Просто я считаю, что (смеётся) «Россия, вперёд!». Путин — наш Царь. И всё будет хорошо, если мы все немножко постараемся. Если каждый из нас займётся своей жизнью и приведёт её в порядок, то наша страна станет значительно лучше.

Основное, что я делаю и стараюсь делать – это чистота. Не мусорить, просто хотя бы на улице. Убираться за своей собакой. Не плеваться. Не выкидывать хабарики. Это если из таких, маленьких действий глупых. А так я просто стараюсь развиваться. Мне кажется, это лучшее, что можно сделать для страны – когда её граждане развиваются.

Я постоянно учусь – у меня есть такая фишка. Где-то треть своего заработка я трачу на то, чтобы научиться какой-то новой деятельности. Сначала я отучилась на визажиста. Потом пошла на стилиста. Потом пошла отучилась на парикмахера. Потом закончила несколько курсов по бизнес-менеджменту. Потом закончила курсы фотографа. Потом закончила курсы, связанные с шитьём, с дизайнерской темой. Обучалась рисованию. Это очень важная часть моей жизни – просто хоть чему-нибудь научиться и быть полезной в разных сферах сразу. Но я так и не нашла, к сожалению, какую-то свою однозначную миссию и какое-то дело, которому я могла бы отдаться полностью. Я надеюсь, что в процессе обучения и пробования это придёт. Но основная моя деятельность сейчас — так получается — это писать. Писать и делать фотографии.

Пойду воевать

Я думаю, что война – это классно, война – это необходимо, потому что есть люди, которые не могут представить себя вне войны, и война тоже имеет место. Я думаю, что война очень нужна людям. Не просто так она до сих пор существует. Если бы без неё было лучше — значит, её бы не было. Война существует столько же, сколько существуют люди. И мы до сих пор не можем от неё избавиться. Мы не можем убрать её из своей жизни – значит, война нужна.

Если мне скажут: «Кать, началась война», то я пойду воевать. Я серьёзно говорю. Нужно, там, убивать кого-то, чтобы Россия-матушка процветала, я скажу: «Вообще без вопросов. Давайте мне ружьё и объясняйте, как целиться». (смеётся)

Я думаю, что война – это самый настоящий секс. Мало что может принести тебе такое же сексуальное удовольствие, как война. Ну, реально, ты представь, что тебя могут убить в любой момент, у тебя есть автомат, ты готов отдать свою жизнь, ну, там, за какую-то идею — неважно за Путина или за Россию-матушку. Представь накал страстей. Это заводит. Это же просто космос.

Я знаю очень много людей, я знаю, что существуют люди, которые не просто готовы воевать, а которые кайфуют от этого. У меня есть знакомые, которые на Донбассе «тусовались», и которым всё очень сильно понравилось. И ребята, которые были в Чечне, которые говорили мне, что война — это жёстко, это бесчеловечно, но война – это кайф.

Удовольствие

Удовольствие и страдание – это очень близкие темы. Когда ты испытываешь страдание, ты испытываешь и удовольствие, и нужно в страдании это удовольствие заметить. А в ситуации, когда ты наслаждаешься, ты одновременно испытываешь отвращение. Даже в том же сексе. Если так подумать, секс – это отвратительно. Два человека раздеваются, что-то пытаются друг другу доказать своими письками. Но это же реально, если так подумать, это ужас. «Я не хочу в этом участвовать!». И так во всём.

Лакан же писал, что психика выстраивается вокруг удовольствия. Если христианство выстраивается вокруг страдания, то психика выстраивается вокруг удовольствия. И даже от ужасных вещей.

Мне кажется, что чем бы ни занимался человек, он от этого кайфует, как ни крути. Если ему не нравится его работа, но он на этом месте всё ещё сидит, то всё-таки он от этого хоть немножко, но кайфует.

Феминизм

Феминизм – в какой-то степени прикольно. То есть благодаря ему женщина поняла, что она тоже может выбирать себе сексуальных партнёров, она может иметь больше одного мужчины за всю жизнь, она может не бриться и чувствовать себя при этом сексуальной, она может не колоть себе ничего и не ходить в зал для того, чтобы ощущать себя красивой. Это клёво. Но то, что там «мы справимся без мужчин», или что «мы сильные, самодостаточные и лучшие» — это, конечно, на мой взгляд, смешно, потому что мужской пол выполняет одну функцию, женский пол выполняет другую функцию, эти две функции взаимно дополняют друг друга и при этом незаменимы.

Если мы, конечно, придумаем какой-то заменитель мужчины, который поможет нам размножаться, и мы сможем его программировать, будет классно. Но пока что мы этого не сделали, и функции остаются функциями, и я не вижу никакого смысла в какой-то борьбе с мужчинами. Я не хочу борьбы, я хочу наоборот.

Жёсткие вопросы

Я думала, вопросы будут жёстче. Для меня то, что ты спрашиваешь, это не жёсткие вопросы. Хотя, может, это я уже стала слишком привередливой? Ну, например: стыдно ли тебе будет смотреть в глаза своим детям? Конечно, нет. То есть, у меня ребёнок получается в результате того, что я занимаюсь сексом с мужчиной без презерватива, он вылезает у меня, извините, из… а потом я его кормлю грудью, и почему мне должно быть стыдно за своё голое тело? Ну или «готова ли я, чтобы моя дочь снималась в порно»? Ну, не знаю. Я думаю, что, если у моих детей будет в этом потребность, то я буду считать, что я, наверное, где-то ошиблась. Я готова с этим смириться, но, в принципе, это не лучший расклад, потому что, опять же, очень многие в России воспринимают порно-индустрию как что-то запредельное… несмотря на то, что все смотрят. Я бы скорее хотела, чтобы к сексу и обнажённому женскому телу подходили немножко иначе. Ведь это действительно круто, что ты имеешь возможность посмотреть на какую-нибудь красивую молодую девушку, которая себя удовлетворяет. Это же классно. Это такая возможность заглянуть в чью-то жизнь, удовлетворить свои потребности, о чём-то помечтать.

Искренность

С одной стороны, было бы интересно почитать до публикации, посмотреть, что ты написал. С другой стороны, это как-то, ну… нечестно. Это же всё-таки твоё виденье, твоё чувствование, и ты сам транслируешь какую-то мысль и как-то влиять на неё уже постфактум я не хочу. Поэтому, я думаю, что бы ты ни написал, это будет честно с твоей точки зрения, и поэтому я прочитаю уже после публикации. Потому что даже негативные какие-то моменты — ну что с ними сделаешь, если они возникли? Если эти вещи есть, то зачем на них влиять и «причёсывать»?

Я за искренность во всех её проявлениях. Для меня важнее искренний текст, чем то, как я буду выглядеть. Это не имеет никакого значения и отношения вообще ни к чему. Сегодня я могу выглядеть так, а завтра — по-другому.

Беседовал Глеб Колондо / ИА «Диалог»