Революция породила не только трагедии, но и легенды. Одна из самых распространённых — разграбление царских могил в Петропавловском соборе и Великокняжеской усыпальнице. «Диалог» поговорил с главным научным сотрудником Государственного музея истории Петербурга Мариной Логуновой, о том, стоит ли доверять этим легендам.
«А.А. (Анна Ахматова — ИА «Диалог») часто бывала в соборе во время войны — в крепости выдавали «квартирные деньги» за служившего в армии Н.С. Гумилева. После посещений кассы она заходила в собор. «Реставрация грубая, но хорошо, что она сделана. Раньше колонны были одноцветные, на них висело множество серебряных венков. После войны на надгробиях появились полоски (следы вскрытия гробниц после революции). Гробы находятся ниже надгробий, под полом. Гроб Александра I оказался пустым, он не хотел быть похороненным рядом с убитым Павлом I и просил Аракчеева похоронить его в другом месте. Аракчеев в последнюю ночь перед похоронами вывез тело в своё имение в Грузине, где похоронил его в соборе. Там же был воздвигнут памятник Александру I. Проверить эту версию трудно, в Грузине всё уничтожено в годы войны», — слова поэтессы приводит в своих воспоминаниях Михаил Будыко.
Как объяснила Марина Логунова, со слухами о вскрытии царских гробов музейным работникам приходится бороться уже давно, и опровержения не мешают появлению новых. В книге Натана Эйдельмана «Первый декабрист» приводится немало удивительных свидетельств об обнаруженном в гробницах. Среди них, например, такие:
«В одной из моих бесед с А.А. Красуской она мне сообщила следующее: «Не так давно производилось вскрытие царских гробниц. Особенно сильное впечатление произвело вскрытие гробницы Петра I. Тело Петра хорошо сохранилось. Он действительно очень похож на того Петра, который изображается на рисунках. На груди у него был большой золотой крест, весивший очень много. На присутствовавших при вскрытии гробницы Петра произвело особенное впечатление небольшое движение в сторону его рук при снятии гробовой крышки. Производилось изъятие ценностей из царских гробниц».
«У меня в гимназии был товарищ Валентин Шмит. Его отец Ф.И. Шмит заведовал в Харьковском университете кафедрой истории искусств, затем перешёл на работу в Ленинградский университет. В 1927 году я посетил своего товарища и от него узнал, что его отец в 1921 году участвовал в комиссии по изъятию церковных ценностей и в его присутствии вскрывались могилы Петропавловского собора. Комиссия не обнаружила тела в могиле Александра I. Он же сообщил мне, что очень хорошо сохранилось тело Петра I…»
Миф о прекрасно сохранившихся останках первого российского императора, да ещё и движении его рук развенчать несложно. Дело в том, что тело Петра, по свидетельствам современников, разложилось фактически ещё до его погребения (напомним, оно произошло через несколько лет после смерти царя). Несколько сложнее дело обстоит с останками Александра I. Дело в том, что ещё в XIX веке появилась легенда о том, что победитель Наполеона на самом деле вовсе не умер. Якобы преследуемый угрызениями совести после убийства отца, Павла I, он фактически сбежал и начал жизнь отшельника — старца Фёдора Кузьмича. Таким образом, существуют две версии о реальном захоронении — либо в могиле лежит пустой гроб, либо там захоронен кто-то похожий на царя. «Если мы обращаемся к легенде о старце Фёдоре Кузьмиче и Александре I, то ещё в XIX веке появились слухи о том, что могилу Александра I вскрывали. Но это только слухи. Никогда членам нашей императорской фамилии, людям православным, не пришла бы в голову кощунственная мысль лезть в могилу и убеждаться, похоронен он там или нет. <…> Тем более, что документы не дают никакого права на сомнения в том, что император там похоронен. О том, что могила пустая и при Александре III была вскрыта, говорить не приходится, это сказки. А легенда о том, что он ушёл в мир и жил жизнью простого человека, была связана с нравственно-этическими исканиями Толстого, Короленко и других наших писателей-философов. В 1970-е годы Михаил Герасимов (советский антрополог и скульптор – ИА «Диалог») просил разрешение на вскрытие могилы Александра I, советская власть его не дала», — пояснила Марина Логунова. Она добавила, что даже если когда-то и будет принято решение вскрыть могилу императора — хотя очень хочется верить, что этого не произойдет никогда — то придётся вскрывать и могилы его родных, отца и младшего брата, — поскольку необходимы будут образцы ДНК для сравнения.
Однозначное понимание, вскрывались ли могилы царей, появилось у сотрудников музея во время идентификации останков Николая II и его семьи. Генетические образцы необходимо было взять у отца последнего царя, императора Александра III, и его брата — Георгия Александровича. «Когда потребовалось для идентификации останков Николая II вскрыть захоронение его брата, цесаревича Георгия Александровича, могилу вскрыли, но свод склепа был такой крепкий, что приходилось молотобойцев приглашать, чтобы они разбили крышку. Поэтому совершенно чётко было установлено, что вскрытию эта могила не подвергалась. Совершенно чётко можно сказать, и в этом мы убедились, когда вскрывали могилу Александра III, что эта могила не вскрывалась после революции. Тем не менее, вскрывалось надгробие. То, что мы увидели при вскрытии, свидетельствовало о том, что надгробие было потревожено. Почему? Скорее всего, это было связано с реставрационными работами, которые проходили в 1950-х годах XX века, может быть, с ремонтом плит пола. Вскрывалось надгробие, но не могила. Чтобы к ней подобраться, нужно разобрать надгробие. Сама могила не была потревожена», — рассказала Марина Логунова. Единственная официально вскрытая могила после революции — захоронение великой княгини Александры Георгиевны. Вскрытие совершили по просьбе греческого правительства, чтобы перезахоронить прах на родине княгини в имении греческих королей Татой под Афинами.
Куда меньше повезло Великокняжеской усыпальнице. В связи с особым устройством склепов вскрывать их оказалось значительно легче, чем и воспользовались вандалы в 1930-е годы. Однако осквернение могил вряд ли принесло какие-либо плоды — вопреки расхожему мнению, членов венценосной семьи не хоронили с несметными богатствами, украшениями и орденами. «Абсолютно точно могу сказать, что в 1930-е годы были случаи, когда практически все могилы Великокняжеской усыпальницы были осквернены. Это абсолютно точно. Туда прогрызались, и это было не планомерное вскрытие, это было мародёрство. Все пытались найти неизвестно что в могилах, но искать драгоценности, клады в могилах не приходится – никогда человека не хоронили ни с бриллиантовыми звездами, ни с орденами, ни с медалями. Их везли на регальных подушках, выставляли в печальной зале, а потом иностранные ордена и медали отправляли в иностранные государства, наши отечественные оставляли, естественно, здесь. Никаких драгоценностей в могилу не клали. Орденская лента [могла оставаться], и не сдирали бы, наверное, кольцо с руки — но, с другой стороны, семейные реликвии принято было передавать по наследству», — объяснила главный научный сотрудник музея.
Эхо революционных событий звучит в Петропавловке не только в виде страшных находок и развенчании мифов. В 1998 в усыпальнице похоронили последнего русского императора с членами его семьи и слугами. Для склепа по ряду причин был выбран Екатерининский придел. Одной из основных причин стала позиция Русской православной церкви — до сих пор патриархия не признает достоверность проведённых исследований, поэтому место было выбрано в качестве компромисса. Особенность нового склепа заключалась, во-первых, в его небольших размерах, а, во-вторых, — в двух ярусах. На нижнем ярусе расположили гробы с останками слуг венценосной четы и доктора Евгения Боткина, а на верхнем — гробы с телами императора, императрицы и трёх великих княжон. Надо отметить, что хоронили погибших в совсем небольших ковчегах — всего лишь метр двадцать в длину.
Ещё раньше, в 1991 году, в Великокняжеской усыпальнице состоялись похороны Владимира Кирилловича Романова, сына великого князя Кирилла (двоюродного брата Николая II). В эмиграции князь заявил о своих правах на российский престол и провозгласил себя императором Кириллом I, с чем, однако, были согласны далеко не все Романовы, включая вдовствующую императрицу Марию Фёдоровну (супруга Александра III и мать Николая II). Его наследник не стал заходить так далеко, но, тем не менее, сторонниками считался главой Дома Романовых. Вслед за Владимиром Кирилловичем в 1995 году в усыпальнице перезахоронили и прах его отца, перевезённый из Кобурга.
В 2006 году в Петропавловском соборе состоялись ещё одни царские похороны — в Петербург вернулись останки императрицы Марии Фёдоровны. В годы революции императрице-матери удалось покинуть Россию, свои последние годы она провела в родной Дании, где и была похоронена. Однако датская принцесса завещала похоронить себя рядом с мужем, поэтому правительства России и Дании договорились о переносе праха в усыпальницу Романовых.
«Перед тем, как принять решение о её захоронении здесь, были сделаны исследования в Петропавловском соборе, и выяснилось, что для неё склеп фактически был уже готов. Он был готов и засыпан песком рядом с могилой мужа Марии Фёдоровны, императора Александра III. Этого не было ни в документах, ни в литографиях – там было видно, что склеп на одного человека, а на самом деле склеп заранее приготовили и для императрицы», — пояснила главный научный сотрудник ГМИ Петербурга.
В 2007 году в Екатеринбурге обнаружили останки ещё двух членов царской семьи — цесаревича Алексея и великой княжны Марии, и вновь РПЦ не признала их подлинность, поэтому хоронить убиенных пока не планируют, а экспертизы по просьбе Церкви проводятся до сих пор. Когда бы ни были назначены похороны, с организацией места могут вновь возникнуть определённые трудности. «Когда в 2015 году обсуждалась возможность захоронения в Екатерининском приделе цесаревича Алексея и великой княжны Марии, я спрашивала у архитекторов, которые занимались проектированием этого склепа и надгробия, оставили ли место ещё для двух ковчегов. Они сказали, что оставили, но на самом деле там место только для одного такого же ковчега. Либо нужно использовать ковчеги меньшего размера», — пояснила Марина Логунова.
Подготовила Маша Минутова / ИА «Диалог»