Основатель ABBYY Давид Ян: «Искусственный интеллект – это новое электричество»

В Петербург выступить с лекцией в рамках проекта Lakhta View приехал Давид Ян — основатель группы компаний ABBYY, член экспертной коллегии фонда «Сколково», один из первых популяризаторов флеш-мобов и даже автор книги о здоровом питании. Корреспондент «Диалога» поговорил с Давидом о том, можно ли с помощью искусственного интеллекта анонимно познакомить двух человек, как с помощью технологий предугадать, скоро ли уволится сотрудник, и что случается, когда множество людей вдруг одновременно начинают нюхать ценники.

Меня поразило большое разнообразие ваших проектов: это IT-проекты, бары, и даже книга о здоровом питании. Как они все между собой уживаются?

В каждый конкретный момент делаю что-то одно. По образованию я физик и всю жизнь хотел им быть, у меня была специализация – физика твёрдого тела. Потом оказалось, что словарь, который мы написали ради летней шабашки, вдруг стал востребованным. И вот уже я занимаюсь прикладной лингвистикой. А дальше мы начали расширять эту сферу – появилась программа для распознавания текстов FinеReader, затем другие технологии – уже для бизнес-задач, связанных с вводом, извлечением и анализом данных. То, чем мы сейчас занимаемся в ABBYY, называется content intelligence – интеллектуальная обработка данных. Мы занимаемся созданием технологий искусственного интеллекта, которые извлекают полезные знания из текстов и бизнес-документов. Это включает в себя распознавание текста, извлечение и анализ данных. Сейчас компании различных отраслей хранят огромное количество ценной информации, которую нужно извлечь из сырого материала, чтобы можно было принимать решения для развития бизнеса. И новый проект Yva.ai, созданный командой Findo, также касается content intelligence. В нем – технологии искусственного интеллекта, которые извлекают полезные данные из рабочей коммуникации: почты, корпоративных мессенджеров. Yva.ai позволяет «читать мысли сотрудников». Например, она может предсказать увольнение ключевого сотрудника ещё до того, как он сам принял решение уйти.

С помощью каких механизмов, алгоритмов, это возможно предсказать?

Если человек думает об увольнении, то его коммуникационный профиль меняется. Например, он чуть-чуть позже начинает отвечать утром на письма или у него в письмах меняется количество положительных и негативных сантиментов, или он дольше реагирует на задачи. Это невидимо человеческому глазу, но можно натренировать нейросеть находить эти мельчайшие изменения в поведении и давать сигнал о том, что, кажется, человек начинает думать об увольнении. Так что во всех наших проектах мы занимаемся сейчас content intelligence.

А в хобби всё вытекает одно из другого. Я получил сертификат баристы, люблю варить кофе, а также занимался и занимаюсь немножко ресторанами. А там уж и книжка по питанию.

Я знаю, что вы в Армении поддерживаете образовательный фонд. Как вы относитесь к образовательным инициативам в России?

Я родился в Ереване и заканчивал ереванскую физмат-школу, которая дала мне возможность поступить на физтех. И это действительно изменило мою жизнь и моих друзей. Поэтому у нас было абсолютно твёрдое желание вернуться и отдать свой долг. Мы начали это делать, и стало абсолютно понятно, что одной школой дело не ограничится, поэтому мы сделали фонд «Aйб». Он занимается помощью разным школам Армении, не только нашей. «Айб» существует на средства 200 дарителей, и я среди них. Это мощное движение людей, которые вместе хотят поддерживать образование. «Айб» существует, потому что есть команда людей, которые занимаются фондом, а я помогаю этой команде. Я уверен, что есть существенно больше, чем 200 человек, которые готовы поддерживать подобные образовательные инициативы в России. Но для этого таким проектом кто-то должен заниматься. Кроме того, Россия гораздо больше, чем Армения. Поэтому чтобы создать здесь проект, подобный «Айбу», требуются гораздо более масштабные вложения.

Вы, как говорят, были одним из первых людей, кто стал популяризировать флеш-мобы в Москве. Расскажите, что вы тогда делали и как эта идея пришла к вам в голову?

Мы тогда делали проект Cybiko, очень непростой. Это было несколько абсолютно изматывающих по сложности лет. И когда мы продали компанию, то я вернулся из США абсолютно никакой, во мне живой нитки не было. Я, конечно, хотел взять творческий отпуск. Не знал на сколько: на год, на два. Я всегда любил заниматься искусством действия, это было мне очень близко. Когда я приехал, моя мама первый раз сообщила мне о флеш-мобах. Она родилась в театральной семье, мой дед – основатель театра, брат – художник. И я с детства знал о театре и любил его. Брат мне ещё в восьмидесятых годах показывал фотографии и описания перформансов и хэппенингов, проходящих на западе. Мне они были безумно интересны. В институте мы провели штук семь или восемь перформансов и хэппенингов разного формата. Но традиционным образом: пишешь некий сценарий, зовёшь знакомых людей в подготовленное к этому помещение. И вдруг выясняется, что есть новый формат, где незнакомые люди, в совершенно незнакомом месте проводят какое-то такое действо. Это настолько интересное сочетание технологий и социо-коммуникативного пространства! Меня это затащило. Мы сделали сайт fmob, который в итоге провёл более 50 флеш-мобов, многие были потрясающие по своей тонкости. Скажем, флеш-моб «Круговое движение». Его автор — Максим Каракулов. В атриуме люди, родившиеся в чётный день, должны были ходить по часовой стрелке, а в нечётный – на другом этаже, против часовой стрелки. И в результате хаотичное движение людей на пять минут вдруг организовывалось, и кто наблюдал, тот понимал, что происходит. Потому что большинство людей ничего не могло заметить. Или, например, «Обострение нюха», когда люди нюхали не пробники в парфюмерном магазине, а ценники. Маленькое отклонение от реальности, трудно заметное глазу. Но вдруг, когда работница магазина обнаружила, что не только один человек нюхает ценник, а весь магазин нюхает ценники… Мне кажется, что в этот момент у неё произошло потрясение. Она вызвала всех сотрудников, милицию, но в тот момент все исчезли. Были классические мобы, когда люди замирали в определённый момент по некоему сигналу. Они замирали на Арбате. И в течение пяти минут по всему Арбату стояли статические фигуры среди остальных, идущих, людей. Очень красивые были акции.

Вы говорили о приложении для бизнеса, «предсказывающем» поведение сотрудников. А что касается приложения для знакомств – Hi Club: как я поняла, на начальном этапе не требовалось никакой коммуникации, система соединяла людей случайно?

Это был эксперимент. Мы создали такой аудио-коммуникатор типа Viber, где не было номеров, и ты не мог никому позвонить. Сама система тебе звонила, она выбирала двух участников (как правило, мужчину и женщину) по-своему искусственно-интеллектуальному разумению, и соединяла их анонимным звонком. И люди разговаривали. Система слушала разговор, понимала, кто и что хочет, кто какой по характеру, и в следующий раз она соединяла звонками всё более и более подходящих людей.

Почему это приложение не получило популярности?

Любому проекту нужно уделять серьёзное время, а это очень непросто. Идея была оригинальная, очень интересно было, когда вдруг ты получаешь звонок, и понимаешь, что на той стороне таинственная незнакомка — это очень волнующе. Система провела десятки тысяч звонков, если не сотни. Какие-то люди даже чуть ли не женились. Но чтобы сделать приложение массовым, им нужно было специально заниматься. Но в результате мы создали технологию, которая сейчас применяется в другой области. Кстати, тоже по поводу знакомств, но о другом.

Был такой сервис, когда тебя могли будить с утра незнакомые люди…

Да, «Будист». Я знаю Грачика Аджамяна, основателя. Hi Club был отдаленно похож на этот сервис, но ключевое отличие — это попытка анализа с помощью технологий AI телефонного разговора для того, чтобы соединять людей, которые действительно подходят друг другу.

Какие стартапы вам кажутся интересными, какие вы могли бы поддержать?

Я поддерживаю в основном те проекты, где лично вовлекаюсь в качестве одного из руководителей. Но в общем и целом я больше обращаю внимание на те стартапы, в которых я что-то понимаю, а именно, на проекты, связанные с некоторыми областями искусственного интеллекта. Скажем, один из моих стартапов, адвайзером которого я являюсь, называется «Черри». Это технология, интегрированная с видеокамерой, которая распознает поведение людей в доме. Если кто-то кому-то угрожает, или человек теряет сознание от болезни или ещё от чего-то, система вызывает врачей, и так далее. То есть она не нарушает privacy, не передаёт видео-картинку, но по видео-картинке понимает, как человек двигается, упал он, или идёт, или стоит, или ему плохо, исходя из его движений, и соответствующим образом реагирует.

Существует некий страх перед искусственным интеллектом, как перед «большим братом», который контролирует твою жизнь или вдруг наоборот — внезапно выходит из под контроля. Есть ли какая-то опасность, или это утопия?

Теоретически опасность существует. Искусственный интеллект – это новое электричество. Когда происходила предыдущая индустриальная революция и электричество меняло человечество, то опасения были такие же. И физически да, эти высоковольтные провода могут и убить, естественно, и пожары могут быть. Поэтому придумали систему безопасности. То же самое с искусственным интеллектом – это мощная технология. Изменит мир? Изменит. Войдёт в каждую авторучку? Войдёт. Может быть опасна? Может быть. Надо запрещать? Не надо, бессмысленно, не сможешь запретить. Надо воспринимать это, как некую данность и просто стараться сделать так, чтобы это можно было контролировать и предотвращать появление вредоносного искусственного интеллекта.

Беседовала Мария Осина / ИА «Диалог»