Петропавловская крепость стала местом последнего приюта не только царей, но и верных государевых слуг. Они жили и умирали здесь же – управление комплексом было почётной и «пенсионной» привилегией. О работе, быте и смерти комендантов – в нашем материале.
Во времена строительства города третьим человеком в нём после царя был обер-комендант Санкт-Петербургской крепости: в отсутствие государя и губернатора именно он отвечал за строительство защитных сооружений и новой столицы. Кроме того, в его обязанности входил надзор за комендантами других крепостей. Одним из первых комендантов (такую осторожную формулировку используют специалисты) был назначен Роберт Брюс – российский генерал шотландского происхождения и сподвижник Петра. Брюс участвовал во множестве сражений Северной войны, но после посвящения его в чин генерал-лейтенанта и обер-коменданта всё своё время посвятил обустройству Петербурга и крепости: именно при нём они стали перестраиваться в камне. Брюс стал первым комендантом, похороненным в Петропавловке – у восточной стены главного собора, это захоронение положило начало комендантскому кладбищу.
Обер-коменданту крепости в самом начале строительства отводился деревянный дом, расположенный на её территории. «Небольшие деревянные хоромцы нарочитой архитектории, построены были по каналу, напротив северных церковных дверей», — так описывает это строение автор первого подробного описания Санкт-Петербурга Андрей Богданов.
Согласно этому же тексту, на месте каменного дома была когда-то гауптвахта: «Нарочетой величины хоромы, построенные были против церкви, где ныне каменной дом обер-комендатский».
При гауптвахте существовала так называемая «плясовая», где стояла деревянная лошадь с «вострою спиною» (по всей видимости, здесь подразумеваются спицы или шипы), на которую сажали провинившихся солдат. Там же находился деревянный столб с цепью. Проштрафившегося служивого приковывали к столбу и тоже заставляли стоять на «спицах вострых». Одноэтажный каменный комендантский дом на этом «печальном» месте был построен в середине XVIII века по проекту военного инженера Х. де Марина – там, где мы привыкли его видеть. Он был значительно меньше современного и постепенно перестраивался, только в XIX веке появились второй этаж, флигели и внутренний дворик. В итоге в доме расположились парадные и жилые покои, канцелярия Комендантского управления, кухня, прачечная, комнаты прислуги, конюшня. Была при доме и собственная церковь, расположенная на втором этаже. За свою историю она целых три раза меняла название. Впервые её нарекли во имя Пресвятой Троицы и освятили в 1760 году по просьбе генерал-поручика Ивана Ивановича Костюрина. Он жаловался, что зимой в Петропавловском соборе, где проводились богослужения, «бывает великая стужа». Спустя два года церковь закрыли, однако следующему коменданту всё же дозволили пользоваться ей в зимнее время. В последний раз церковь реставрировали в 1837 году, тогда же ей дали новое имя — Церковь Введения во Храм Пресвятой Богородицы.
Одно из самых известных событий, случавшихся в Комендантском доме, – оглашение приговора декабристам, состоявшееся 12 июля 1826 года в Парадном зале. Интерьер этой комнаты был воссоздан, так что посмотреть на залу глазами декабристов могут теперь все желающие.
С течением времени положение и обязанности комендантов менялись. С началом XIX века должность окончательно утвердилась в качестве «пожизненной» и стала очень почётной «пенсией» для генералов – героев разнообразных войн, в том числе получивших серьёзные ранения. Так, Александр Сукин лишился ноги в наполеоновских войнах, Максим Крыжановский получил несколько ранений в следующей кампании, Михаилу Скобелеву ядро раздробило левую руку во время Польского восстания, а Иван Набоков был ранен в голову при Арсис-сюр-Об. Комендант – доверенное лицо императора. Он лично назначал подданных на эту должность: хоть и почётную, но не самую простую.
Поскольку крепость менялась, росла, перестраивалась и жила как город в миниатюре, надзор за этой кипучей деятельностью оставался на комендантах. С 1830-х годов в их обязанности вошло и открытие речной навигации. Для этого начальнику крепости требовалось переплыть Неву и поднести императору кубок, наполненный водой из Невы. Царь, в свою очередь, выплескивал воду и наполнял кубок серебряными монетами, после чего комендант давал сигнал в крепость взмахом платка. Далее раздавался залп пушки, и судоходство, наконец, начиналось. Церемониальные обязанности на этом не заканчивались и включали в себя множество элементов: от хранения ключей от склепов в Петропавловском соборе до встречи высокопоставленных лиц.
Ещё со времён декабристов на плечи коменданта также ложились заботы о заключённых в главной российской политической тюрьме, что основательно испортило репутацию «почётных пенсионеров» в глазах многих представителей интеллигенции. При этом самими узниками комендантам давались подчас противоречивые оценки. В качестве примера можно привести деятельность генерала Ивана Александровича Набокова (предка знаменитого писателя). Он был комендантом всего три года, с 1849 по 1852. После назначения на пост генералу пришлось совместить обязанности коменданта и следователя в составе комиссии по расследованию дела петрашевцев. Один из них, гигиенист Дмитрий Ахшарумов, так представляет Набокова в своих мемуарах: «Комендант Набоков посещал иногда наши кельи, желая удостовериться лично в нашем благополучном проживании в командуемой им крепости и показать тем свою заботливость о нас. При посещении своём, он, однако же, ни разу не удостоил меня никаким добрым словом участия, а только исполнялась им формальная обязанность коменданта; войдя в келью, он спрашивал о здоровье, а я при виде его спрашивал: «Скажите, скоро ли кончится наше дело?» — на что он обыкновенно отвечал: — «Я почём знаю? — Вы лучше знаете, что вы наделали!» — и, как бы избегая дальнейшего вопроса, он сейчас же уходил. Он посещал нас через несколько недель, а в последние месяцы нашего пребывания в крепости визит его был редкостью».
В воспоминаниях Андрея Достоевского (брата писателя), по ошибке арестованного по делу петрашевцев и проведшего в крепости 13 дней, комендант Набоков представляется совсем иначе: «Новое моё помещение показалось мне раем после каземата № 1. Это была чистенькая комнатка, походящая более на отдельную больничную палату, нежели на каземат <…>. Князь Гагарин объявил мне следующее <…>: «Ваш арест произошел от ошибки, часто неизбежной при огромном механизме государственного управления <…>. Приведите мысленно свой каземат в изящное и уютное помещение и проведите в нём ещё некоторое время». Последние слова князя пахли насмешкою и ирониею. Но на этих словах прервал его генерал Набоков.
— Никогда я не допущу, чтобы совершенно невинный находился под арестом и сидел в каземате. Вы правильно сказали, князь, что комиссия не имеет права освободить господина Достоевского без разрешения государя, но я, как председатель комиссии и как комендант крепости, делаю его своим арестантом… — При этом он позвонил и на зов этот вошел плац-майор.
— Это мой арестант, в моей квартире есть свободная комната, близ моего кабинета, поместите его туда; ни стражи, ни запоров не нужно, он не убежит! (Обратившись ко мне и положив руку на мое плечо) — Правду вы говорили, мой голубчик, что невиновны… (плац-майору вполголоса): — Сейчас же напоите его чайком, да с сухариками… да с сухариками!.. — (Мне) — ступайте, мой голубчик, отдохните! <…> Итак, с вечера 3 мая, т.е. со вторника, я очутился под домашним арестом в квартире генерала Набокова, который был ко мне очень добр и внимателен и не раз заходил в мою комнату, чтобы осведомиться, хорошо ли и не нуждаюсь ли я в чём. Я же всякий раз сердечно благодарил его за всю его ко мне доброту и всегда на свою благодарность получал ответ: «Не на чем, голубчик… я очень рад быть вам полезным».
Истории о комендантах крепости можно найти не только в мемуарах. Они прочно заняли место в художественной литературе. Чего стоит один только «Однорукий комендант» Александра Куприна, главным героем которого выступил Иван Скобелев. Не менее известный пример – барон Кригсмут в романе Льва Толстого «Воскресенье», за этим именем скрывается комендант крепости Егор Майдель.
Сейчас мало кто вспомнит заслуги старых генералов, тем более на последнем посту. Однако, они уходили с тем же почётом, с которым и принимали должность, поэтому хоронили многих комендантов здесь же – рядом с императорской усыпальницей. «Комендантов хоронили у восточной стены Петропавловского собора. Не всех хоронили здесь, соблюдали желание самого коменданта: если он хотел быть похоронен не на Комендантском кладбище, а, например, рядом с родственниками, то тогда хоронили в другом месте. <…> В комендантском доме была своя церковь во имя Введения во Храм Пресвятой Богородицы, но чаще всего комендантов крепости отпевали в Петропавловском соборе — это тоже особая их привилегия», — рассказала «Диалогу» кандидат исторических наук, главный научный сотрудник Государственного музея истории Санкт-Петербурга Марина Логунова.
Последним у стен Петропавловского собора похоронили генерал-адъютанта Владимира Николаевича Данилова. Комендантом его назначили в 1913 году – генерал пользовался доверием последнего русского императора. Однако через год началась война и Данилов был назначен в действующую армию командиром 23-го армейского корпуса, оставаясь при этом в пожизненной должности коменданта Петербургской крепости. Он скоропостижно скончался в штабе корпуса во время Лодзинской операции в том же 1914 году. Памятник на его могиле был утрачен, в во время реконструкции погоста на его могиле поставили новую плиту.
После революции кладбище пришло в запустение, его реставрация началась в 1970-е по проекту архитектора Ирины Бенуа. Работы у сотрудников музея было много: проводились раскопки, восстановления требовали разрушенные склепы, несохранившиеся или пострадавшие надгробия были сделаны заново. Кладбище спланировано как трёхуровневое, а могилы объединены в хронологическом порядке. Такое решение, объяснила представитель ГМИ СПб, вызвано желанием показать рост культурного слоя земли. «Естественно, культурный слой на территории крепости рос, кроме того, у нас свирепствовали наводнения, поэтому некоторые надгробия в своё время оказались утрачены. Когда проводили большие реставрационные работы, спланировали уровень кладбища с повышением и понижением — именно для того, чтобы показать рост культурного слоя земли», — отметила Логунова.
При этом работа исследователей и реставраторов не останавливается и сейчас. «Часть захоронений Комендантского кладбища в своё время была утрачена. Когда их восстанавливали (эти работы проходили в 70-е годы ХХ века), то на основании одной из научных справок написали определённые даты жизни и, самое главное, смерти комендантов. В настоящее время один из наших сотрудников их подкорректировал, поэтому есть разночтения. На самом деле, это большая проблема: с тем, что написано на восстановленных надгробиях, и с тем, что было в действительности — так что эти даты требуют уточнения», — пояснила специалист.
За 315-летнюю историю в крепости сменился 31 комендант, 19 из них покоятся здесь же – у Петропавловского собора. Однако, отмечают эксперты, говорить о точном количестве начальников комплекса сложно. Комендантов назначали и после событий 1917 года: всё же на протяжении долгого времени крепость оставалась защитным сооружением и тюрьмой, в неспокойное время это была одна из важнейших точек на карте Петрограда. Так, после февральской революции смена коменданта не заставила себя ждать. О том, как это происходило вспоминал в своем дневнике полковник Георгий Алексеевич Иванишин – волею судьбы ему выпало надзирать заключенными до и после революции: «1 марта. Утром в крепость прибыл назначенный Временным правительством Комендант крепости штабс-капитан Кравцов (адъютант Михайловского Артиллерийского училища). Ему дана была Временным Правительством громадная власть, чуть ли не командующего армией. Он начал с того, что явился к генералу Никитину (последнему коменданту крепости в императорской России — ИА «Диалог») и отрешил его от должности, то же самое сделал он и с бароном Сталь, а затем в сопровождении Васильева прибыл ко мне в Трубецкой бастион. Они стояли у решетки, я спустился из своей служебной квартиры. Кравцов взял под козырек, отрекомендовался и заявил, что он назначен комендантом и что сейчас он сместил Никитина и Сталя. На мое замечание: «Вы явились, значит, сместить и меня», штабс-капитан Кравцов заявил: «Боже меня сохрани! Наоборот, — я явился просить вас сохранить вашу должность и поэтому хотел бы с вами переговорить в тёплом помещении». Мы поднялись на квартиру, и здесь произошёл разговор с предложением исполнять свою должность по-прежнему и о доверии ко мне. 1 марта поздно вечером были доставлены на автомобилях первая партия в 11 человек арестованных министров и сановников, которых принимал совместно с новым комендантом (Берс остался у него помощником)».
С 1920-х Петропавловка превратилась в музей, а покоящиеся там члены царской фамилии и их верные слуги – в классовых врагов. Теперь хранители сердца Петербурга – всего лишь список имен в «Википедии», который редко кто просматривает. Привлекательностью для туристов и горожан пользуются собор, тюрьма Трубецкого бастиона, великолепные ворота. И мало кто присматривается к небольшому кладбищу напротив Комендантского дома, а ведь именно там – значительная часть истории крепости.
Подготовила Маша Минутова / ИА «Диалог»
Больше материалов о Петропавловке с неожиданной стороны — в проекте «Петербург и его сердце».