В нынешнем году победителями Балтийского научно-инженерного комплекса стали, среди прочих, несколько петербургских школьников — теперь они отправятся на интеллектуальное соревнование Intel ISEF в США. Корреспондент «Диалога» побеседовал с тремя из них – это Дмитрий Михайловский (работа «Новое формульное решение задачи об n ферзях и задача тысячелетия»), Савелий Новиков (работа «О двухбуквенных тождествах в кольцах Ли» – совместно с Борисом Барановым) и Александр Сердюков (работа «Комбинаторика циркулярных кодов»).
Я почитал краткое изложение ваших работ – и, как гуманитарий, ничего не понял. Насколько сложно было выбирать – и разрабатывать – тему? Сколько времени это занимало, и сколько занимали сами исследования?
Дмитрий: Формулировкой темы занимается скорее научный руководитель, потому что это дело сложное, а уже с дальнейшим исследованием… иногда мы сами смотрим уже известные результаты, и пытаемся их развивать далее, или же руководитель помогает выбрать направление, в котором нужно думать дальше. Подготовка к исследованию занимает около двух недель, а само исследование – несколько месяцев.
Петербургские школьники стали победителями Балтийского научно-инженерного конкурса
Савелий: Наша работа – более теоретическая, и тему выбрал наш научный руководитель. Прошлая работа была по довольно близкой теме, но на понимание теории ушёл, наверное, месяц, а потом уже началось движение к получению конкретного результата.
Александр: Когда мы с научным руководителем выбирали тему, получилось так, что был достаточно широкий круг вариантов, но одна область заинтересовала нас тем, что по ней не было достаточного числа исследований – потому что, грубо говоря, было непонятно, что с этим делать. Это было связано с тем, что нужно, помимо математики, разбираться и в биологической стороне вопроса. Изначально эта тема появилась ещё в 40-х годах прошлого века – но только с 2008 года стало возможным исследовать то, что мы называем циркулярными кодами. И да, так вышло, что где-то за неделю мы определились с окончательной формулировкой темы – и вот, несколько месяцев (примерно пять) мы занимались тем, чтобы куда-то продвинуться. Более того – результаты, которые мы получили в ходе своей работы, помимо своей важности в математике (нельзя сказать, что они революционные, но они помогают продвинуться дальше), имеют хорошее значение и в биологии. Это ещё один шаг к тому, чтобы понять, как устроен наш генетический код, и как в мире происходит эволюция.
Насколько бывает сложно найти практическое применение, или эти работы пока служат только для развития теории?
Дмитрий: В моём случае прямого применения пока нет – у меня, как и в прошлом году, работа связана с «задачей тысячелетия», только немного другая. Есть гипотеза, с помощью которой можно получить алгоритм, а его уже нужно проверять на компьютере. Есть общие места, в которых применяется задача об n ферзях – например, обучение искусственного интеллекта. Мой результат, возможно, поможет ускорить развитие в этой области.
Насколько я понимаю, всё это – на несколько порядков сложнее, чем обычный школьный курс. Насколько вам лично сложно заниматься такими глубокими темами – ведь вы пока всё-таки не учёные, чтобы посвящать всё время этой проблеме, и никто не отменял ни остальную школьную программу, ни обычную жизнь?
Александр: Хороший вопрос. Заниматься этой темой – просто интересно, и вся мотивация берётся из того, что нам интересно это исследовать. Не совсем правильно говорить, что мы пока не совсем учёные, и поэтому не можем посвящать конкретной теме всё время, потому что на самом деле это наши первые шаги [в науке]. Совмещение разных дел во времени – это тоже очень хороший навык… Да, наверное, для того, чтобы заниматься каким-то исследованием, им надо овладеть – и это приходит с опытом.
Савелий: Занятие научной работой не обязательно мешает другим предметами. Единственная основная сложность – в том, что нужно вникать в теоретическую сторону вопроса, тогда как в школьном курсе упор в основном на практику — и в целом это не настолько сложно, если заставить себя понять теорию. Ну а если правильно распределять время, его хватает практически на всё.
Чтобы заниматься такими работами, нужно очень глубокое понимание теории. Трудно ли сделать первый шаг, и как вы этим занимаетесь? Самостоятельно в библиотеке, или с преподавателем в отдельные часы?
Александр: Моя задача вообще выбивается из основной колеи, потому что она родилась из практики, к которой не было соответствующей разработанной теории. Основная сложность была в том, что приходилось самому придумывать теоретические обоснования, чтобы задачу сначала сформулировать, а потом продвигаться к её решению. Разумеется, до меня были масштабные – и успешные – попытки это сделать… в каком-то плане я на них основываюсь, расширяя уже созданную теорию и создавая новую. Конечно, большинство шагов – это собственные попытки, поиски методов решения, мы это делаем и дома, и в школе, и в свободное время. Периодически мы встречаемся с научными руководителями – обычно вечером – и занимаемся какими-то конкретными вопросами, вместе пытаемся посмотреть, что ещё можно было бы попробовать сделать.
А ваши родные и близкие интересуются тем, что вы делаете?
Савелий: Периодически интересуются. Те же плакаты на конференции можно делать, советуясь с близкими, потому что это визуальная сторона вопроса – естественно, помимо того, что должно быть правильное и нужное теоретическое содержание. Они, конечно, могут наблюдать, что ты над чем-то ночами сидишь, работаешь… Иногда возникает непонимание.
Александр: В целом да. Если родные достаточно понимают в теоретической стороне вопроса, в предмете исследования, это очень удобно – ведь, помимо теории, нам надо ещё и рассказать о нашем исследовании. А публика бывает различная – как жюри, которое, разумеется, хорошо разбирается в предмете, так и обычные посетители. При помощи общения с близкими можно научиться излагать свой материал так, чтобы это мог понять даже неподготовленный человек. Понятно, что в семье это сделать проще – там тебя понимают, и помогают сгладить все шероховатости.
Дмитрий: В моём случае какая-то особая теоретическая база не нужна, чтобы начать в моей работе разбираться, а вот в плане оформления и стилистики помощь бывает. Брат (он также занимается наукой) мне иногда помогал набрасывать кое-какие идеи – как можно было бы продолжить ту или иную мысль, или улучшить уже существующий результат.
Для Савелия и Дмитрия это уже не первый конкурс и не первая победа…
Александр: Я и раньше участвовал – правда, в совершенно другой секции, с другой задачей – но в этом году я понял, что мне всё же ближе математика. Однако Балтийский конкурс тем и хорош, что он состоит из множества направлений, и каждый может найти для себя то, в котором можно было бы участвовать.
Конкурс – это не только презентация, но и, например, демонстрационные показы изобретений. Вы на таких мероприятиях общаетесь с ребятами из других городов?
Александр: Конечно. Вся суть формата, в котором проводится и Балтийский конкурс, и вообще большинство научных конференций в России, заключается в том, что участники могут между собой свободно общаться. И не только участники – но и члены жюри, руководители делегаций… все, кто приглашены. Разумеется, это не только обмен опытом: на конкурсе завязываются знакомства между школьниками и руководителями крупных компаний. А этого гораздо сложнее добиться вне рамок конкурса!
Если я правильно понимаю, так и задумано… Кроме того, вы же можете встречаться и обмениваться знаниями с теми, кто работает по смежным направлениям.
Александр: Это одна из задумок, да. Мультидисциплинарные исследования достаточно интересны и важны, и большинство работ, которые имеют какой-то прикладной смысл, именно к таким и относятся. Результат, полученный при помощи методов из математики, имеет смысл в биологии или программировании. С другой стороны, конечно, важен формат. Формат стендового доклада позволяет нацелить свой рассказ о проекте на любую аудиторию – как и на членов жюри, так и на посетителей, которые могут быть к этому готовы. А один из разделов жюри – это бизнес-жюри: на конкурсе присутствуют люди, которые потенциально могут быть заинтересованы в «покупке» вашей работы или её результатов. Честно говоря, я уже получил несколько визиток от представителей компаний – это полезно, это действительно работает.
Ну а среди «людей с улицы» интерес присутствует?
Александр: Конечно. Единственная, наверное, проблема Балтийского конкурса на данный момент заключается в том, что мы не то чтобы неизвестны широкой публике… а в том, что трудно сформулировать, что интересного на конкурсе могут узнать, как вы говорите, «люди с улицы» – те, кто не подготовлен. Тем не менее, среди зрителей присутствуют и те, кто разбирается в теоретических и практических моментах представленных работ. Достаточно много посетителей из других петербургских школ – им это, естественно, интересно, потому что многие из них, наверное, тоже мечтают создать свой научный проект – а Балтийский конкурс помогает рассказать о нём окружающим, аудитории понимающих людей. А обычному человеку может быть интересно послушать доклады школьников – но кроме того, каждый год мы проводим так называемое пространство интеллектуального притяжения, то есть набор мероприятий в один из дней, в который любой участник может найти для себя интересующее его событие. Это может быть какая-нибудь выставка, демонстрационный опыт, рассказ от представителей крупной компании, презентация кого-нибудь из наших спонсоров… Если человека заинтересует выступление конкретной компании, ему будет гораздо проще связаться с ними.
Со стороны школьников, которые младше вас, вы интерес замечали?
Дмитрий: Да, на самом деле, такое часто встречается. Люди подходят к стендам – им действительно интересно разобраться. Но этот интерес, увы, немного угасает, когда они немного послушают – и понимают, что им становится сложно. Часто мы стараемся как можно более популярно объяснить содержание своих работ, но получается не всегда.
Как я уже говорил, для вас этот конкурс – не первый. Вы наблюдаете за ним – и как он изменяется и развивается за эти годы?
Дмитрий: Он точно становится более масштабным, появляется больше мероприятий для посетителей – не то чтобы развлечений, но…
Александр: Каждый год у нас увеличивается число мероприятий в пространстве интеллектуального притяжения, которое организуется на третий день. Для участников в этом году появились две новые секции – медицина и науки о Земле. Я не знаю в России других состязаний такого уровня, в которых были бы такие направления – возможно, их просто нет. Рост и прогресс с каждым годом – налицо; особенно в нынешнем году, когда среди наших партнёров – крупные компании. Мы можем себе позволить развитие!
«Когда мне ставили задачу, никто не говорил, что она связана с «задачей тысячелетия»
В нынешнем году география расширилась, появилось больше участников из разных регионов. Кроме того, для проведения конкурса было арендовано новое здание конгресс-холла – это совершенно другой уровень представления. Здесь надо сказать отдельное спасибо оргкомитету и волонтёрам – кстати, среди добровольцев в основном наши ровесники и студенты. Значительно расширилось число номинаций: в нынешнем году одним из наших партнёров стало петербургское отделение математического института имени Стеклова – и в нынешнем году они учредили особую премию, которую вручили четырём участникам Балтийского конкурса. Это одна из престижнейших премий для молодых учёных. С Нобелевской премией, конечно, не сравнить, но для участников нашего возраста это сравнимо с «локальной» Нобелевкой.
Поскольку вы уже старшеклассники, то наверняка определяетесь сейчас с дальнейшим направлением деятельности. Как вам в этом помогает конкурс?
Александр: Ответ, наверное, очевиден: на конкурсе, естественно, присутствует жюри. Оно разделено на несколько частей, самыми интересными из которых являются научная, молодёжная и деловая. Каждый член жюри может сказать нам, насколько значимой для него является наша работа в его поле компетенции: научное жюри – о важности в рамках теории, молодёжное – о том, насколько вы выделяетесь среди остальных. Это, на самом деле, тоже важно – вот пример из жизни: на Балтийском конкурсе в этом году и в прошлом было много работ о нейросетях, и когда члены жюри спрашивали участников, какие книжки те читали по этой теме, около четверти конкурсантов даже не смогли ответить… После этого члены жюри порекомендовали конкретные книги – что нужно изучать и как сделать из себя настоящего специалиста. А члены бизнес-жюри больше заинтересованы в том, какую выгоду можно получить из работы – они определяют её потенциальное будущее: может ли она приносить прибыль, и что в ней можно усовершенствовать, чтобы она интересовала деловых людей. Также при помощи бизнес-жюри можно сделать работу более известной широкой аудитории – у крупных компаний есть, например, PR-отделы, которые могут помочь с подачей информации. Когда я готовил свой стендовый доклад, я старался оформлять его так, чтобы подстроиться под слушателей – для обычных зрителей я не хотел его усложнять, а для членов жюри, напротив, хотел рассказать максимум теории. Бизнес-жюри я разъяснял, насколько важна эта работа в контексте современного мира. Но когда мы делаем пресс-релиз, в него нужно уместить все эти замечания – он должен быть ориентирован сразу на всех, и здесь уже пригодится определённая помощь.
В Петербурге откроют Международный математический центр
Дмитрий: В этом и идея конкурса – помимо того, чтобы уметь придумать и исследовать что-то, нужно уметь рассказать это хорошо – так, чтобы каждый это понял.
Вы все, наверное, уже определились – куда вы будете поступать и чем заниматься в дальнейшем?
Александр: Да. На самом деле, понятно, что не только в Санкт-Петербурге есть интересующие нас вузы. Среди нас, здесь присутствующих, многие, вероятно, хотят поступать на математико-механический факультет СПбГУ, но в планах на будущее есть и зарубежные университеты. Это, на самом деле, тоже небольшая проблема, потому что благодаря Балтийскому конкурсу мы можем и получить рекомендательные письма, и завязать знакомства с этими вузами. Есть ещё и возможность поступления в вузы других городов России – многие из них являются нашими партнёрами, поэтому нам проще. Тем не менее, каждый год мы сталкиваемся с одной проблемой: победа в Балтийском конкурсе приравнивается лишь к личным достижениям, поэтому только проект, каким бы важным он ни был, не даёт гарантии поступления. Каждый год мы стараемся это дело исправить: некоторые из вузов-партнёров согласились в определённой мере квотировать Балтийский конкурс – конечно, это не означает принятия в учебное заведение без вступительных экзаменов, но всё-таки послабления даёт.
Беседовал Илья Снопченко / ИА «Диалог»